– И по-прежнему гордый, – проговорила она, неторопливо взяла с прикроватной тумбочки пустой стакан и наполнила его минеральной водой из пластиковой бутылки. – Пей, успеем ещё наговориться.
Цапнув стакан дрожащей рукой, я сделал несколько жадных глотков, утоляя жажду и смачивая горящее пересохшее горло… Слишком жадных и торопливых – питьё частично выплеснулось, потекло по губам, подбородку и груди. Испытав чувство неловкости и стыда, ощутил, как начинают полыхать кончики ушей. Но чувство только усилилось, когда Наташа присела рядом со мной и, достав из сумочки платочек, бережно промокнула оставшиеся на подбородке капли.
– Вот так гораздо лучше, – вновь улыбаясь, она ласково коснулась шрама на моём лице и грустно вздохнула. – Ты кричал во сне, Леон, и изрядно меня напугал. Приснился кошмар?
– Можно сказать и так, – согласно кивнул я, борясь с желанием прильнуть к её ладони, прикрыть глаза и заурчать от нахлынувшего удовольствия. – Прости меня, Натали. Все неприятности последних дней – исключительно моя вина.
– Не только твоя. Мы оба приложили к тому определённые усилия. И знаешь, я не жалею о произошедшем. Это было поучительно и в своём роде увлекательно, – её пальцы бережно повторили очертания нового шрама на щеке, скользнули по моим губам, задержавшись на них на несколько мгновений и не давая мне открыть рта. – Помолчи. Пусть слухи станут хоть сколько-нибудь оправданными. Имею право!
У её губ был тот же самый волнительный привкус клубники, от которого кружилась голова и бешено стучало сердце…
Внимание привлёк неясный шум. Краем глаза я успел отметить, как дверь в палату едва слышно приотворилась и в проём просунулась кудрявая рыжая голова. Тихо ойкнув, голова исчезла, и дверь тут же захлопнулась. Но это событие не могло прервать затянувшийся страстный поцелуй.
Скорее наоборот. После него я точно знал, что в ближайшее время нас никто не побеспокоит…
* * *
Застегнув верхние золотистые пуговицы нового школьного мундира, Натали отступила от меня на шаг назад и удовлетворённо закусила нижнюю губу. Она посчитала необходимым помочь мне облачиться перед тем, как я покину больницу, и теперь довольно обозревала дело своих рук.
– Форма тебе к лицу, Леон. Причёска не по уставу школы, но так даже лучше. Старшекурсникам и не такое сходит с рук.
Улыбнувшись, я галантно запечатлел поцелуй на кончиках её пальцев и повернулся к зеркалу. В отражении присутствовал смутно знакомый высокий и слегка бледноватый парень со шрамом на лице, затянутый в чёрную военную форму с золотистыми аксельбантами на правом плече.
Пепельно-серые волосы успели значительно отрасти, и поначалу я несколько растерялся, но Натали собственноручно заплела мне несколько тонких косичек наподобие тех, что я видел в школе у Хельги и других варягов. На мой вопрос, не вызовет ли это ненужных вопросов или возмущения, девушка только отмахнулась:
– Учитывая, насколько ты популярен среди кадетов, быть тебе законодателем моды на остаток учебного года. Таким способом заплетают волосы только полноправные воины. Да и варяги оценят реверанс в сторону древних традиций. Социализация, Лео, социализация…
Одёрнув ремни портупеи, проверил крепления планшета и перебросил через плечо сумку. Как оказалось, в палате меня поджидал не только полный комплект школьной формы, но и все остальные необходимые для учёбы предметы. Даже несколько учебников завалялось.
– Не провожай, – донеслось до меня от двери. – Увидимся в школе, а до того времени нам лучше нигде не появляться вместе. До встречи, mon cher…
Довершив прощание воздушным поцелуем, Натали мягко выскользнула из палаты, оставив меня в смешанных чувствах – её визит не только сумел погасить пожар моей ярости, но и многое расставил по своим местам. А уж как тяжело нам оказалось сдержаться…
Всему своё время и место.
Жизнь налаживалась и делала это со свойственным ей цинизмом: после поцелуев и будоражащих, страстных прикосновений мы перешли к непростым разговорам. И успели многое обсудить, в том числе и то, как нам быть дальше. Не скажу, что меня всё устраивало, но…
– Ах, какая женщина! – многозначительно изрёк староста, проникая ко мне в палату и прикрывая за собой дверь. – Считай, что мёртвого на ноги подняла одним своим присутствием! А мои только учебники приносят и пичкают странной едой.
– У девочек всё хорошо? – поинтересовался я, оборачиваясь к другу и оглядывая его с головы до ног. Ему школьная форма шла не меньше, чем мне, и в некотором плане он носил её куда более элегантно. Помимо мундира на его плечах красовалась шинель из плотного чёрного сукна.
– Само собой разумеется. Мама за ними приглядывает и уже души в них не чает. Сёстры в восторге от будущей свекрови, – рассмеялся рыжий, перекидывая мне ещё одну шинель, скатанную в тугой рулон. – Нас уже ждут в школе. Ты со мной или…
– Или. Есть парочка неотложных дел, – стараясь оставаться невозмутимым, я дёрнул уголком рта, вспомнив о «наречённой». – Да и Гену с Аллой надо навестить.
– О, так ты не в курсе? – удивлённо вскинул брови Лёха. – «Сибирский Вьюн» заполучил контракт от княжества. Все наёмники сейчас на основной базе за городом, туда же стягивается военная техника с клановыми гербами.
– Похоже, что князь решил воспользоваться моим предложением…
– Ты о чём?
– Потом, Лёха, всё потом. Подбросишь до центра?
* * *
Как ни крути, но я был рад вернуться в Сибирск и вновь ощутить под ногами брусчатку его улиц. Подставив лицо кусачему морозному ветру, я неторопливо приближался к отелю, в котором остановилась Илана. Меховая шапка с кокардой и шинель из зимнего обмундирования кадетов отлично справлялись со своей задачей, уберегая меня от объятий суровой зимы. Я хотел, как следует проветриться и подумать перед тем, как начать разбирательство с бывшей невестой. И потому кружил по кварталу вокруг отеля почти битый час, петляя по оживлённым улицам и периодически вглядываясь в лица прохожих.
И, как это часто случается, цель отыскала меня самостоятельно…
– Лео! – махая рукой, Илана выскользнула из плотного кольца охраны и метнулась ко мне навстречу, цокая по камню мостовой каблучками сапожек. – Как я рада…
– Не приближайся… – ледяным тоном произнёс я, вытянув руку перед собой, и обозначил ей расстояние между нами. – Стой, где стоишь!
Девушка замерла соляным столбом и испуганно расширила глаза, в которых отчётливо читалось понимание. Краем глаза я видел, как её охрана образовала новое кольцо, ненавязчиво оттесняя и отсекая от нас прохожих. А потом шаманка плотнее запахнула короткую шубку и всё же осмелилась попытаться приблизиться.
«Когти Духа» бесшумно вспороли воздух и с треском взломали брусчатку перед её ногами.
– Не приближайся ко мне, если тебе дорога жизнь… – чувствуя, как ярость вновь берёт верх, я прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
