Вулф пропустил похвалу мимо ушей.
– Это ускорило бы процесс, – сказал он одобрительно и обвел всех взглядом. – Мой долг в разумно короткое время известить о находке полицию, так что чем меньше меня будут перебивать, тем лучше, однако, если вы отказываетесь отвечать на мои вопросы, беседа с вами бессмысленна, и в таком случае я звоню им сейчас же. Мне нужно выяснить одну-две детали, а именно можно ли сузить круг подозреваемых? Вчера днем и мистер Бафф, и мистер О’Гарро, разумеется, были в этом здании. А вы, мистер Хансен?
– Тоже.
– В какое время?
– Примерно с четырех до начала седьмого.
– Вы, мистер Хири?
– Я приезжал дважды. Первый раз заскочил на несколько минут по пути на обед, второй – в четыре тридцать на полчаса.
– Жаль. – Вулф положил руки на стол. – Теперь, джентльмены, я постараюсь быть по возможности кратким. Когда я закончу, мы вместе решим, есть ли повод обвинять меня в вероломстве. Вплоть до вчерашнего дня, когда в моем кабинете был убит мистер Асса, я занимался только тем делом, какое вы мне поручили. Мистера Кремера я пригласил затем, чтобы в ходе общей беседы прояснить определенные моменты, которые избавили бы от подозрений и вас, и финалистов, а это было бы, разумеется, для всех желательно. Финалистам же я намеревался показать, что после получения ими писем с ответами продолжение конкурса с прежним заданием невозможно, и, следовательно, не стоит упорствовать и тратить впустую силы; и как результат – добиться согласия каждого заключить новое соглашение, когда полиция вернет им свободу передвижения.
– Это вы сейчас так говорите. – Убедить Хансена было непросто.
– Мне есть чем подтвердить свои слова. Я знал, что смогу их убедить, потому что никакой иной альтернативы не существует. Далее, закончив эту часть, я намеревался их отпустить и приступить ко второй, касавшейся вас, джентльмены. Признаю, вторая часть была ясна мне не настолько, насколько первая, и я не мог составить продуманный план действий вплоть до семи часов, когда пришел мистер Асса… Мистер Хансен, что вам вчера было известно о его визите ко мне?
– Мне и сегодня ничего о нем не известно.
– А вам, мистер Бафф?
– Ничего.
– Мистер О’Гарро?
– Ничего!
– Мистер Хири.
– Не знал об этом.
Вулф кивнул:
– Один из вас лжет, и это хорошо. Мистер Асса был у меня, и мы побеседовали. При этом присутствовал мистер Гудвин, который после убийства расшифровал стенограмму этой беседы и отпечатал для мистера Кремера. Он мог бы подробно передать вам ее содержание, что заняло бы много времени, а потому я сообщу о ней в двух словах. Мистер Асса сказал, что пришел по своей инициативе, не советуясь ни с кем из партнеров. Поздравил с блестящей, как он ее назвал, идеей разослать ответы финалистам и тем самым спасти конкурс от скандала. Дал личные гарантии того, что мой гонорар будет выплачен. Выпил порцию «Перно» и налил себе еще одну. Начал же он и завершил нашу беседу настойчивым требованием отменить вчерашнюю встречу. В свою очередь, я отверг его предположение, будто письма разослал я, и отказался отменить встречу. Он ушел недовольный.
Вулф сделал короткую паузу.
– Он принес мне недостающую деталь. Притворная убежденность мистера Ассы в том, что будто бы я разослал письма, а также попытка отдать мне якобы должное за то, чего я не делал, навели меня на мысль, что либо он сам разослал письма и, следовательно, бумажник Далманна у него, либо он знал у кого. Последнее предположение я счел более вероятным. С того момента я понял, что должен делать для выполнения второй задачи. Отпустив, как и было уже запланировано, финалистов, я, в присутствии мистера Кремера, задал бы кое-какие вопросы мистеру Ассе и всем вам. Я не считал его убийцей и был уверен в обратном, поскольку иначе он не рискнул бы ко мне явиться. Я счел, что в ту ночь Асса пришел к Далманну, увидел, что он мертв, и забрал бумажник… Это, как вам известно, была одна из версий мистера Кремера. Если дело обстояло так, мистеру Кремеру следовало узнать об этом чем быстрее, тем лучше – не только ради торжества справедливости, но и ради моего клиента, компании «Липперт, Бафф и Асса». Разумеется, Вернон Асса попал бы в неловкое положение, однако все от этого выиграли бы. Полиция оставила бы в покое финалистов и сузила бы круг подозреваемых среди вас. Я намеревался сообщить вам об этих моих умозаключениях и с вашей помощью вынудить мистера Ассу рассказать то, что ему известно.
Вулф сделал еще одну паузу, дольше.
– Признаюсь, я совершил непростительную ошибку. То, что произошло вчера, произошло по моей вине: я не предусмотрел возможность того, что мистер Асса мог оказаться обманутым или же сам обманулся. Я глубоко сожалею об этом, однако, с другой стороны, если бы вчера в девять часов я точно знал, что…
– Оставьте при себе свои «если бы», – холодно произнес Хансен. – Изображайте раскаяние наедине с собой, нас это не интересует. В чем он обманулся?
– Он поверил на слово тому, кто сказал ему, что всего лишь забрал бумажник, а Далманн был уже мертв. Не допускал возможности, что говорит с убийцей.
– Погодите минуточку, – вмешался Хири. – Вы это сочинили.
– Мистер Асса пришел ко мне, и ведь я признал, что допустил ошибку. Разумеется, все это стало до боли ясно, когда он умер у меня на глазах. Понять причину случившегося не составило труда, так что вопрос остается только один: кто из вас это сделал. Кто…
– Для меня ничего не ясно, – сказал О’Гарро.
– В таком случае поясню. – Вулф поерзал в кресле, которое было хотя и достаточно большим, но непривычным. – Охрана у шкафа надежная, мы ничем не рискуем. Вчера Асса каким-то образом узнал, что у кого-то из вас находится бумажник Далманна. Случайно или намеренно, не важно; важно, что узнал и сказал об этом убийце…
– Погодите, – перебил Хири. – Вы только что говорили, что бумажник унес Асса. Его нашли в кармане.
– Пф! – Вулф начинал раздражаться. – Если бы бумажник взял Асса, кто стал бы его убивать и зачем? Его смерть все поставила на места, в том числе и в моей версии. Кому-то из вас он сказал, что знает о бумажнике, и поверил ему, когда тот объяснил это тем, будто в ту ночь приехал к Далманну, увидел его на полу мертвым и унес бумажник, чтобы ответы не попали в полицию. Этот кто-то мог признаться, что именно он отправил ответы конкурсантам, а мог и не признаться. Если признался, то Асса рисковал, предлагая мне сделку. Если не признался, тогда Асса действительно думал, будто это сделал я. Возможно, они даже продумали какой-то план действий, чтобы спасти конкурс. Возможно, и нет. Асса вполне мог принимать решения. Хотелось бы мне знать: сам он решил оставить бумажник у себя или же его убедил убийца. Тогда было бы проще понять, кто это.
Голос Вулфа стал жестче.
– Не могу сказать, знал ли убийца о намерении Ассы пойти ко мне, но об итоге визита знал. Асса сам ему рассказал о моем отказе отменить встречу и, следовательно, о том, что им обоим придется идти. Здесь возникает один любопытный момент. Если именно итог нашей беседы так встревожил убийцу, что он решился еще на одно убийство, то в таком случае яд он взял из шкафа после семи часов вечера. Если же задумал это еще днем, то и ядом запасся раньше. Вторая версия представляется мне более вероятной. Страх подстегивает сам себя. Поначалу убийца вполне удовлетворился тем, что Асса ему поверил, ни в чем другом даже не заподозрив, но удовлетворение подобного рода несет в себе, будто раковую клетку, смертельный страх. Убийца боялся, что Асса вскоре заподозрит, а если не заподозрит он, то заподозрю я или полиция. Когда же Асса сообщил, что ему не удалось убедить меня отменить встречу, страх перешел в панику, хотя он поверил Ассе, когда тот сказал, что даже не намекнул про бумажник, но ведь как знать заранее, как бы пошел разговор вечером в ходе общей встречи. Как я уже говорил, скорее всего, решение убить Ассу преступник принял именно в состоянии паники. Таким образом…
