— Ты самое прекрасное существо в мире, — произнес он, казалось бы, милейшую вещь. А спустя секунду вернулся мой наглый сибирский дикарь. — И я сейчас покажу тебе, как надо трахаться!
Я скучала по нему!
И моргнуть не успела, как он встал со мной и поднес к стене возле шкафа с зеркалом на всю дверцу. Мы видели друг друга и то, как потрясающе сочетались. Но Лайф сделал зрелище еще более сексуальным, когда поставил одну мою ногу на пол, а вторую закинул себе на плечо. В этой же позе мы придавались бурным утехам в крохотной парилке в России. Тогда я еще и представить не могла, что этот псих станет моим всем. А сейчас не могла отвести глаз от вида того, как его матерые бедра вколачиваются в меня, как руки жадно скользя по моему телу, сжимая то грудь, то задницу. Он не смотрел на наше отражение, только на меня. Ловил губами мои губы, выпивал мои стоны и метил укусами шею.
— Теперь понимаешь меня? — спросил он с насмешкой.
— Я понимаю себя, — ответила я, протягивая царапины вдоль его спины с видом озабоченной маньячки.
Его тело — произведение искусства. И я хотела, чтобы каждая самка в этой стае знала, кому оно принадлежит. Я впилась губами в его шею, и почувствовала, как он озверел, ускорился и поймал свое освобождение. Я кончила сразу за ним, будто его оргазм передался мне и объединился с моим собственным возбуждением. Это снесло нас. Буквально свалило с ног, и мы неловко упали на пол.
Мы смеялись, пытаясь расцепиться и усесться. Лайф подпер стену и перетащил меня к себе на колени.
— Ты простила меня? — спросил он с таким видом, будто уже знал ответ.
— Нет! — возмутилась я. — Ты получаешь желаемое слишком быстро, когда дело касается меня.
Он понимающе поджал губы.
— Да, никуда не годится. Будешь меня мучить?
— А ты бы на моем месте мучил? — спросила я.
Он фыркнул.
— Конечно! Когда ты конкретно облажаешься, я просто так тебе этого не спущу.
— Когда? — я засмеялась. — Ты так уверен, что это произойдет?!
— Мы оборотни в самом расцвете сил, Рин-Рин. Неужели ты думаешь, что за триста лет, которые мы проведем вместе, у нас не будет проколов, ссор и обид? Я реалист и потому говорю тебе, что этого не избежать. Но я также отдал тебе свои яйца и сердце, так что с уверенностью заявляю, что несмотря ни на что, мы всегда будем находить пути друг к другу.
Я положила руку на грудь и свела брови.
— Яйца и сердце! Ты просто не мог быть романтичнее! — поддразнила я.
— Спасибо, что простила меня.
— Я еще не простила.
— Ты осталась, — произнес он, будто это одно и то же.
— Представила на секунду, как жить вместе с Блэр, — соврала я и после его смешка добавила уже серьезно: — Даже если бы я пошла с братьями, все равно бы каждый день думала о том, чтобы вернуться к тебе. Ведь у тебя тоже мои… яйца и сердце.
Кажется, мы только что нашли свой идеальный способ признаться друг другу в любви. Лайфорд улыбнулся самой счастливой улыбкой и притянул меня для поцелуя.
— Но твое предложение стать альфой — чистое безумие, — добавила я. — Медведи не станут меня слушать. Будут плести интриги за спиной. Я не хочу жить так, как Харрисон, чтобы меня ненавидели в собственном доме. У Колтона все не так.
При упоминании брата, Лайф раздраженно закатил глаза.
— Я лишь пытаюсь сказать, что оборотни должны любить своего вожака. Они будут любить только тебя, но не меня.
Положив ладони на мою шею, Лайф посмотрел мне в глаза очень внимательно и повторил то, что говорил ранее.
— Мне не нужна эта стая без тебя. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь чужой. Не хочу проснуться одним жутким утром и не найти тебя рядом. Пускай я сильнейший, но я хочу, чтобы ты понимала, что моя сила всегда на твоей стороне. Ты по праву наследия, по крови и по магии своего зверя на своем месте.
Я накрыла его ладони своими и улыбнулась.
— Как и ты, Лайфорд. Я не должна это говорить прямо сейчас, ведь ты все еще не прощен, но… Я горжусь тобой. Видел бы ты свою силу. Как она возросла после смерти Харрисона. И какой огромной стала по сравнению со всеми твоими медведями.
— Это благодаря тебе.
Он опустил руки на мой живот.
— И ему. Ты уже чувствуешь его?
— Почему его? — удивилась я. — Плоду несколько дней. Ты не можешь знать ни пол, ни чувствовать его.
Лайф загадочно улыбнулся.
— Первенцы Лун всегда альфа-самцы. Сильнейшие. Ты подаришь нашему роду лучшего альфу. А пока мы с тобой сделаем все, чтобы он вырос в лучшем месте.
— Я согласна на это, — прошептала с нежностью. — Мы сделаем это место лучше. И знаешь, с чего можно начать?
— С отмены многоженства? — предложил Лайф.
— С заключения мира с соседней стаей… моего брата.
Когда Лайф скривился, я похлопала его по плечам.
— Отмена многоженства тоже сойдет!
— Я поговорю с ним, — заверил он, начиная подниматься со мной на руках.
А когда поймал мой красноречивый взгляд, вздохнул и добавил:
— С двумя.
— Стой!
Я притянула его к себе за уши и прижалась губами ко лбу, оставляя долгий крепкий поцелуй.
— Вот! — удовлетворенно улыбнулась при виде огромного засоса. — Теперь можешь идти.
— Три часа, — напомнил он с самым серьезным видом и пошел к шкафу. Внутри оказалась мужская и женская одежда с бирками.
— Чья это спальня? — спросила я, принимая серое спортивное платье. Лайф взял себе тканевые шорты и белую майку.
— Гостевая, — ответил Лайф и подозрительно поджал губы.
— Харрисон не произвел на меня впечатления гостеприимного человека. Не думаю, что к вам часто заезжали гости из соседних стай.
— Не из соседних, — скупо согласился Лайф, и все же раскололся, зная, что я жду пояснений. — На первом этаже зал, столовая, кухня, кладовая и другие технические помещения. На втором — комнаты Харрисона и его любимой жены. На третьем — остальных его жен и их детей. Мы на четвертом. Эти спальни часто пустовали, но были моменты, когда Харисон приглашал женщин стаи и навещал их.
Лайф многозначительно выгнул бровь, предлагая остальное додумать.
— То есть, ему было мало пяти жен, он еще и звал на потрахушки других женщин?
Лайф подпер шкаф, пристально меня разглядывая.
— Тебе не понравится.
— Говори! — потребовала я.
— Он звал чужих жен, чтобы таким образом наказать и унизить их мужчин. Он ставил на самках метки и оставлял свой запах, а затем отправлял домой. И никто не смел отказать ему. Он альфа.
