– Совсем охренела? – шепнул он.
Вампир резко повернулся на звук и уставился в нашу сторону. Надеюсь, что в полном мраке за склепами нас не было видно. Ну а я окончательно убедилась, что это он. В свете неполной луны увидела то самое красивое лицо с надменным взглядом. Даже сейчас он казался таким… притягательным и властным.
– Данэйл? – позвал Димитр. – Так что с девкой?
Дан. Так зовут моего убийцу.
Вампир нехотя посмотрел на другого и произнес:
– Забирай. Домой.
Гвоздь переводил непонимающий взгляд с меня на шайку вампиров, будто сомневаясь – оставаться со мной или нет. В итоге он принял правильное решение. Иначе не знаю, в какой смертельной опасности оказалась бы из-за своей жажды. Дурацкое неконтролируемое чувство, затмевающее все доводы разума.
Девица начала рычать и извиваться, пока Димитр не вколол ей кол в сердце. Жестко они обращаются со своими же. Подняв обездвиженную девушку на руки, он понес ее в обратную от нас сторону. И лишь когда вампиры скрылись из виду, Гвоздь сильнее сжал мою руку и с самым недовольным видом потащил меня обратно.
– Что это, черт возьми, было? – процедил он.
– Данэйл – тот вампир, что укусил меня, – затараторила я.
Гвоздь остановился, удивленно взглянул на меня и снова потащил.
– Ни фигасе! Сам Дан Драгов. Круто, Делия. Очень круто.
Он что-то неразборчиво бубнил себе под нос всю дорогу. Ненавижу, когда он так делает. Рассуждает вслух сам с собой и не делится мыслями с остальными.
– Хватит! – шикнула я, все еще боясь повышать тон на случай, если вампиры вернулись. – Расскажи о нем.
Гвоздь смолк, нахмурился.
– Сейчас же! – потребовала я. – Это, черт возьми, важно. Он мой убийца. Я хочу знать о нем все.
– Он твой Родитель, – с нескрываемым недовольством бросил Гвоздь.
Это звучало ужасно и мало что объясняло. Мы выбежали с кладбища, перешли дорогу и оказались в лесу. Неподалеку вход в логово. Гвоздь специально заставил меня запомнить дорогу, на случай, если потеряюсь. Без крови Беса мне не жить. От этой мысли вновь проснулась жажда. Впервые за четыре дня я ощутила дикий голод. И самое странное, что мне хотелось крови того вампира. Меня посетила гениальная догадка.
– А могу ли я пить его? Ну, знаешь, если он меня обратил, то у нас могла бы образоваться какая-то, типа, связь?
Гвоздь нахмурился еще больше и сжал челюсти. Его черты ожесточились, а хватка стала почти нестерпимой.
– Ты делаешь мне больно.
– Напомни мне, на чьей ты стороне? – угрюмо произнес он.
Мы зашли достаточно далеко вглубь леса, и я уже видела опознавательный пенек, за которым находился секретный вход в логово охотников.
Мне было не понятно к чему он клонит.
– На стороне добра? – неуверенно ответила.
– На стороне охотников, – поправил Гвоздь.
Он воткнул нож в пенек, и сработал замок. Рядом поднялся замаскированный под ветки люк, и Гвоздь подошел, чтобы ввести код доступа. Когда люк открылся, мы спустились по винтовой лестнице вниз. Я все еще крепко сжимала черепа упырей.
– А теперь напомни мне, кто враги охотников? – строго спросил он, остановившись у второй заблокированной двери. Эта была еще толще, бронированная с биометрическим замком. Только охотники могли войти или выйти.
– Вся нечисть на Земле? – все так же неуверенно выдала ответ.
– Именно. Но больше остальных – вампиры. Истреблять их – цель нашего существования.
Он, наконец, приложил ладонь к панели, и дверь открылась. Как только мы попали внутрь, тут же услышали возбужденные голоса парней. Почему-то меня охватило волнение от мысли, что увижу их. Будто мне было стыдно за что-то. Например, за свои мысли. Я так долго убеждала себя, что никогда не предам их, что стану одной из них – охотницей. А стоило выйти в свое первое патрулирование, и возжелала крови вампира. Врага.
– Дай сюда, – угрюмо бросил Гвоздь, выхватывая головы упырей. – Я буду говорить. Ты молчишь.
Он выпрямил спину и вошел в гостиную, а я за ним хвостиком.
Здесь были все. И Бес. Они смолкли, увидев нас, а Гвоздь бросил черепа упырей на стол.
– Ты повел ее, – не спрашивая, а утверждая, произнес Бес. И что-то в его голосе заставило меня вздрогнуть. Какая-то зловещая сила.
– Мышка, это твои трофеи? – удивленно воскликнул Кей.
Я выглянула из-за спины Гвоздя и невинно улыбнулась.
– Только один.
Раздался жуткий грохот, и я тут же спряталась обратно. Кажется, что-то разбилось.
– Остынь, Бес, – прикрикнул Гвоздь. – У меня все под контролем.
– Я не давал согласия, – упрямо бросил тот.
– А я в состоянии присмотреть за ней. Если тебя так волнует, что она сбежит и выдаст нас, то можешь расслабиться, первое испытание она прошла.
– Я не…
Бес смолк на полуслове, а затем раздраженно вздохнул и встал с места. Я опять высунулась, чтобы посмотреть, куда он собрался. К холодильнику. На нижней полке стояла наполненная бутылка для меня. Взяв ее в руку, главарь банды выжидательно уставился на Гвоздя.
– И как прошла охота? – язвительно спросил он.
А вообще, Бес странно себя вел. Был до жути раздражен, хотя явных причин на это и не было. Мы же вернулись в целости и сохранности. Даже трофеи притащили!
– Более чем информативно, – ответил Гвоздь и сел на диван. Он налил себе виски и сделал глоток. А Череп тут же протянул руку и, дернув меня, усадил к себе на колени. Не знаю, зачем он каждый раз пытается прикоснуться, ведь знает, что мне это неприятно. Даже когда я в одежде – тепло его тела обжигает.
– Ты умничка, – шепнул он на ухо, отчего кожу защипало.
Я попыталась отстраниться, но Череп нахально уложил свою руку на мои колени и продолжил попивать пиво из бутылки. Я почувствовала на себе злой взгляд Беса и повернулась в его сторону. Да. Он пытался прожечь глазами дырку в моей голове. И тут меня озарило. Он же банально ревнует! Его игрушку для секса только что облапал другой. Ай-яй, какая досада.
Наклонившись к шее Черепа, я прошептала краткое: “Спасибо”.
– Угадайте, кого мы видели, – начал говорить Гвоздь.
Бес уселся в кресло и поставил бутылку с кровью у себя между ног. Я проследила за ней взглядом и прикусила клыком губу. Мне бы поесть.
– Хочешь? – с вызовом спросил охотник, игнорируя Гвоздя.
Конечно, я хотела. Только вот по тону было трудно понять, что он имел в виду – крови или его самого. И если от крови прямо сейчас я не отказалась бы ни за какие богатства мира, то от мысли, что снова потеряю голову с ним, а потом услышу грубые насмешки, меня передернуло.
