– Да, – ответил Паркер, – в высшей степени разумно. Я не могу это оспаривать и не буду. Но мы отсюда никуда не уйдем. Мы не собираемся ничего хватать и даже к чему-то прикасаться без приглашения, но нам нужно увидеть содержимое сейфа. Если позовете на помощь и потребуете, чтобы мы ушли, я сомневаюсь, что в данных обстоятельствах вы поведете себя благоразумно. Если уходить, так уж всем, и я немедленно пожалуюсь судье Ракеру на ваш отказ открывать содержимое сейфа в присутствии советника вдовы. Полагаю, он запретит вам вообще открывать сейф до слушаний в суде.
Диган поднял железный ящик.
– Держите крепче. – Захлопнув дверь, я отступил в сторону. – Мистер Паркер осветил основные правовые аспекты, но не упомянул, что мы сделаем, если вы попробуете выйти в другую комнату. Но это уже моя епархия. Я заблокирую собой дверь. – Что я и сделал. – Вот так-то. Я на три дюйма выше вас и на пятнадцать фунтов тяжелее, несмотря на ваш толстый живот, а с этим ящиком у вас останется свободной только одна рука. Вы, конечно, можете попытаться, а я со своей стороны обещаю не делать вам уж очень больно.
Он окинул меня не слишком сердечным взглядом и запыхтел.
– Это просто фарс! – Паркер встал рядом со мной спиной к двери. – Сейчас. Сейчас или никогда. Вперед! Открывайте сейф. Если Гудвин на вас бросится, я подставлю ему подножку. Как-никак я член коллегии адвокатов и служитель закона.
Диган оказался упрямым чертом. Даже после этих слов ему потребовалось двадцать секунд, чтобы оценить ситуацию, после чего он отошел к дальнему концу стола, оказавшись в двенадцати футах от нас, поставил ящик и поднял крышку. Налоговик подошел поближе, заняв позицию возле Дигана. Поднятая крышка закрывала нам поле зрения, и содержимое ящика было видно лишь Дигану и Налоговой комиссии штата Нью-Йорк. Они молча уставились на ящик, затем Диган сунул в него руку. Когда он вытащил ее, мы увидели пачку «зелени» три дюйма толщиной, перетянутую резинками. Осмотрев пачку со всех сторон, Диган положил ее на стол возле ящика, еще раз залез в него рукой и вытащил еще одну пачку. А потом еще и еще. В общей сложности восемь пачек.
Диган посмотрел на нас и произнес слегка дрожащим голосом:
– Я рад, что вы, ребята, остались. Подойдите поближе. Только поглядите на это!
Мы приняли приглашение. В ящике больше ничего не было. В пяти пачках сверху лежали сотенные купюры, в двух – полтинники, и в оставшейся пачке – двадцатки. Банкноты были потертые, сложенные в аккуратные пачки и плотно перетянутые резинками. Денег в каждой пачке, конечно, было меньше, чем если бы там были новые купюры – обычно 250 банкнот на дюйм толщины, – но тоже не кот начихал.
– Приличный запас, – заметил Паркер. – Вы должны быть рады, что мы остались. Даже у меня возник бы соблазн, если бы я оказался здесь в одиночестве.
Диган кивнул с ошарашенным видом:
– Что б мне провалиться! Придется все это пересчитать. Вы поможете?
Мы, так и быть, согласились. Я придвинул к столу стулья, мы сели – Диган в конце стола, мы с Паркером с двух сторон от Дигана – и начали считать. У нас ушла уйма времени, так как Диган пожелал, чтобы мы все по очереди пересчитали деньги в каждой пачке, что казалось вполне разумным, хотя одну пачку полтинников пришлось пересчитывать шесть раз, чтобы достичь соглашения. Когда мы закончили, каждая пачка была снабжена листком бумаги с суммой и нашими инициалами. На другом листке Диган записал полученные цифры и сложил их. Итого 327 640 долларов.
Если не верите, могу записать сумму прописью. Триста двадцать семь тысяч шестьсот сорок баксов.
Диган посмотрел на Паркера:
– Вы ожидали такое?
– Нет, у меня вообще не было ожиданий.
– Ну а вы? – Диган перевел взгляд на меня.
– Аналогично. – Я покачал головой.
– Интересно, а чего ожидал Вулф?
– Можете сами у него спросить.
– С удовольствием. Он у себя в кабинете?
Я посмотрел на наручные часы:
– Будет еще пятнадцать минут. По пятницам у нас в половине второго ланч.
– Тогда мы можем успеть.
Диган сложил пачки денег обратно в ящик, запер его и направился к двери. Представитель Налоговой комиссии штата Нью-Йорк двинулся следом, буквально наступая Дигану на пятки. Мы с Паркером, выйдя из комнаты, остались снаружи, а Диган тем временем отправился со смотрителем и налоговиком запирать ящик в сейфовой ячейке. Дождавшись Дигана, мы вместе вышли на улицу. Налоговик сразу же отчалил. Пока мы находились внутри хранилища, то особо не привлекали внимания. Ну разве что пары охранников. А вот на улице представители прессы явно не дремали. Не успели мы ступить на тротуар, как нам преградил дорогу какой-то репортер. По его словам, читатели желали знать, что мы нашли в сейфе Моллоя. Мы, само собой, отказались делиться информацией, но он прилип к нам как банный лист и отстал лишь тогда, когда мы захлопнули перед его носом дверь такси.
Плотный поток транспорта, естественно, не позволил нам вернуться в старый особняк из бурого песчаника до часа тридцати, но, поскольку Патрик А. Диган по-прежнему оставался подозреваемым, я провел его вместе с Паркером в дом. Отконвоировав их в кабинет, я отправился в столовую и закрыл за собой дверь. Вулф, восседавший на стуле с подлокотниками во главе стола, уже принялся за восьмидюймовое кольцо мусса из ветчины и зобной железы теленка.
– Арчи, ты привел посетителей, – упрекнул меня Вулф.
– Да, сэр. Паркера и Дигана. Знаю, вы не любите, когда вас напрягают во время еды, но мы обнаружили около трети миллиона долларов старыми купюрами в сейфовой ячейке, и Диган хочет узнать, были ли вы в курсе, что в сейфе деньги. Ну что, попросить их подождать?
– Они что-нибудь ели?
– Нет.
Разумеется, это никуда не годилось. Мысль о том, что в его доме находится голодный человек, пусть даже голодный подозреваемый в убийстве или голодная женщина, была для Вулфа невыносима. Пришлось пригласить гостей к столу. Я поделился с ними своей порцией мусса, и, пока мы ели, Фриц состряпал омлет с шампиньонами и сельдереем. Вулф утверждает, что в Марселе есть человек, который готовит такой омлет лучше Фрица, но я не верю. Гости заявили, что им вполне достаточно мусса, впрочем я заметил, что омлет моментально подчистили, хотя, должен признать, Вулф его только попробовал.
Покидая столовую, я подал Вулфу тайный знак, и мы, доверив Паркеру отвести Дигана в кабинет, прошли на кухню, где я доложил о церемонии вскрытия железного ящика. Он выслушал мой доклад, недовольно хмурясь, впрочем не на меня. Вулф терпеть не может стоять после еды, а на кухне ему некуда было присесть, поскольку его внушительные габариты не вписывались в размер обычных стульев.
Когда я закончил, Вулф спросил:
– Ты уверен, что в сейфе ничего не было, кроме денег?
– Абсолютно уверен. Я не сводил с него глаз, а у меня очень острое зрение. Нет, я не мог упустить.
