Я показала на то место, где должен был остаться шрам. Но его не было. Как напоминание, что это просто игры сознания.
— И приснилось все это сразу после того, как ты меня укусил в шею. Ты пообещал, что это не повторится. Нарушил обещание, и теперь удивляешься, что я скулила ночью? Ну, видимо, после того как твои зубы оказались у меня между ног, мне опять снились пытки.
Я укуталась в одеяло и уставилась вперед, ожидая, когда он отстанет с допросами и даст мне пройти. Я могла бы обойти его, но тогда он бы расценил это как побег. Ну нет! Это в его голове неведомые теории и заговоры, не в моей.
Я закашлялась снова, закрывая ладонью рот, и мужчина неожиданно быстро наклонился. И опомниться не успела, как оказалась у него на руках. Топор полетел на кресло, а Лайф уверенным шагом понес меня в сторону двери.
— Надеюсь, ты не выставишь меня. Я собиралась в туалет.
— Знаю, — буркнул он все еще недовольно. — Я донесу тебя.
— Я могу идти.
— Ты слаба, — произнес он, будто говорил это вовсе не мне, а сам себе давал пояснения. — Ты заболела. И на твоей коже остаются синяки от малейших прикосновений.
Я хмыкнула. Ну да! Просто кто-то совершенно не контролирует силу.
— Ты просто человек, — заключил он. Вот опять!
— Простите! А ты тогда кто?
Он поставил меня на резиновый коврик у двери в туалет. И я поморщилась от холода, который тут же обжог ступни. Лайф, посмотрел на мои ноги, а потом и на меня.
— Я сделаю тебе чай. Не задерживайся.
— О, а так хотелось побыть здесь подольше… — заворчала я, открывая дверь будки. Псих! С огро-о-о-омными тараканами в голове.
Когда вернулась, меня действительно ждал чай и даже завтрак. Но есть совершенно не хотелось. Я подошла к раковине, чтобы умыться и застонала, увидев свое отражение. Опухшее и раскрасневшееся лицо не так смущало, как...
— Это что, засосы? Черт возьми, парень!
Обернулась к Лайфу, а он уже оттягивал ворот своей рубашки с очень красноречивым видом. На его шее было три. И я опять застонала.
— Это все твой коллекционный сраный виски. Мы сошли с ума!
Он растянул губы в улыбке и на целую секунду ко мне вернулся тот сладкий Лайфорд, от которого я таяла. Но, пожалуй, лучше ему не показываться сейчас. Потому что это все неправда. Я в какой-то заднице, а он лишь отвлекает от истины.
— Буря стихла? — Я перевела тему, посмотрела за окно и убедилась, что нет. — А что со светом?
— Попытаюсь починить генератор, — ответил он серьезно. — Старый, совествких времен еще. Но даже без него мы справимся. Баня и дом отапливаются дровами — их полно. Газовый баллон полный, запасов еды много.
С последним я не была согласна. Видела, как он ест — за один присест половину холодильника.
— Точно много? Мясо в капусте закончатся и что тогда?
Он хмыкнул.
— Голубцы. И тогда будем изобретать новые виды мяса.
Он поддел носком ковер в центре кухни, и я увидела что-то вроде люка. Мои брови поползли вверх.
— Что это? Ты там держишь трупы непослушных кукол?
Я шутила, но в груди все переворачивалось от страха. Все же тот сон не собирался меня отпускать. Было такое гадкое-прегадкое чувство, что это могло быть взаправду. В это надо было не просто поверить, но и принять, пропустить через свою шкуру. А мне совершенно не хотелось, вот я и цеплялась за любые оправдания. Но пугающие мысли все равно выползали при любом движении.
— Трупы, да, — подтвердил Лайф. — Косуль. Зайцев. Огурцов.
Я чуть не поперхнулась малиновым чаем, а он мотнул головой и сдвинул коврик полностью. Поднял деревянный люк и прыгнул в темноту под мой испуганный ох.
— Заметь, я тебя сюда не приглашаю, — выкрикнул он снизу. Кажется, там была приличная глубина, и несло холодом, но кроме лестницы я ничего не видела.
— У тебя есть хотя бы свечи?
— Да, они здесь, — сообщил он и, спустя минуту возни, начал подниматься ко мне со всякой всячиной в руках. Тонкие длинные свечи, несколько банок консервов, новенькая зубная щетка в упаковке и какой-то тюбик, возможно, пасты. Ну и в завершении всего они — трупы огурцов, законсервированные в банке. Действительно, не так уж страшно, как я себе придумала.
— И ты все это нашел на ощупь за минуту? — поразилась я.
— Я же туда все эти вещи складывал, — пробормотал он и торжественно вручил мне щетку и тюбик. — Это крем. Дали в подарок. Мне он не нужен, а у тебя кожа… вот здесь.
Он провел пальцами по щеке, и от его прикосновений по телу пробежался озноб. Щеки и нос действительно покраснели и обветрились от вчерашней езды. А канадцу хоть бы что.
— Спасибо, — произнесла я и аккуратно спросила. — Где ты все это купил?
Он закатил глаза и раздраженно зарычал на меня:
— У белки на сосне за домом. Хватит уже, Рин. Я сказал, что ты останешься здесь, пока я не решу иначе.
Он грохнул со злости люком и опять вернул тот «Я выведаю все твои секреты» подозрительный взгляд. У меня не было сил спорить с ним. К тому же я начала что-то вспоминать... и теперь хотела досмотреть этот сон до конца. Да, хотела. Должна была.
— Ну что, увидела своего брата, куколка? Довольна? Смотри внимательно, ты хотела смотреть. А ты, парень, слушай. Если не хочешь, чтобы я отдал твою сестру на потеху своим псам, должен делать все, что я скажу. Все! Уяснил? И тогда этой сладкой девочке выпадет честь стать неприкосновенной самкой альфы. Я любимыми игрушками не делюсь...
«Нет… Не то. Раньше! Копни глубже, высвободи свою сущность. Свою настоящую сущность, Рин».
Меня сбросили в яму. Я падала очень долго, ощущая чувство полета, и ударилась очень сильно, когда приземлилась. Все тело ныло, казалось, что каждая косточка сломлена, перекручена через мясорубку. Я кричала и рыдала до тех пор, пока не перевернулась на спину и не увидела небо. А там, в ночном небе луна. Такая прекрасная и яркая, такая огромная по сравнению со мной и моими проблемами. От нее исходил какой-то волшебный целебный свет. Если вот так подставить лицо, я могла ощутить ее на вкус, испить. Так странно и приятно. Никогда прежде не замечала красоту ночного светила, и могла бы любоваться ею вечно, но тот голос…
