«Ты всегда будешь падать, Рин. Главное, не забывай подниматься с гордо поднятой головой».
Слова, вырвавшие меня из хорошего сна в плохой. Белое небо стало темным потолком, а надо мной склонилась очень странная на вид женщина и прошептала эту фразу трижды. Ее голос звучал иначе, будто внутри моей головы. Я испугалась, когда увидела ее. Волосы и глаза черные, кожа неестественно бледная, и по всему лицу татуировки с какими-то странными символами. Пиктограммами?
— Марина! — пророкотал грозный голос дьявола, от которого я невольно вздрогнула. Было так холодно, будто меня обмазали ментолом и погрузили в ледяную ванну. И когда шаги ублюдка начали приближаться, что-то внутри меня сжалось, застонало от страха. Я так не хотела вспоминать о нем. Только не о нем. Схватила руку женщины, словно она могла прогнать его. Ее черные когти вонзились в мою кисть, но не причинили боль. Она пыталась… приободрить меня.
— Я же сказал исцелить ее. Ты должна была сделать это еще вчера.
Ее взгляд казался пустым, когда она медленно обернулась и очень низким сиплым голосом произнесла:
— Ты нанес ребенку слишком сильные увечья. Серебро не лечится так просто, Эдриан. А я ненавижу обращаться к светлым силам. Они обжигают меня.
— Но не так как мое клеймо, верно? — зловеще ответил монстр. Он и ее мучал? Тогда она пленница здесь, как и я. И выполняет его задачи точно, как и брат.
Странная женщина зашипела в ответ, и дьявол на удивление отступил, правда, улыбка на его лице была премерзкой.
— Ладно. Я хотел поиграть со своей куколкой до того, как отправлюсь на поиски твоей племянницы. Но раз она не готова… То точно будет готова, когда я вернусь.
— Нет, не будет, — холодным тоном объявила Марина и подняла покрывало, которым я была укрыта. Не знаю, что там. Я не чувствовала тела, я даже не могла поднять голову, чтобы посмотреть. Но урод подошел ближе и поморщился от отвращения.
— Она раздразнила меня, — произнес он в свое оправдание. Хотя нет, чтобы посмаковать, а не оправдать себя. — Маленькая шалунья! Ей нравится быть непослушной.
— Уверена, теперь ей очень понравится жгучий отвар, который будет восстанавливать ее минимум неделю.
— Это долго.
— Неделю! — выкрикнула она ужасающе, и монстр с рыком отступил. А когда ушел прочь, я заплакала от облегчения. Отсрочка. Мне подарили немного времени. Пускай и так странно, через боль и холод.
Женщина еще долго смотрела ему вслед, и так и не повернула головы, когда обратилась ко мне:
— Не говори ему, когда вспомнишь.
— Кому?
— Ты поймешь через много лет. Не говори.
— Но я не понимаю. Кто ты?
— Почти что пыль. Главное, кто ты, — ответила она и, наконец, посмотрела на меня. Белки ее глаз начали чернеть, будто заклубились дымом, напугав меня до потери речи.
«Кто ты?» — прозвучал ее голос в моей голове. Она даже не открывал губ. — «Кем ты хочешь быть?»
Чертовщина! А потом она коснулась пальцем моего лба, и в том месте очень сильно зажгло.
— Если захочешь вспомнить, нарисуй меня, — произнесла она уже вслух, отпустив палец. — Но захочешь ли?
Она улыбнулась, и ее улыбка была последним четким воспоминанием. А дальше начался какой-то бред. Как в ускоренной сьемке и обрывками я видела себя, брата. Мы убегали от кого-то. Постоянно! Дьявол не был первым, кто захотел нас пленить. Были и другие. Почему они охотились на нас? Брат всегда отбивался, находил способы защитить меня. Он был так зол, так жесток в своей расправе, когда избивал их. Но однажды один раскололся и рассказал, кто его послал за нами.
«Хейл. Запомни это имя, Рин. Запомни навсегда. Услышишь его и сразу беги без оглядки, не думая даже обо мне. Семья Хейлов убила наших родителей. И они не успокоятся, пока не истребят нас».
«Но почему? Что мы им сделали?»
«Полукровки не имеют права на существование».
Эти слова прошибли молнией, поселили страх в моей душе. А потом лицо брата начало обращаться в ужасную уродливую звериную морду, покрытую шерстью. Я кричала, плакала и звала его, но он отдалялся от меня, пока не растворился в темноте. Уже другим, не человеком.
Точка на лбу все еще жгла, когда я проснулась. Лайф мирно спал и даже не пошевелился в момент, когда я резко подорвалась, откинув его руку. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, и сон казался настолько реалистичным, что моему мозгу опять понадобилось время осознать, что я на самом деле в другом месте, в другом времени и в другой реальности.
Я даже походила по комнате и помахала кистями, пытаясь выровнять дыхание и унято дрожи в руках. А потом медленно выдохнула и успокоила себя мыслью, что мои сны на самом деле нужно делить на два. Мой брат не плохой человек, я хочу верить только в это. Тогда почему он предстал в моем сознании в образе чудовища? И та женщина… Я бы сказала, что она выглядела как жуткая ведьма из сказок.
Ну нет! Это уже даже не воспоминания, а разбушевавшаяся фантазия. Сжав волосы между пальцами, я развернулась к Лайфу и пошла к кровати. Его план оградить меня от кошмаров днем провалился с треском, но все равно лежать с ним в обнимку было намного приятнее, чем без него. В любое время суток и не зависимо от того, что творится в моей голове.
Лайфорд
Хотел же впасть в спячку и ни о чем не думать… Теперь это не играет мне на руку. Я не могу определить, кто она. Все говорит о том, что простой человек. Может болеть, слабая, физически невыносливая. Была бы она такой, как я… Я бы почувствовал хоть что-то, увидел бы. По запаху, по глазам, по повадкам. У Рин не было ничего особенного и в то же время с ней что-то было не так. Мне пора бы задуматься о том, почему я стал настолько одержим ею. Сначала удобно было сваливать на затяжное воздержание. Но желание пометить ее не просто не пропадает, а усиливается с каждым днем. Способность думать сейчас важна как никогда, но вместо моего зверя думает только мой член. Вот и сейчас, я еще толком не проснулся, а он уже налился кровью и встал топором. Черт возьми, как же не хочется думать, что кто-то оставил ее здесь, потому что знал, что она может быть моей истинной. Просто нет ни единого сраного существа в этом мире, который бы захотел сделать это из добрый побуждений просто так. Нет. Нет. Если она и здесь по чьей-то вине (а в случайности глупо верить), то Рин лишь способ сделать меня уязвимым. Кажется… Я уже не представляю утро без нее.
Ощущение, что ее нет рядом, мгновенно разбудило зверя внутри меня, и я с рыком спрыгнул с кровати. Черт. Рин нашлась быстро, сидела в кресле у камина, а вот я выглядел полным придурком в ее глазах. Впрочем, она, кажется, была чем-то увлечена. Быстро послала мне недоуменный взгляд и вернула его на свои руки, нахмурив брови.
— Это что, мой блокнот? — спросил я, начиная злиться. Глянула на полку с вещами и убедился, что рюкзак открыт.
— Я могла бы порыться в нем, — проговорила эта маленькая вредная женщина. — Соблазн был просто огромным, знаешь ли. Но мне нужен был только лист бумаги. Потому когда я увидела блокнот и карандаш, взяла только их. Но блокнот все же пролистала. Можешь наказать меня за это.
