Когда он закончил, я поймала себя на том, что мои глаза начли болеть от напряжения. Я даже не понимала, он врал или…
— Ты не понимаешь, — угадал, звуча он удрученно, — потому что твой зверь слаб или в спячке. Ты не понимаешь, как это, когда внутри тебя живут две сущности. И часто они не могут договориться. Я могу бороться со своим медведем, но угадай, кто в итоге всегда выигрывает?
Да, я не представляла. Я чувствовала Лайфа только как человек. И совершенно ничего не испытывала со стороны зверя.
— Я спрошу у тебя только одно, — произнесла я. — Можешь не отвечать. Просто сам подумай. Что ты будешь делать со мной и с этим ребенком, когда появится твоя настоящая пара, и ты точно так же потеряешь от нее голову?
Мы смотрели друг другу в глаза, и ответа не было ни у кого. Он играл с огнем, с моими чувствами, с будущей маленькой жизнью, которой нужна защита. Он поставил на кон все «наше», не думая, что может его проиграть. А крупье у нас колдун. Он скажет «не пара», и все. Конец всему.
Я мотнула головой.
— Как хочешь, а я выпью зелье. И тебе советую. Что-то для работы мозга.
Он фыркнул.
— Ты мыслишь, как человек.
— Ты мыслишь, как инопланетянин, — огрызнулась я. — Из планеты придурков.
Он смотрел на меня со негодованием и весельем одновременно, как будто точно страдал раздвоением личности.
— Посмотри на себя, — проговорил он, наклонившись к моему лицу ближе. — Ни одной женщине я не позволял так с собой разговаривать. А я даже не злюсь. Кто еще способен дать мне отпор, если не ты?
— О, он даже не злится! Как мне повезло!
— Не ворчи, Рин-Рин. Все будет хорошо, вот увидишь.
Я только собралась сказать, чтобы он даже не смел меня успокаивать этими глупыми обещаниями, ведь мы едем к Хейлам, мать вашу, но по динамику разнеслась русская речь.
— Что это? — настороженно спросила я, хотя уже догадалась.
— Мы приземляемся, — ответил Лайф.
Черт…
Глава 22
Лайфорд
Едва шасси тронулись земли, голова начала раскалываться от ментальной силы. Альфа уже здесь. Либо Клод доложил, либо подонок Михеев сдал. Я бы поставил на второй вариант. Уверен, Клод если и получил видение, что мы с Тарин едем, захотел бы увидеть ее первым. В любом случае избежать встречи с Харрисом не удастся. Я ведь, черт возьми, на его территории. Дома. Хорошо быть дома.
— Готова? — спросил я, застегивая на пиджаке последние пуговицы. Рин не ответила, лишь потуже затянула на себе мой плащ. Она очень злилась, ей было за что. Она не доверяла мне. И на это тоже были причины. Видит бог, я не хочу ей навредить. Мой медведь ни за что не позволит. Но что бы я ни делал или обещал, она все равно возненавидит меня, когда узнает о пророчестве. Судьба изначально против нас. Наверное, поэтому она и сделала Тарин такой сладкой и манящей, чтобы больше поиздеваться надо мной, как бы говоря: «Вот такой могла бы быть твоя девочка. Но, в конце концов, я заберу ее у тебя».
— Говорить буду я, — предупредил сразу. — Отвечай только когда альфа спросит, иначе он разозлится.
— И убьет меня? — с издевкой спросила Тарин и тоже потерла виски. Да… Я не мог защитить ее от альфа-силы, которая воздействовала на всех оборотней стаи. Это злило. Но я знал, кому это под силу.
— Рин! — прежде, чем открыть люк самолета я еще раз на нее посмотрел. Она бы чувствовала, что я не вру, если бы ее зверь не был в глубокой спячке. — С тобой все будет хорошо. Просто считай, что я привез тебя знакомиться с родственниками. Твоими и моими. Мы бы в любом случае не могли оставаться в том сарае вечно. Он не пригоден для жизни человека. Там слишком холодно для тебя. А здесь у тебя будут все условия для нормальной жизни.
— Твои уговоры лишь больше бесят! — процедила она. — Потому что ничто тебе не мешало посадить меня в этот самолет и полететь, к примеру, в Бразилию.
— Клан пум помешал бы, — ответил я. — Они ненавидят незваных гостей.
— Пумы-оборотни? — удивилась Рин. Я все время забывал, что она словно не из моего мира. Кивнул.
— В Африке львы. В Европе вампиры. В Азии всех понемногу. Но будь уверена, что вся наша планета разорвана по клочкам, и чужаков везде воспринимают, как врагов. А для охотников одиночки вроде нас с тобой просто подарок судьбы. Это их работа — отрывать нечисти головы
— Ты мог бы отвезти меня домой, — прошептала она свой последний довод.
Я поморщился, стоило вспомнить встречу с ее братьями. Даже не представляю вариант, в котором я бы решил отвезти ее Колтону, зная, что он больше и на шаг меня не подпустит к Тарин. И насрать ему пара мы или нет. Он убьет меня, потому что не успел сделать это в прошлый раз, а Блэр с легкостью проведет ритуал развязки. Если зверь Тарин вообще ко мне хоть сколечко привязался. Кажется, она не чувствует ничего, кроме ненависти.
— Я и привез тебя домой, — проговорил я и открыл люк. Трап уже подкатили, и неподалеку стоял черный лимузин. Харрисон неторопливо вышел из машины.
Он продолжал давить, даже когда увидел за мной Тарин. Прищурился, сделал шаг навстречу и втянул воздух, пытаясь уловить ее аромат. Медведь во мне был готов издать рык негодования, но своего альфу он еще помнил. Новые странные чувства затопили меня. А ведь раньше я и минуты не выдерживал давления и опускал голову в знак подчинения. Пару раз даже на колени приходилось падать. Это наш альфа любил, лучшее высказывание уважения по его мнению. Но сейчас я весь будто покрылся слоем пуленепроницаемого стекла, и все его атаки отдавались лишь глухим ударом и вибрацией. Но не причиняли той боли, какая была раньше. Я стал сильнее. Один в изгнании, рубая дрова целыми днями? Или эликсир Клода в самом деле настолько волшебный, или все дело в истинной паре. Пары всегда усиливают оборотней. Почувствовав это, я взял Рин за руку и смело повел ее к Харрисону.
А он пошел навстречу нам. И продолжал принюхиваться. Не узнал ее? Значит, Клод не сдал.
— Ты решил устроить мне сюрприз, Лайфорд? — спросил Хейл без приветствия. — Михеев сказал, что ты вылетел домой, но ни слова о самке.
Тарин от его голоса сжалась и спряталась мне за спину. Ублюдок продолжал показывать, кто здесь главный, причиняя ей боль. Я поднял руку, жестом прося его остановиться.
— Это Тарин, сестра Колтона, — сразу обозначил я. Иначе бы он не прекратил. Ментальная сила мгновенно спала, и вместе с тем прошла и головная боль.
Глаза Харрисона в удивлении округлились, и он уставился подозрительным взглядом на Рин. У него был ее старый портрет, который Клод нарисовал исходя из своих видений о всех троих метисах. Она изменилась, и узнать ее было практически невозможно, угадывались лишь какие-то черты. Но больше всего альфу, конечно, поразили запахи.
— Ты шутишь? — прорычал он, сцепив зубы. — Какого хера ты ее пометил?
