Книга Лучше мне умереть, страница 12. Автор книги Рекс Тодхантер Стаут

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Лучше мне умереть»

Cтраница 12

Альберт Фрейер не стал подвергать ее перекрестному допросу. Ознакомившись с подробностями конфиденциальных бесед адвоката с клиентом, мы поняли почему. Фрейер обещал Питеру Хейсу этого не делать.

Вулф фыркнул, но на сей раз не насмешливо:

– А разве в обязанности советника не входит разработка линии защиты?

– Если это в его силах, то да. – Фрейер, который уже сорок пять минут рассказывал нам о допросе свидетеля и отвечал на наши вопросы, смочил горло стаканом воды. – Но только не с таким клиентом. Я же говорил, это тяжелый случай. Миссис Моллой была последней свидетельницей со стороны обвинения. Со стороны защиты было пять свидетелей, и все без толку. Вы хотите их обсудить?

– Нет. – Вулф посмотрел на настенные часы, до ланча оставалось двадцать минут. – Я читал отчеты в газетах. Но мне хотелось бы знать, почему вы убеждены в его невиновности?

– Ну… тут много разных факторов. Выражение его лица, интонации голоса, реакция на мои вопросы и предложения, вопросы, которые он задавал. Короче, много всего. Но была одна характерная вещь. Во время нашего первого разговора, на следующий день после его ареста, я подумал, что он отказывается отвечать на вопросы полиции из желания защитить миссис Моллой то ли от обвинений в убийстве, то ли от возможных сложностей, то ли от необоснованного преследования. Во время нашего второго разговора мне удалось немного продвинуться. Я сказал Хейсу, что подробности разговора адвоката с клиентом ни при каких условиях не могут разглашаться, и пригрозил отказаться от дела, если он продолжит утаивать от меня жизненно важную информацию. Он спросил меня, что будет, если я действительно откажусь от этого дела и он не станет приглашать другого защитника. Я ответил, что тогда суд назначит ему защитника, поскольку обвиняемым в преступлениях, караемых смертной казнью, положен защитник. На его вопрос, может ли что-то из рассказанного им выплыть на суде, я ответил, что без его согласия это категорически невозможно.

Стакан с водой был снова наполнен, и адвокат сделал глоток.

– Потом он мне кое-что рассказал, ну а чуть позже – еще больше. Он сказал, что вечером третьего января находился у себя в квартире, один, и только-только успел включить радио, чтобы послушать девятичасовой выпуск новостей, как зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал мужской голос: «Питер Хейс? Это друг. Я только что вышел от Моллоев. Так вот, Майк начал бить жену. Вы меня слышите?» Мой клиент ответил «да» и собрался было задать вопрос, но мужчина повесил трубку. Тогда Хейс схватил шляпу и пальто, сел в такси возле парка, открыл своим ключом дверь в подъезд дома на Восточной Пятьдесят второй улице, поднялся на лифте на пятый этаж. Дверь в квартиру была распахнута, он вошел внутрь. Моллой лежал на полу. Мой клиент проверил квартиру, но никого не нашел. Тогда он вернулся к Моллою и понял, что тот мертв. Револьвер находился на стуле, стоявшем в пятнадцати футах от стены. Мой клиент поднял револьвер и положил в карман, после чего огляделся по сторонам в поисках других улик, но тут услышал в прихожей чьи-то шаги. Он хотел спрятаться, но затем передумал, а когда направился к входной двери, в квартиру уже входил полицейский. Вот и вся его история. Я первый, кто ее услышал. Можно было бы найти такси, на котором приехал Хейс, но зачем выкидывать деньги на ветер? Ведь все могло быть именно так, как рассказал Хейс, с одной только разницей, что, когда он приехал на Восточную Пятьдесят вторую улицу, Моллой был еще жив.

– Тогда я не понимаю, откуда у вас такая уверенность в его невиновности? – пробурчал Вулф.

– Конечно нет. Я еще остановлюсь на этом моменте. Чтобы все прояснить по ходу рассказа. Итак, пытавшись разговорить своего клиента, я спросил, откуда у него ключ от двери в подъезд. Он ответил, что, когда провожал миссис Моллой домой после вечеринки в канун Нового года, взял у нее ключ открыть подъезд и по рассеянности забыл его вернуть. Возможно, это не соответствует действительности.

– Не имеет значения. Наша проблема – убийство, а не подробности любовной интрижки. Что еще?

– Ну я сказал ему, что не сомневаюсь в его привязанности к миссис Моллой и желании ее защитить. То, что он кинулся к ней домой после анонимного телефонного звонка, положил револьвер с места преступления в карман, отказался от показаний в полиции – все это наглядно свидетельствовало о том, что он подозревал ее в убийстве мужа. Мой клиент этого не признал, но и не стал отрицать, и для меня это стало очевидным доказательством его невиновности. Я объяснил, что его нежелание раскрывать обстоятельства дела даже собственному адвокату вполне понятно, пока он подозревал миссис Моллой, но теперь, когда миссис Моллой оказалась непричастной, я жду от него полного и искреннего сотрудничества. Она полностью очищена от подозрений, сказал я Хейсу, поскольку женщина и двое мужчин, с которыми она ходила в театр, подтвердили, что она была с ними весь вечер. У меня была с собой газета с этой информацией, и я показал ее своему клиенту. Неожиданно он задрожал, у него затряслись руки, державшие газету, и он произнес: «Да благословит вас Господь!» Я ответил, что в данный момент Божье благословение гораздо нужнее ему самому. – Фрейер откашлялся и сделал глоток воды. – Затем он прочел заметку снова, уже медленнее, и внезапно переменился в лице. Он сказал, что женщина и те двое мужчин очень близкие друзья миссис Моллой, которые пойдут на все ради нее. И если она на какое-то время покидала театр, они, не дрогнув, солгут и скажут, что этого не было. Нет смысла колоться – он именно так и выразился, – если это не оправдает его в деле об убийстве, чего, скорее всего, не произойдет, а если и произойдет, то подозрение безусловно падет на нее, после чего полиция проверит ее алиби и, если оно окажется фальшивым, на его месте окажется она. Я не понял его логики.

– Я тоже, – согласился Вулф.

– Но зато убедился в его невиновности. Его истеричная реакция на заметку об ее алиби, возникшая за этим тень сомнения, то, как он изменился в лице, когда перечитал заметку и рассмотрел варианты… Если все это было наиграно, тогда меня нужно лишить права адвокатской практики за некомпетентность.

– Не мне судить, так как я никогда не видел вашего клиента. Но поскольку у меня имеются собственные причины полагать, что это дело не такое простое, как кажется, не стану подвергать сомнению вашу компетентность. Что еще?

– Никаких положительных моментов. Сплошь отрицательные. Я обещал своему клиенту, что не стану подвергать миссис Моллой перекрестному допросу и не откажусь от дела, и я действительно не хотел отказываться. Мне пришлось смириться с отказом своего клиента от дачи свидетельских показаний. Если Питера Хейса действительно подставили, то ключевой вопрос – установить личность мужчины, звонок которого заставил его ринуться на квартиру миссис Моллой. Однако мой клиент утверждает, что сломал себе голову, пытаясь определить принадлежность голоса того мужчины к кому-то из круга знакомых, но так и не сумел этого сделать. Голос был хриплым, гортанным, предположительно измененным, и у моего клиента не оказалось даже предположений. Еще два отрицательных момента. Мой клиент не знал никого, кто был бы готов его подставить из-за неприязненных отношений, и никого, кому хотелось бы убрать с дороги Моллоя. В сущности, если верить моему клиенту, а у меня нет оснований ему не верить, он почти ничего не знал о Моллое. Конечно, идеальным подозреваемым был бы мужчина, домогавшийся миссис Моллой, а потому решивший одним махом избавиться и от мужа, и от любовника, но Питер Хейс уверен, что такого человека не существует. С миссис Моллой, которая тоже ничего не смогла сказать по существу, мне повезло не больше, чем с моим клиентом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация