Впрочем, выбор методик проведения операций на открытом сердце, которые можно было бы критиковать, был достаточно велик. Так, коллега Джона Левиса Уолтон Лиллехай из Миннесоты применил еще одну, пожалуй, наиболее сомнительную методику. Он тоже был выдающимся ветераном войны — лечил раненых в Алжире и Тунисе, участвовал в 1943 году во вторжениях союзных войск на Сицилию и континентальную часть Италии, провел несколько месяцев в плену на прибрежном плацдарме в Анцио. Он ассистировал Левису во время первой операции на открытом сердце в 1952 году, однако вскоре пришел к выводу, что те самые десять минут, выделенные на проведение операции при использовании гипотермии, были критическим недостатком данной методики. Позже в тот же год два исследователя из Англии обнаружили, что собака с плотно пережатыми магистральными сосудами сердца может оставаться живой на протяжении получаса при условии, что небольшая непарная вена оставалась открытой. Через эту вену протекало порядка десяти процентов от общего количества проходящей через сердце крови. Никто даже подумать не мог, что основные органы тела способны сохранять свою жизнедеятельность так долго со столь ограниченным доступом к крови. Это открытие в итоге было названо принципом непарной вены. Такой способ значительно упростил задачу поиска подходящего метода искусственного кровообращения, так как при его использовании снижался объем крови, которую нужно было ежеминутно насыщать кислородом и закачивать в организм пациента.
Лиллехаю про это открытие рассказал Морли Коэн, работавший в его лаборатории ученый. Жена Коэна тогда была беременной, и ему пришло в голову, что взаимосвязь между нею и их будущим ребенком была идеальной моделью того, что он собирался сделать. В утробе плод, будучи не в состоянии дышать самостоятельно, получает насыщенную кислородом кровь от матери через плаценту. Он задался вопросом: можно ли скопировать этот механизм, соединив кровеносные системы большого и маленького животных, чтобы большое дышало и перекачивало кровь за двоих?
В объединении кровеносных систем двух животных — в так называемом перекрестном кровообращении — не было ничего нового: в конце восемнадцатого века французский анатом Мари Франсуа Ксавье Биша соединил кровеносные сосуды двух собак таким образом, чтобы сердце каждой из них закачивало насыщенную кислородом кровь в голову другой. В конце 1940-х два врача из больницы Маунт-Синай в Нью-Йорке даже использовали насос, чтобы подсоединить собаку-донора к «животному-пациенту», которому делали операцию на открытом сердце. Коэн и Лиллехай повторили эти эксперименты, используя принцип непарной вены, и сравнили полученные результаты с теми, что были достигнуты с применением аппарата искусственного кровообращения. К их удивлению, собаки на перекрестном кровообращении, получавшие лишь десять процентов обычного количества крови, не только быстрее шли на поправку, но еще и чаще выживали по сравнению с собаками, которых подключали к аппарату искусственного кровообращения. Так как другие методы не показали обнадеживающих результатов, то они решили, что имеет смысл опробовать их методику на людях.
Подходила она только для детей, так как донор должен был быть значительно крупнее пациента. Лиллехай предложил использовать в качестве доноров родителей, так как группа крови хотя бы одного из них, как правило, была совместима с группой крови ребенка, да и согласие на данную процедуру от них получить было куда проще. Получение же одобрения руководства больницы было более сложной задачей: процедура подразумевала, что совершенно здоровый человек — донор — подвергается значительному риску, так что идея встретила существенное сопротивление. После долгих споров медицинский совет все-таки дал «зеленый свет», и 24 марта 1954 года Лиллехай прооперировал своего первого пациента.
Им стал тринадцатимесячный мальчик по имени Грегори Глидден — он родился с дефектом межжелудочковой перегородки. Его отец вызвался выступить в роли донора, и утром в день операции им обоим дали общий наркоз. Затем их положили на смежные столы в операционной и ввели в магистральные кровеносные сосуды трубки. Когда грудная клетка мальчика была вскрыта и Лиллехай был готов оперировать на сердце, венозную кровь, возвращавшуюся в сердце Грегори, через вену на ноге перенаправили в кровеносную систему отца. Она проходила через его сердце и легкие, после чего возвращалась в аорту мальчика. Следующие двенадцать с половиной минут отец дышал за своего сына, пока Лиллехай вскрывал желудочек и зашивал перегородку. С формальной точки зрения операция прошла как по маслу и отцу не было причинено никакого вреда, а вот мальчик одиннадцать дней спустя умер из-за постоперационной пневмонии.
Несмотря на неудачу, Лиллехай и его коллеги не собирались отступать. На следующей неделе они прооперировали еще двух пациентов, возрастом три года и пять лет, также используя в качестве доноров их отцов. Эти маленькие пациенты полностью поправились — это был первый случай, когда кому-то удалось успешно зашить отверстие между желудочками сердца. Девятнадцать из их первых двадцати шести пациентов выжили, и Лиллехай настолько уверовал в свою методику, что в августе решился оперировать ребенка с тетрадой Фалло. Даже Блэлок и Тоссиг, разработавшие знаменитую операцию на синюшных детях, полагали, что полностью исправить столь серьезную патологию невозможно, однако Лиллехай вместе с коллегами доказал, что они ошибались. С марта 1954-го по июль 1955 года Лиллехай с помощью метода перекрестного кровообращения прооперировал сорок пять пациентов, многие из которых были маленькими детьми. У всех были патологии, прежде считавшиеся неизлечимыми, а результаты были невероятными: две трети из них выжили и больше половины жили после операции дольше тридцати лет.
Несмотря на этот бесспорный успех большинство хирургов выражали серьезные сомнения по поводу применения метода перекрестного кровообращения. Когда Лиллехай на медицинской конференции представил результаты своих первых трех операций, слово взял присутствовавший в зале Джон Гиббон — он выразил опасения, которые разделяли с ним многие его коллеги: «Мы все еще убеждены, что операции, подразумевающие выполнение кардиотомии [вскрытия сердца], предпочтительнее проводить с помощью методики, не требующей участия другого, здорового человека. Перекрестное кровообращение неминуемо связано для донора с определенным риском». И действительно, такой риск был: хотя об этом и не сообщали в прессе, несколько хирургов, плохо разбирающихся в данной методике, попытались, используя ее, оперировать, и это привело к страшным последствиям. В Британии перекрестное кровообращение было признано настолько опасным, что его запретили законодательно, и даже думать о подобных процедурах было нельзя. Один из младших хирургов в подчинении Джона Гиббона, Джордж Хаупт, заметил, что такая операция была единственной известной процедурой, показатель смертности по которой теоретически мог достигать двухсот процентов.
Все сорок пять доноров Лиллехая выжили, хотя один едва не умер, когда его сердце остановилось вскоре после завершения операции. Хирург незамедлительно вскрыл ему грудную клетку, чтобы сделать прямой массаж сердца, но тут же вздохнул с облегчением, когда увидел, что оно возобновило свою работу без его помощи. Этот чуть не закончившийся трагедией случай, а также тот факт, что метод перекрестного кровообращения не подходил для взрослых пациентов, убедили врачей попробовать другие способы. Двое коллег Лиллехая из его отделения, Гилберт Кэмпбелл и Норман Крисп, экспериментировали с идеей, впервые примененной Сергеем Брюхоненко в изначальном варианте его автожектора, — использовать в качестве оксигенатора легкие животных. Кэмпбелл и Крисп провели несколько операций на детях, осуществляя искусственное кровообращение с помощью собачьих легких, однако большинство их пациентов умерли. В начале 1955 года в больницу Лиллехая поступил тринадцатилетний мальчик по имени Кельвин Ричмонд. Его сбил грузовик, в результате чего образовался травматический дефект предсердной перегородки. Семье мальчика предложили выбрать между методом перекрестного кровообращения и использованием собачьих легких, и они выбрали второй вариант. Большую собаку погрузили в наркоз и удалили ей одно легкое. Орган поместили в пластиковый цилиндр, где он продувался чистым кислородом. Кровь Кельвина перекачивалась через легкое собаки в течение двадцати минут, пока Лиллехай зашивал дыру между предсердиями. Удивительно, но мальчик полностью поправился.
