– Кей, Гвоздь, с вами все ясно. Блеф?
Самый молчаливый из охотников даже не посмотрел на меня. Он просто отрицательно покачал головой и запил текилой из бутылки.
– Барс? – продолжил допрос Юла.
Лучший друг сумасшедшего ученого выглядел отстраненным. Он поджал губы, а затем бросил на Гвоздя виноватый взгляд.
– Прости, но все это глубокий самообман, друг. Ты знаешь, что этот эксперимент ни к чему хорошему не приведет. И прошлого тебе не вернуть. Пока не поздно…
Я не совсем поняла смысл его слов, но одно было ясно – он только что проголосовал за мое убийство.
«Ну, спасибо, приятель».
Гвоздь отвел взгляд, смотря на свои руки.
– Последнее слово за тобой, – констатировал Юла, обращаясь к Бесу. – Но знай, что она никогда не станет одной из нас.
Все смолкли, ожидая вердикта главаря. Я не удержалась и посмотрела на него. Охотник не отводил от меня взгляда все это время. И опять я не могла прочесть его. Ни сожаления, ни жалости, ни злости – ничего. Вот только та самая сумасшедшая искорка в янтарных глазах вызывала во мне дрожь.
– Она сможет себя контролировать? – спросил он у Гвоздя.
– Даю слово. И будет послушной.
Он произнес это как предупреждение мне. Но разве я могла возражать?
– Пусть живет пока, – тихо, едва различимо произнес Бес.
Он вернулся к своему занятию, будто только что ничего особо важного не произошло. Юла, который был его напарником по бильярду, бросил кий в руки Курту и быстрым шагом направился к выходу. Думаю, та дверь и есть выход. Но мне, как послушной рабыне, не стоило об этом думать.
Я посмотрела на улыбающегося Гвоздя и сама растаяла. На смену напряжению пришло облегчение. Мне только что дали второй шанс. Или третий. Не суть. Плюсы – я жива, мое сердце бьется, и меня будут кормить самой вкусной кровью на свете. Минусы – где-то рядом будет ошиваться охотник, от которого я без ума. В самом прямом смысле. И мне придется “вести себя хорошо”.
Я не могла не вспомнить тот вечер. Бес сам (!) пришел ко мне. Никто его не звал. Он первый это начал, не я. Пускай у меня зависимость от его крови, но и он так просто не может избавиться от сексуальной вампирши. Я стойко убеждала себя, что отныне у меня раздвоение личности. Есть я и она. Так вот, ту похотливую дрянь я буду держать в узде, ибо больше не позволю вытирать об себя ноги.
– Идем, – шепнул Гвоздь и кивнул в сторону коридора. Выбросив все осколки в мусорное ведро, я с удовольствием скрылась с глаз охотников. Мне нужно было столько всего расспросить. И на этот раз Гвоздь не отделается.
– Что значит “Жених”? – начала я с порога. – Почему об этом ничего не было сказано в кодексе? Все, о чем я читала – как правильно откручивать вампирам голову и какие пытки применять, чтобы выведать информацию. Ну, еще слабые стороны. Разве это не слабая сторона, черт возьми?
Гвоздь хмыкнул, закрыл за собой дверь в спальню и завалился на кровать. Он был в отличном настроении.
– Ты, вероятно, читала раздел “вампиры”.
– Ну, да!
– А нужно было искать на букву “С”. Связи или сношения тварей. Точно не помню.
Я закатила глаза и улеглась рядом с ним.
– Так, давай. Колись, Гвоздь! Я хочу знать все! Что теперь будет с Бесом? Он тоже… Я, типа, его Невеста?
– Нет, – быстро бросил Гвоздь и округлил глаза, будто эта мысль была до смешного абсурдной. – Я уже говорил, что ты не нормальный вампир, верно? Это еще одно доказательство к десятку других. Вампиры находят своих нареченных среди других вампиров или, на крайний случай, людей, которых они потом обращают. Но связаться с охотником…
Он тихо рассмеялся, вздохнул, намереваясь что-то сказать, а затем рассмеялся еще громче. И продолжил, пока я не пнула его локтем в бок.
– Прости, это просто… Аха-ха-ха…
– Гвоздь!
– Ну, ладно! Ладно, – успокоился тот и с весельем в голосе продолжил: – Похоже, ты обладаешь уникальной способностью находить неприятности на свою голову. А когда стала вампиром, это способность усилилась. Иного объяснения я не могу найти.
Он посерьезнел.
– На самом деле ты заложница ситуации, Делия. У охотников нет пар. Нам даже запрещено заводить семьи. Мы – бесчувственные машины для убийств. А вот тебя всегда будет тянуть к Бесу. Помимо жажды его крови, со временем появится неудержимое влечение к нему в сексуальном плане.
Я отвела взгляд и поджала губы.
– Уже появилось? – изумленно спросил Гвоздь. Когда я не ответила, он тяжело вздохнул. – Что ж, это будет нелегко.
– Я могу себя контролировать.
– Это пока, – “обрадовал” друг. – Но я постараюсь помочь. Если не с кровью, то хотя бы с влечением. Сделаем из тебя пофигистку. Если ты не против, конечно.
Я подняла бровь и улыбнулась.
– Да это то, о чем я мечтаю!
Мы еще немного посмеялись, и мне все-таки удалось разузнать кое-что об охотниках и планах Гвоздя на меня.
Он рассказал, что вампиры, встретившие своих нареченных, могут пить только их кровь. Они питаются друг другом во всех смыслах. От этого становятся сильнее физически и агрессивнее к окружающим. Он боялся, что я утрачу свою человечность, но этого не произошло. Он все время хвалил меня за стойкость и потрясающую силу воли, а я вовсе не разделяла его восторга. О какой силе воли идет речь, если я буквально умоляла Беса взять меня жестче?
– Итак, ты собираешься научить меня отвинчивать головы? – уточнила я, когда разговор зашел о будущем.
– Именно. Я не могу найти для тебя более подходящего занятия, которое приносило бы пользу всему человечеству.
– Верно, – улыбнулась я. – Если буду просто убирать за вами, человечество не оценит.
– Смекалистая! – похвалил Гвоздь. – И раз ты себя отлично чувствуешь, думаю, этой ночью можем начать твой первый урок.
Я почувствовала легкое волнение и предвкушение.
– Кровь твоего Женишка…
– Ох, прошу, не называй его так, – нахмурилась я. – Не хочу ничего об этом слышать.
Гвоздь окинул меня изучающим взглядом и, закинув свою руку мне на плечо, приобнял.
– Слушай, я не смогу повлиять на твои чувства к нему. Они исходят от сердца.
– У меня нет к нему чувств, – процедила я. – Если только презрение и злость.
– Или обида, – предположил умник. – Зная Беса, могу только догадываться, что он тебе наговорил.
– Он был крайне молчалив, – съязвила я и, сбросив руку Гвоздя, встала с кровати. – Ты что-то говорил?
– Да. Его кровь делает тебя сильнее. То есть еще сильнее.
– Насколько? – уточнила я, сузив глаза.
