— У меня есть выбор прямо сейчас. Я выбираю тебя. Ты останешься со мной и простишь меня. Ты простишь, ведь знаешь, что теперь единственный смысл моего существования — это ты.
Я хмыкнула. Этот мужчина… Его невозможно любить. И слишком больно ненавидеть. Хочется сжать кулаки и лупить его до крови, а потом с тем же безумием зацеловать каждый синяк. Он сводит меня с ума, он делает меня слабее. Я не узнаю то существо, которое тянется к нему всеми фибрами, и ничего не могу с ним сделать. Не когда он так говорит. Не спрашивает, а требует. Не уговаривает, а приказывает. Подчиняет меня снова и снова, как бы сильно я ни щетинилась. Кажется, его ничего не изменит. Никакое событие не сломает, не подкосит, не сделает мягче, нежнее. Лайфорд… Это просто Лайфорд. Он был грубым, наглым, непреклонным с нашей первой встречи. И я полюбила его таким. Но как с этим жить теперь — не знаю.
— Ты невыносим, — прошептала я, хотя, конечно, одно слово никак не могло описать весь ураган мыслей в моей голове. Наверное, даже целый поток слов не помог бы мне разобраться с чувствами. Я вырвала свои руки, отошла от него. Выдохнула.
— Ты не выбираешь меня. Никогда не выбирал и не выбрал бы, если бы у тебя был шанс ткнуть пальцем в одну девицу из сотни. Потому что наша связь — это какая-то издевка. Начиная с того, что ты медведь, а я волчица и заканчивая тем, что ты стал альфой, а я никогда не буду тебе подчиняться! Я не одна из ваших самок для размножения. Я не буду служить тебе, дрожать от страха и выполнять приказы. Один тиран, к чьей кровати я была привязана, у меня уже был. И мне было не по кайфу.
Он зарычал на меня, а я развела руками.
— Что?! Это часть меня! Часть моего дерьмового прошлого! Ты не можешь принять меня только наполовину.
— Мне и не нужна половина. Я злюсь на то, что не смог предотвратить этого, — заорал он и ткнул пальцем в Блэр. — Ты страдала слишком много из-за колдуна и ведьмы, у которых своя больная игра. А теперь говоришь мне, что лучше пойдешь с ней, чем останешься со мной? Ты вообще в себе? Я не позволю тебе так с нами поступить. И да, привяжу к кровати, если понадобится.
Кто-то за спиной свистнул. Хотя ясно кто. Блэр все же не могла держать язык за зубами дольше пяти минут.
— Ты роешь себе могилу, парень, — протянула она. — Лучше просто попроси прощения.
Он показал ей фак. А когда Колтон зарычал, выставил и вторую руку.
— Пошли вы! — выкрикнул Лайфорд и перевел взгляд на меня. — Это то, чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях? Извинялся? Прости меня, Тарин, я больше так не буду! — Он изогнул губы в горькой ухмылке. — Ну как? Я все исправил? Тебе полегчало?
Я фыркнула. Он звучал абсурдно.
— Ты сама не знаешь чего хочешь, — заявил он и стукнул себя по груди. — Я знаю. Как бы тебя это ни бесило, но я знаю, какая ты, потому что ты часть меня. Мое долбаное ребро! Тебе не нужны мои извинения, потому что они ничего не изменят. Ты ждешь от меня действий. Так смотри!
Он зловеще улыбнулся, раскинул руки и попятился. Заговорил громче, чтобы все услышали, но глаз от меня не отвел.
— Тарин убила Харрисона. Вы все знаете, что это значит. Победив сильнейшего, она заняла его место. Альфа не может покинуть свою стаю, детка.
Он послал мне издевательскую улыбку и медленно склонил голову набок, оголяя шею. Блэр присвистнула опять. Лайфорд только что уничтожил в пух и прах гребаные вековые традиции, объявив альфой стаи медведей какую-то недоделанную волчицу. А он, самый сильный оборотень Хейлов, подставил мне горло в знак покорности... И с каким видом! Будто выиграл весь долбаный мир.
Ненормальный!
Я смотрела на него во все глаза, слыша, как отовсюду начал подниматься возмущенный гул. Кто-то из мужчин обозленно выкрикнул:
— Его убила люстра! А ты, Лайф, похоже, хорошенько стукнулся головой.
— Лайфорд бросил альфе вызов, — добавил один из тех, кого я видела раньше на дядюшкином отбое женихов. — Свидетелей много. Никто не станет оспаривать его право на власть. Но это…
Он осмотрел меня с неприкрытым отвращением.
— Она луна! — воскликнул кто-то на удивление с восторгом.
— Она, млять, самка! Волчица! Вы издеваетесь? О чем вообще речь?
Десятки голосов начали атаковать друг друга и нас с Лайфордом. Он потопил себя этим абсурдным заявлением, а ведь его уже признали лидером. Теперь мне хотелось задать ему тот же вопрос.
— Что ты делаешь?
Он заорал еще раз, затыкая их всех. Теперь уже на полном серьезе.
— Кто не собирается присягнуть на верность Тарин прямо сейчас, может бросить вызов мне.
— Ты тронулся умом, Лайф! — выкрикнул Девид. Хотя бы его имя я запомнила. И даже полностью поддерживала. — Некоторые из нас готовы смириться с тем, что она твоя пара. Только потому, что она луна. Но присягать ей никто не будет.
— Законы едины для всех. Если она альфа, то я брошу вызов ей, — проговорил какой-то крупный самец и угрожающе шагнул вперед в центр зала. — И ты не имеешь права ее защищать, Лайфорд.
— Имею полное право, — ответил он, и выбросил козырь, который, я очень надеялась, он оставит при себе. — Она моя пара. И она носит моего ребенка. По закону я обязан их защищать.
— Сукин сын! — рык Колтона разнесся по всему дому, заставив меня поморщиться.
— Это еще не факт, — проговорила я, потому что после пережитой ночи что угодно могло пойти не так и…
— Фа-а-а-акт! — пропела Блэр, и когда все обернулись на нее, она жутко вылупила глаза. — Слушайте, я, конечно, не Клод, но если хотите совета старой мудрой ведьмы, то между Тарин и люстрой я бы все-таки выбрала альфой Тарин.
Глава 32
— Хейлы — хозяева северной части континента уже много веков, — проговорил один из самых крупных парней из толпы и вышел к Лайфорду. — Ваша фамилия стала легендой среди оборотней. Но похоже, что Харрисон был последним адекватным оборотнем в вашей сумасшедшей семейке.
Он обвел злым взглядом меня, Колтона, Эрика и вновь вернулся к Лайфорду. Многие оборотни согласно кивали, слушая этого парня.
— Может быть, самое время сменить правящий род? — задал он вопрос толпе, и еще больше мужчин загудели в знак согласия. — Я Коул Бренд, охраняю западные границы и здесь появляюсь редко. Моя сестра, Ава, сообщила мне о смерти Харрисона. Она его первая жена и родила ему первенца. Вот, кто действительно имеет право претендовать на роль альфы. А пока мой племянник не подрастет, я позабочусь о стае. Бросаю тебе вызов, Лайфорд.
Он зарычал, расставил мощные руки и начал оборачиваться. Медведь Коула был угольно черным и действительно огромным. Конечно, меньше, чем у Харрисона, но, кажется, не уступал Лайфорду, насколько я помнила. А он… Он просто стоял, сложа руки на груди, как будто у него вообще нет проблем.
