— Клянешься? — с невесть откуда взявшейся насмешкой спросила я. — Клянешься, что не убьешь меня, если расскажу?
— Не торгуйся со мной, — предупредил он зловеще, качая головой. — Я на грани. Мой зверь в отключке, но это не хорошо для тебя. Потому что ты больше не влияешь на него. А мне насрать на жалость. Мне не жаль тебя. Просто говори, блядь!
Сглотнув ком, я посмотрела ему в глаза с холодным равнодушием. Да, верно. Ему не жаль. Он для себя уже все решил.
— Что ж, — проговорила я. — Я не солгала про себя. Но я вспомнила, кто мой брат. Его имя Колтон. Он обращается в зверя, как и ты. И за это Хейлы пытались нас убить. Всю жизнь мы убегали от вас! И скажи мне сейчас, что ты не тот самый Хейл! Что ты не из той семьи, где объявили на нас с братом охоту и убили моих родителей. Давай, Лайф. СКАЖИ, ЧТО ТЫ НЕ ОДИН ИЗ НИХ!
Последнее проорала с мольбой. Как последний шанс для моих розовых надежд, что я ошибалась. Что еще можно все вернуть, со всем разобраться, всему дать объяснение и просто выслушать друг друга.
Надежды утонули. Окончательно и безвозвратно. Их смерть была написала на лице Лайфорда. С каждым моим словом в его глазах читалось понимание, узнавание, осмысление. Для него все пазлы сошлись, все стало ясно, и это вызвало у него злую улыбку. А потом и смех. Такой зловещий и безжизненный, что у меня внутри все похолодело.
— Блэ-э-эр! — протянул он. — Ну конечно! Я так и знал. А ты у нас, получается, та самая Тарин. Сестра Колтона. Что она с тобой сделала? Изменила твою внешность, чтобы я не узнал? У меня была твоя фотография когда-то. Но ты и близко не похожа на ту дохлятину. А с запахом что, Рин-Рин, а? — Тонны презрения в каждом слове, в каждом звуке. А от взгляда мне просто хотелось провалиться под землю. Его ненависть — муки, которых я еще не знала. А думала, что уже испытала все. Его лицо поплыло. Я опять плакала, не могла сдержать слез. — Она и его подделала, сделала сладким для меня. Вспоминай!
Он встряхнул меня опять. Даже слез с меня и поднял, и теперь я увидела, что на нем остались только огрызки от штанов. Остальная одежда разорвалась во время обращения.
— Кто такая Блэр? — спросила я.
— Ты не помнишь Блэр? — с сарказмом спросил он и начал стягивать с меня шубу. Я зашипела, когда он сдернул рукав с больной руки, но когда я оказалась без верхней одежды, смога увидеть, что рука действительно сломана и опухла.
— Хотя, в это я могу поверить, — ответил он за меня и надел шубу. — Ведьма должна была заблокировать воспоминания о себе в первую очередь. Чтобы я не догадался, кто с тобой поработал.
— Я не понимаю, о чем ты, — проговорила я, пусто смотря перед собой. Холод напал мгновенно, кусая за плечи, живот и спину.
— Ничего, ты поймешь, — с равнодушным цинизмом ответил он. — Я расскажу тебе по дороге.
— Куда? — испугалась я, когда он дернул меня за предплечье здоровой руки и потянул за собой.
— Ты ведь хотела выбраться из этой дыры? — спросил Лайф. Меня пугало его веселье и напускная беззаботность. Так и хотелось долбануть его по голове и заорать: «Прекрати! Это же не ты! Верни мне моего Лайфорда». Но, кажется, я замерла снаружи. Внутри меня кипела жизнь, но она была закрыта плотными стенами, за которыми я привыкла прятаться от реальности.
— Я отвезу тебя в Канаду. Прямо на ковер в альфе. Ведьма должна была предугадать такой ход событий. Жаль тебя расстраивать, Рин-Рин, но, похоже, даже Колтон не особо ценил твою жизнь, раз позволил сделать приманкой. А теперь они с Блэр получат расплату.
— Ты отвезешь меня к тому, кто убил моих родителей? К главному Хейлу? — процедила я, чувствуя, как ненависть пробивает стену и рвется наружу.
А Лайфорд в ответ опять жестоко рассмеялся. Развернулся ко мне и схватил за волосы, задирая мое лицо, чтобы смотрела в его злющие глаза.
— Ты сама Хейл. Ты Тарин Хейл.
Глава 18
Я смотрела на него во все глаза и просто не понимала, что за бред он мне сейчас несет.
— Ты просто не в себе, — выдала я логичное объяснение всему, что происходит.
— После того, как чудом выжил? — процедил он. — Да ты просто удивляешь своей проницательностью.
Яд так и сочился из него, обжигая меня изнутри. Его жестокость и грубость ранили так сильно, потому что я все еще не хотела принимать тот факт, что он не человек. Но теперь он говорил мне действительно страшные вещи.
— Я не в себе от ярости, Тарин, это так, — выдавил из себя Лайф и, отпустив мои волосы, опять дернул за собой. Мы шли быстро, и я оторопело смотрела на его голые ступни, шагающие по снегу. Я не замечала этого раньше, а должна была. Все подсказки были передо мной.
— Я даже не помню, что меня зовут Тарин, — прошептала я, спотыкаясь на каждом ходу. — А ты мне говоришь, что я Хейл? Это какой-то бред!
— Заткнись! — заорал он. — Не знаю, что с твоим зверем, но он явно не чувствует опасности. Так что пора подключить мозг и понять, что лучше тебе молчать прямо сейчас и не бесить меня еще больше.
Будто бы я не пыталась включить его. Моя голова готова была взорваться от того количества информации, что вывалилась за последний час. Но то, что я одна из них, никак не вписывалось в рамки моего мировоззрения. Я качала головой и отбивалась от слов Лайфорда всеми силами.
Я не одна из них. Нет. Не могу быть. Тогда бы это значило, что я тоже…
Когда перед глазами показался снегоход, меня охватила паника.
— Я не поеду с тобой, — проговорила я, попытавшись вырваться. Ни черта у меня не вышло. Лайфорд просто с рыком поднял меня на руки и усадил себе на колени. И пока я шипела, царапалась и вырывалась, он завел двигатель и тронулся с места.
— Я же говорил тебе, — процедил он на мое ухо зловеще. — В нашу первую встречу, помнишь? Ты пожалеешь.
Я задрожала от холода, от безнадеги разрывало душу. Но еще больше хотелось расцарапать ему глаза. И когда мы остановились у хижины, я была переполнена злостью.
Лайфорд живо слез вместе со мной, но не пошел в дом, а потянул меня на задний двор. В каждом его движении чувствовалась ярость и безграничная сила, которою он даже не пытался контролировать, не заботился, чтобы быть нежнее со мной. Отбросив дрова, он достал из нычки тот свой рюкзак и закинул на одно плечо. Меня отпустил, но лишь для того, чтобы схватить канистру с бензином, который слил с машины, и начать обливать им дом.
— Что ты делаешь? — ужаснулась я.
Он не ответил. Как будто я просто перестала существовать для него. Верно.
Тогда почему я до сих пор еще держусь за него? Почему стою здесь и смотрю на его спину? Чего жду, на что надеюсь?
Я плюнула на все и побежала. К снегоходу, ведь ключи остались в замке. Лайф и головы не повернул, хотя наверняка услышал мои шаги. Я села на сиденье, и даже смогла завести мотор одной рукой. По стене дома поползли языки пламени одновременно с моим резким рывком. И я тронулась с места, стараясь набрать скорость так быстро, как это возможно, и направлять снегоход по прокатанной колее, чтобы его не занесло в сугроб. Адреналина было столько, что даже холод и боль на какое-то время отступили. Но только не чувство опасности, не безнадега. Он ведь догонит…
