За следующие двадцать лет Хантер перенес множество подобных приступов, причем боль в груди постепенно усиливалась, и даже малейшее движение давалось ему с большим трудом. В месяцы, предшествовавшие его смерти, он чувствовал невыносимую тяжесть в груди, даже когда просто одевался или принимал пищу.
Описанная Хантером боль в груди, усиливавшаяся при малейшей физической нагрузке, ясно говорит о том, что он страдал от стенокардии (она же грудная жаба), характерного симптома ишемической болезни сердца. Про нее было известно уже несколько тысячелетий: в папирусе Эберса, древнеегипетском медицинском трактате, датируемом приблизительно 1500 годом до н. э., описывается боль в груди, отдающая в руку, а также указывается, что она является предвестником неминуемой смерти. Тысячу лет спустя знаменитый индийский хирург Сашрута тоже рассуждал об этом симптоме, который он называл «критшула», — боли в груди выше сердца, которая усиливалась при физической нагрузке и шла на спад в состоянии покоя. Эти описания, однако, были слишком расплывчатыми, и лишь в восемнадцатом веке у данного недуга появилось его современное название.
Врачом, придумавшим его, был Уильям Геберден, друг и коллега Джона Хантера. В 1772 году он описал «болезнь грудной клетки, для которой характерны выраженные и специфические симптомы» и которую он наблюдал более чем у сотни своих пациентов:
«Пациенты с данной проблемой испытывают дискомфорт во время ходьбы (особенно в гору, а также вскоре после приема пищи). Боль в груди настолько сильная, что кажется, будто ее не пережить, если она продолжится еще или усилится. Стоит, однако, им остановиться, как все проходит».
Примерно год спустя после начала болезнь прогрессировала, и пациенты начинали испытывать боль даже в состоянии покоя. Большинство обследованных Геберденом больных были мужчины в возрасте за пятьдесят, все его пациенты «внезапно теряли сознание и практически сразу умирали». Он не имел ни малейшего представления, как лечить эту болезнь, и не догадывался о ее причинах: вскрытие умерших от этого недуга не выявляло «каких-либо патологий сердца, клапанов, артерий или окружающих вен, за исключением небольших следов кальциевых отложений в аорте». Геберден не придал особого значения этому, как ему казалось, несущественному факту, однако в 1775 году похожее наблюдение сделал ботаник и врач Джон Фотерджил, когда осматривал тело некоего «Г.Р.» — мужчины шестидесяти лет с избыточным весом, который после трех лет мучений со стенокардией внезапно умер в результате сильнейшей вспышки ярости. В его сердце тоже были обнаружены твердые кальцевидные образования, и самым главным было то, что «обе коронарные артерии превратились в цельный кусок кости».
Значимость этой пары кровеносных сосудов огромна. Анатомы семнадцатого века не зря назвали их коронарными артериями (от латинского corona — «венец»), потому что они окружают сердце подобно тому, как охватывает голову венец. Кровь поступает в коронарные артерии через два отверстия в основании аорты, именуемые устьями, а затем они разветвляются в сеть более мелких кровеносных сосудов, оплетающих сердце, подобно плющу, тем самым обеспечивая сердечную мышцу (миокард) обогащенной кислородом кровью. Несмотря на небольшой диаметр — максимум четыре миллиметра, — через них проходит пять процентов всей циркулирующей в организме крови, потому что у миокарда — мышцы, которая никогда не отдыхает, — чрезвычайно высокая потребность в кислороде. Большая часть тканей нашего организма забирает из крови, когда она проходит через них, порядка двадцати пяти процентов содержащегося в ней кислорода. Сердце же оставляет себе до восьмидесяти процентов кислорода из поступающей к нему крови. Во время тяжелой физической нагрузки сердце потребляет в четыре раза больше крови, чем мозг, хотя весит в пять раз меньше. Если учесть, насколько важной является функция коронарных артерий, то неудивительно, что любое препятствие на пути проходящей через них крови может привести к катастрофическим последствиям.
Данные, полученные Фотерджилом, были вскоре подтверждены Эдвардом Дженнером: в ходе вскрытия тела очередного пациента со стенокардией он разрезал сердце, и скальпель наткнулся на что-то настолько твердое, что лезвие повредилось. Поначалу хирург подумал, что с потолка упал кусочек штукатурки, но потом увидел, что дело в коронарных артериях — они превратились в «костяные каналы». Он сразу же решил, что именно эта болезнь коронарных артерий и была причиной боли при стенокардии, однако, когда с подобными симптомами столкнулся его друг Джон Хантер, Дженнер решил не предавать свою теорию широкой огласке. Его догадка была подтверждена лишь двадцать лет спустя: вскрытие тела Хантера показало, что его коронарные артерии тоже превратились в «костяные трубки».
Убедить, однако, удалось не всех. Когда версию Дженнера опубликовали в 1799 году в первой книге про стенокардию, написанной Калебом Пэрри, один из рецензентов подверг мнение Дженнера критике, заметив, что «неоднократно указывалось на то, что изначальная причина кроется не в сердце». Подобный скептицизм было легко понять, так как сильнейший кальциноз коронарных артерий обнаруживался далеко не у всех страдавших и умерших от стенокардии пациентов. И наоборот, сильно закупоренные коронарные артерии находили у людей, никогда на стенокардию не жаловавшихся. Из-за столь противоречивых данных сложно было установить однозначную причинно-следственную связь между отложениями кальция в коронарных артериях и стенокардией, так что споры насчет причины данного недуга не затихали еще более века.
От безысходности Пэрри только и оставалось, что рекомендовать своим пациентам избегать сильных нагрузок, таких как «громкие разговоры, сильный смех и любые физические усилия». Также он советовал ставить клизмы с соленой водой и пить мятную воду с опиумом, при этом признавая, что даже это не сможет принести существенного облегчения. К 1855 году не было заметно никакого прогресса в лечении этой болезни. Французский врач Дюшен де Булонь назвал стенокардию «самым ужасным недугом, с которым человек может столкнуться в жизни, — какое-то время его промучив, она практически неизбежно его убьет». Это не было преувеличением: стенокардия в запущенной форме может быть просто невыносимой, и многие люди, ставшие ее жертвой, не могли избавиться от ощущения надвигающейся смерти. Медицина никак не могла помочь пациентам со стенокардией вплоть до 1867 года, пока молодой шотландский врач Томас Лаудер не обнаружил, что вдыхание паров от смоченной несколькими каплями амилнитрита марли быстро снимает боль. Когда он опробовал препарат в больнице Святого Варфоломея на пациенте, который каждую ночь испытывал сильнейшие приступы стенокардии, длившиеся почти час, боль в груди исчезла менее чем за минуту практически полностью. Механизм действия вещества оставался неизвестным еще лет десять, но позже выяснили, что амилнитрит обладает сосудосуживающим действием.
Итак, в облегчении симптомов наметился определенный прогресс, но врачи ни на йоту так и не приблизились к пониманию причины стенокардии. В начале двадцатого века существовало много различных теорий на этот счет: кто-то полагал, что дело было в позвоночнике или нервах, другие не сомневались, что проблема в желудке. Ведущий британский кардиолог сэр Джеймс Маккензи предположил, что всему виной ослабление сердечной мышцы. Вместе с тем другая группа врачей находила все больше и больше подтверждений тому, что виновником была именно болезнь коронарных артерий, как изначально и подозревал Дженнер. В итоге их правота была доказана, в том числе благодаря кропотливой работе исследователя из Чикаго Джеймса Херрика, который интересовался коронарным тромбозом — образованием тромбов в коронарных артериях.
