За двести метров до цели остановились, проверили снаряжение. А я попутно просканировал группу зданий, прятавшихся за густыми зарослями. Оказалось, я ошибся в определении количества. Противника было не десять человек, а почти тридцать. Из них восемь — отдыхающая смена, восемь — бодрствующая, и восемь на четырёх постах. Два поста ближних, и два дальних. Один из постов — всего в сотне метров справа от нас.
Ближние и дальние посты находились в прямой видимости, что было очень плохо.
Всё это я рассказал, стоя с закрытыми глазами, прислонившись затылком к какому-то берёзовому фикусу. В том смысле, что ствол у дерева был белый, как у берёзы, а листья большие и мясистые. Я давно заметил, что в лесу моя чувствительность гораздо выше, если я прислоняюсь к стволу крупного растения. Для себя я называл такой способ антенным. Но ребята заметно впечатлились.
Солнце поднималось, так что воспользоваться темнотой не было возможности. Я решил рискнуть. По эмоциональному фону стоящих на дальнем посту, я уже понял, что караулят они давно, устали, да и глаз замылился. Поэтому мне захотелось провернуть тот же фокус, что и с охранниками возле пещеры — слиться с лесом. Сделав рукой знак «на месте», неслышным шагом двинулся в сторону поста, стараясь резонировать с колебаниями тех растений, мимо которых шёл. Кроме того, на всех доступных мысленных частотах я транслировал «белый шум» — то есть попросту ловил вибрации окружающих объектов и передавал их во все стороны.
В своих стараниях я прошёл прямо под носом у патрульного, развернулся и точно так же добрался до места расположения отряда.
— Ты куда пропал? — встревоженно спросил Роман.
— Как это выглядело со стороны?
— Удивительно. Шёл-шёл, и вдруг тебя нет. Вообще.
— Значит, получилось. Давай я ещё одну штуку попробую.
Рома кивнул, и я начал внушать ему желание связаться со мной по рации. Точно так же, как когда-то уговаривал варана вылезти из-под машины, или убеждал рогатого ягуара, что я камень. Прошло около минуты, и Роман не сознавая, снял с разгрузки рацию, потом посмотрел на неё и повесил обратно. Секунд через десять опять снял, нажал кнопку передачи, отпустил, и вновь вернул рацию на место.
— Ясень, что чувствуешь?
— Вроде ничего. Хотел тебе что-то сказать, но не смог вспомнить, что.
— А рацию зачем трогал?
— Сам не знаю.
— Значит, получилось. Я старался тебе передать желание связаться со мной по рации.
— Ты опасный человек, Струна.
— Я полезный человек! — я важно поднял указательный палец.
— Сидор, Качок — разведка, — скомандовал Роман. — Осмотритесь, если есть возможность, попробуйте заглянуть за забор.
Два Витька поднялись, поправили разгрузки, и хотели идти в сторону белевшего за деревьями забора, но я остановил их.
— Подождите. Дайте пять минут, я сам попробую.
Сел, прислонившись к самому толстому дереву и попытался раствориться в окружающем пространстве. Через некоторое время в сеть общих вибраций вплелись образы нашей группы. Ещё через полминуты я увидел другое скопление людей. А минуту спустя разглядел и забор, и тёмные пятна построек. Не выходя из транса начал описывать:
— Площадь — с футбольное поле. По периметру металлический забор, сверху колючка. Внутри две машины у дальнего края, и четыре здания. Три низких, одноэтажных, в главном — два этажа. Одно ближе к нам, длинное, две трети ширины огороженного поля, высотой чуть выше забора. Похоже на ангар, потому что не разделено на комнаты, только два помещение — одно поменьше, казарма караула, и одно большое, похожее на склад. Рядом дерево, можно над забором пролезть. На территории кроме караула, две поварихи в маленьком одноэтажном здании. Как я понимаю, это столовая и кухня вместе. Ещё трое в высоком доме. Один внизу, охраняет, двое на втором этаже. Девушка сейчас одна, в маленьком одноэтажном сооружении. Похоже, это душ или баня. Она без охраны. Фу-у…
Я вышел из транса. Сразу стало тяжелее дышать. Оглянулся. Пацаны, раскрыв рты, изумлённо смотрели на меня. Роман сглотнул, обвёл глазами замерший отряд и процитировал:
— «Есть многое на свете, друг Горацио…». Струна, ты понимаешь, что теперь разведка с тебя не слезет?
— Неверный подход, капитан. Разведке стоит заинтересоваться человеком, который меня этому научил.
— А кто это?
— Начальник полиции Лимпо, Питер ван Рюйтер. Мой хороший друг.
— Я сообщу, товарищ майор.
— Обязательно. Стой! Мне что, уже присвоили?
— Струна, ты же на боевом задании. А значит, вступил в силу приказ командующего.
— Надо же. Я и забыл. Итак, план операции есть?
— Ты ложишься в снайперскую поддержку, а мы скрытно забираемся на крышу ангара, потом двое идут в баню за девочкой, остальные — штурм с зачисткой.
Я подошёл к Роману почти вплотную и чуть слышно сказал:
— Ясень, это половина двухсотых наших, гарантировано. Нужно что-то другое.
— Если у тебя мысли есть — озвучь.
— Я, пользуясь своими способностями, попытаюсь проникнуть в лагерь. Если найду Оксану, укрою её в максимально безопасном месте, и дам тебе сигнал к наступлению, а сам ударю противнику в спину.
— Сигнал, как я понимаю, будет в моём желании пойти в атаку?
— Совершенно верно. В крайнем случае, я открою огонь. По караульным видно, что стоят они давно, и ждут скорую смену. Вот этим моментом я и воспользуюсь. Проникну с ними.
— А если…
— Нет! Или у тебя другие варианты есть?
— Не было бы заложницы, тогда вариантов масса. Да хоть сейчас штурмом взять. А так… они же её сразу убьют.
— Так что давай, я рискну. Мне всё-таки комбатя не чужой человек.
— Он тут всем не чужой. Но ты прав. И смотри, вон разводящий со сменой.
Дальше обсуждать было уже некогда. Я передал Роману Ремингтон, запел в голове песню мамбы, и двинулся в сторону поста. Через тридцать шагов мне навстречу выползла огромная красноголовка. Она выдвинулась из травы как гигантский тюльпан, и внимательно провожала меня взглядом. Значит, что-то неправильно, подумал я, и усилил поток белого шума. Змея тут же потеряла интерес, отвернулась, затем опустилась в траву и свернулась в кольца.
Я выдохнул. Вроде, получается. Разводящий и оба караульных что-то тихо обсуждали. Я подошёл поближе… затем ещё чуть-чуть… меня не замечали. Прислонился к дереву, используя ствол как антенну, начал передавать белый шум. Караульные откровенно болтали, я улавливал знакомые слова. Наконец, разводящий скомандовал: «Халха», и оба двинулись в сторону построек.
Бояться было нельзя. Страх характерно пахнет. Даже воняет. И этот запах легко могут уловить тренированные, привыкшие в страху люди. Поэтому я старался не думать о том, за кем и куда я иду. Думать в моём состоянии вообще вредно для здоровья. Отвлекаясь на мысли, теряешь концентрацию. А значит, тебя могут заметить.
