— Помогите! — мою вялую мольбу они никак бы не услышали, потому я поклялась себе, что дойду сама. От дерева до дерева. Отталкиваясь от одного ствола, царапая ладони о грубую кору, волоча онемевшими ногами и хватаясь за новый ствол, как за буек в море. Три секунды на отдых, не дольше, и снова в путь. Оставалось совсем немного, стук прекратился. Где-то за домиком послышался скрип. И я смога позвать на помощь чуть громче.
Последнее дерево. До спасения всего пять шагов. Я сделала один, и дверь хижины грозно распахнулась, ударившись о стенку и до чертиков меня напугав. Хотя нет. Пугал он. Мужчина с топором и сигарой в зубах. Он был в джинсах, высоких сапогах и легкой курткой на голое, блестящее от пота тело. И он был мощным. Я даже не посмотрела на его лицо. Въелась глазами в разбитый на кубики живот, протянула руку… и свалилась. А дальше мрак. Пустота победила, оставив мне напоследок мысль, что моя жизнь теперь в руках этого громилы с топором.
* * *
Хорошо, я очнулась даже раньше, чем думала. За окном было также светло, а мужчина, склонившийся надо мной, все в той же одежде и почти докуренной сигарой в зубах. Он выдохнул густой дым, и в мой нос ударил резкий аромат — не только сигары, но и мужчины. Я сама несколько секунд не шевелилась, лишь смотрела на него испуганным кроликом, пытаясь сложить два плюс два. Память все еще не вернулась, а незнакомец ни капельки не казался приветливой и адекватной личностью. И хуже всего, я даже не смога понять, что он спросил низким хриплым басом.
Это был грубый язык, я понятия не имела, какой. Мотнула головой.
— Я не понимаю, — вяло прошептала. Он скривился и вздохнул так, будто увидел дерьмо на своем ботинке.
— Американка, — произнес он уже понятно. — Какого хрена тебя занесло в Сибирь?
* * *
Я напрягла извилины и поняла, что название знакомое, и все же оно не открывало тайну, в какой части мира я нахожусь. Хозяин хижины разглядывал меня издевательски, сидя на табурете напротив. Даже не попытался согреть или накрыть пледом. Я сама только сейчас отметила, что он посадил меня в тряпичное кресло, и поджала ноги под себя, пытаясь согреть их. В доме было тепло, но мокрая одежда на мне вызывала крупную дрожь до клацанья зубов. И все равно ни капли сочувствия в холодных черных глазах.
Я не ответила, сосредоточилась на его внешности, пытаясь понять — могла ли знать его раньше? Он не казался очень уж удивленным моим появлением, но он в принципе мог быть таким бесчувственным сухарем по своей натуре, живущим отшельником в какой-то Сибири. Думаю, у меня бы хоть что-то екнуло, если бы я знала его. А так — смотрела и ничего. Выше меня на полторы головы, с огромной развитой мускулатурой и покрытыми мозолями грубыми пальцами. Гладкая смуглая кожа и немного волос на идеально высеченной гриди. Весь его вид вопил, что он сволочь, хам и, вероятно, маньяк. На фоне этой его мрачной ауры просто поразительной казалась красота лица. Черты правильные, я бы даже сказала идеальные. Ровный лоб, хищный разрез глаз, густые брови, прямой нос и полные губы. Судя по недельной щетине, время от времени он вспоминал об уходе за собой. Но судя по запаху, ему стоило бы вспоминать об этом чаще. Слишком уж резкий… Дикий.
— Кто ты? — новый вопрос, сказанный таким тоном, что если не отвечу — пожалею.
— Я не знаю, — прошептала я, решив сказать правду. На выдумки голова не была способна. — Моя машина попала в аварию, и я просто... ни черта не помню. Где я? В смысле, в какой стране? Здесь поблизости есть полиция?
Мужчина зловеще хмыкнул и наклонился, ставя руки на подлокотники кресла. Я бы с радость вжалась в спинку сильнее, потому что он, откровенно говоря, пугал.
— По-твоему я должен поверить в эту хрень? Босая американка заблудилась где-то в Сибири и совершенно случайно нашла меня? — Яд и ненависть в каждом слове.
Не дождавшись оправданий, мужчина резко встал, напугав меня до холодка по спине и с обещанием чего-то очень плохого заявил:
— Не знаю, кто тебя послал, кукла. Но раз ты пошла на это, то должна была знать, что на моей территории действуют только мои правила.
— Я н-не… Не знаю, я не представляю, куда идти. Просто позвони в полицию или кому-то, кто мог бы отвести меня в город. У тебя есть машина? Мне нужна помощь. Пожалуйста!
Мрачный взгляд стал пустым, и мудак просто направился к камину. Его по-прежнему совершенно не волновало мое состояние. Я бы с радостью сняла мокрые шмотки и бросилась к огню, но вместо этого бесполезно пыталась растереть предплечья.
— Если хочешь остаться в этом доме, придется спать со мной, — прозвучало грубо, дерзко, вызывающе. Как приговор. Без единого сомнения, что именно он имеет в виду под словом «спать». Я же не могла поверить, что он так просто озвучил это. Мне! То есть… Мы ведь знаем друг друга от силы десять минут.
— Прости, что? — вырвалось возмущенное. Вопрос риторический, я не хотела слышать ответ.
Но придурок ответил.
Сидя на корточках у камина, он застыл с поленом в руке и окинул меня жестким взглядом. Жестким, но похотливым. Каким-то звериным, опасным, доводящим до ужаса и еще большей дрожи.
— Спать, — повторил по слогам и кивнул на кровать в углу хижины. — Секс. Трах. Я буду иметь тебя во всех позах этой ночью. Столько раз, сколько захочу. И только тогда накормлю и отвезу в город. Не нравится?
А теперь он очень выразительно посмотрел на дверь, этим самым заканчивая предложение.
Глава 2
Я и до этого переваривала происходящее с трудом, а теперь просто оторопела от несказанно «заманчивого» предложения.
Хотя был в этом всем один большой жирный плюс. У меня хотя бы был выбор, вернее, иллюзия выбора. Очевидно ведь, что если я выйду за порог этой лачуги, погибну. Ступни еще не согрелись, я дрожала от холода, который, казалось, пробрался до костей. Единственное разумное решение — остаться и делать все, что нужно для выживания.
Со мной была только одна вещь — мое чутье. И прямо сейчас я решила повиноваться ему.
Приложив ледяные пальцы к ране на лбу, стерла засохшую кровь и осмотрела хижину. Слишком крохотная для него. Старая. Мебели минимум — небольшой квадратный стол с двумя табуретками, кресло и кровать у камина. В зоне, отведенную под кухню была еще одна дверь во двор, печь, умывальник и допотопный холодильник. Я нашла то, что искала у двери. На полу стояли две пару обуви — сапоги, в которых мудак меня встретил, и кроссовки, кажется, двенадцатого размера — огромные.
— Я могу занять у тебя обувь?
Он изогнул бровь, послав мне уничижительный взгляд.
— Нет.
— Куртку?
— Блядь, нет!
— Прекрасно. Ты был очень милым. Спасибо за гостеприимство.
«И гореть тебе в Аду» — это я не сказала, только подумала. Вставать не хотелось, я только-только начала согреваться.
