Чарли попытался отогнать эти мысли, понимая, что ему изменяет здравый смысл. Сейчас в нем возобладали эмоции. Пока не вернется способность трезвой оценки, лучше всего выбросить из головы всякие мысли о Грейс Спиви.
Теперь встречалось гораздо меньше домов и коттеджей, чем вдоль асфальтированной дороги, по которой они ехали прежде, а еще метров через четыреста дома и вовсе перестали попадаться.
Дальше дорогу никто не чистил, и она скрывалась под полутораметровой толщей снега. Чарли остановил машину, поставив на ручной тормоз, и выключил двигатель.
– И где ваша хижина? – спросила Кристина.
– В полумиле отсюда.
– Что же нам делать?
– Пойдем пешком.
– В этих снегоступах?
– Точно. Для этого мы их и купили.
– Раньше мне никогда не приходилось ими пользоваться.
– Ничего, научитесь.
– Джой…
– Мы понесем его по очереди. А потом он останется в доме, а мы вернемся за…
– Как, останется один?
– С ним будет собака, и ему там ничто не угрожает, Спиви не могла узнать, что мы направляемся сюда, она не вездесуща.
Джой не возражал. Казалось, он даже не слышал, о чем они говорили. Он уставился в окно, хотя видеть там ничего не мог – стекло запотело от его дыхания.
Чарли вышел из машины и поморщился от морозного воздуха. С тех пор как они отъехали от торгового центра у озера, значительно похолодало. Снегопад усилился. Огромные снежинки крутились под низко нависшими облаками на легком ветру, но, когда на секунду Чарли оглянулся вокруг, он почувствовал, что ветер усиливается. На опушке тесно прижавшиеся друг к другу деревья, казалось, приседают, готовясь к прыжку.
Вдруг он вспомнил старую сказку о Красной Шапочке. Перед глазами ожила картинка из книги детства: Красная Шапочка пробирается сквозь мрачный лес, в котором бродят злые волки.
Потом пришли на ум Ганзель и Грета, заблудившиеся в лесу.
А потом он вспомнил про ведьм.
Про ведьм, которые поджаривают маленьких детей в печи и съедают их. Боже, никогда до него не доходило, насколько страшными были некоторые сказки! Снежинки стали меньше и летели все быстрее и быстрее.
Начал тихо завывать ветер.
* * *
Кристина подивилась, как быстро она освоила неуклюжие снегоступы, и поняла, насколько непросто было бы двигаться без них, особенно с тяжелыми рюкзаками, которые пришлось на себе тащить. В некоторых местах ветер обнажил землю, но в других, где было хотя бы малейшее препятствие, задерживающее снег, – намело огромные сугробы высотой от двух до четырех метров, а иногда и выше. И, конечно же, снег засыпал каждую ложбинку и каждое углубление, так что попытайся они пройти над невидимой впадиной без снегоступов, непременно провалились бы в глубокий снежный колодец, выбраться из которого было бы трудно, если вообще возможно.
Серый полуденный свет был тревожен, искусствен, производил обманчивый эффект, создавая ложное ощущение глубины и изменяя очертания предметов. Иногда даже Кристина принимала снежный гребень за впадину, пока не подходила ближе. И только тогда понимала, что вместо предполагаемого спуска предстоит подъем.
Джою оказалось гораздо сложнее приспособиться к снегоступам, хотя специально подбирали ему детский размер. День быстро угасал, а заканчивать разгрузку машины в кромешной темноте не хотелось, поэтому не было времени обучать Джоя. Тогда Чарли взял его на руки.
Чубакка хотя и был крупным псом, но не настолько тяжелым, чтобы наст не выдержал его, кроме того, он инстинктивно избегал места, где наст был тонким либо его не было вовсе, и часто обходил самые глубокие сугробы, пробираясь от одного продуваемого ветром места к другому. Все-таки раза три он провалился. Один раз удалось выбраться самому, а дважды его пришлось вытаскивать.
После того как оставили машину, они прошли вверх по склону около трехсот метров, пока не достигли конца безлесного участка. По заваленной снегом просеке углубились в лес, двигаясь вдоль широкого кряжа. Справа простирался ровный участок леса, а слева – заросшая лощина. Хотя до наступления темноты оставался час, в лощине сгущалась синева с оттенками серого и лилового, а вдали ее поглощала мгла, в которой не было видно ни единого огонька, что заставляло Кристину предположить, что никакого жилья впереди нет.
Она уже знала, что Чарли был значительно сильнее, чем можно было предположить по его виду. И все равно Кристина не переставала поражаться его выносливости.
Рюкзак давил ей на плечи, словно набитый цементом, в то же время Чарли будто бы не обращал внимания на свою ношу, гораздо большую и тяжелую, чем у нее. Он еще нес.на руках Джоя и, пройдя первую четверть мили, лишь раз остановился и спустил мальчика на землю, чтобы размять затекшие мускулы.
Через сотню метров они стали отдаляться от края лощины, продвигаясь вдоль склона горы, а еще метров через пятьдесят дорога снова пошла в гору. Деревья стали еще толще и массивнее и местами погружались в такую глубокую тень, что, казалось, уже наступила ночь. И наконец они вышли на другую поляну, шире той, где остался джип, простиравшуюся метров на четыреста.
– Вот и моя хижина! – сказал Чарли звенящим на морозе голосом.
Кристина ничего не видела.
Он остановился, снова опустил Джоя и показал рукой:
– Вон там, вдали, на самой опушке леса, а у дома – ветряная мельница.
Сначала она увидела ветряную мельницу благодаря вращающимся крыльям: высокая, один каркас, ничего от голландской живописности в ней не было, скорее походила на нефтяную вышку – функциональную и уродливую.
И хижина и мельница сливались с деревьями, растущими за ними, хотя, вероятно, днем их было лучше видно.
– Вы не говорили про ветряк, – значит, есть свет? – спросила она.
– Да, конечно. – Его щеки, нос, подбородок покраснели от холода, он высморкался. – И полно горячей воды.
– И электрическое отопление?
– Да… Даже на таком ветреном месте мельница недостаточно для этого мощная.
У Джоя развязался шнурок капюшона и выбился шарф.
Кристина наклонилась поправить. Лицо мальчика покраснело, глаза слезились от холода.
– Мы почти пришли, капитан.
Он кивнул.
Переведя дух, снова побрели вверх. Чубакка побежал вперед, будто понимая, что хижина означает конец пути.
Дом был построен из красного дерева, которое снаружи немного потемнело от непогоды. Хотя крытая кедровой дранкой крыша имела крутые скаты, немного снега задержалось и на ней. Оконные стекла покрывали морозные узоры. Снегом замело ступеньки и крыльцо.
Они сняли снегоступы и перчатки. Чарли достал ключ из тайника, хитроумно скрытого в одном из столбов на крыльце. Он открыл дверь, хрустнул лед, и заскрипели замерзшие петли.
