Поэтому я был сосредоточен только на вибрациях окружающей природы. Улавливал их, повторял и рассылал на всех частотах. Так увлёкся, что однажды даже не перешагнул случайную ветку, и с хрустом наступил на неё. Но мои невольные проводники, казалось, даже не заметили звука. Так и шли, переговариваясь вполголоса. А я тенью крался за ними.
Вот уже ворота. Разводящий постучал. Открылась калитка. Никаких паролей и отзывов, видимо, все свои. Я аккуратно протиснулся следом за сменным часовым, стараясь никого не задеть, и сразу же распластался по забору. Посмотрел внутренним взглядом на панельные секции, и мысленно повторил их структуру, рисунок и вибрации.
Тишина. Караул прошёл дальше, охранник ближнего поста закрыл калитку, разворачиваясь, равнодушно мазнул по мне глазами, и двинулся на свой пост. Я аккуратно открыл глаза и глянул на свои ноги. Там был забор. Я знал, что это ноги, но взгляд убеждённо доказывал мозгу, что это металлическая панель, такая же как десятки других. Я отдышался и двинулся вдоль ограды дальше.
До бани добрался минут за десять, стараясь не попадаться никому на глаза и не выходя из образа забора. Дверь была закрыта снаружи на кусок арматуры, замка не было. Я нырнул внутрь и отдышался. Из транса выходить не стал, но заборные вибрации оставил.
Девушка сидел на полу, глядя в окно и плакала. Внезапно, голова её повернулась в мою сторону, глаза расширились.
— Гена!?
— Ч-шш! Выходи.
Мы на цыпочках выскочили наружу, я вставил обратно в петли кусок арматуры, и, снова прикинувшись окружающим миром, повёл её к дальней стороне площади. Там стояли открытый Хамви с пулемётом на станке, и чёрный, наглухо тонированный Гелендваген.
— Лезь под Гелик. Лежи и не отсвечивай.
Оксана послушно забралась под машину, не издав ни звука. Всё-таки отец — боевой командир, это многое значит в воспитании. Я сунул ей Беретту и девушка крепко схватила пистолет. Сам я, не выходя из образа травы и камней, пополз к столовой. Это здание стояло в самом центре. К забору тихо подтягивались наши, я чувствовал их волнение и азарт.
Вот первый перелез на крышу ангара и бесшумно спрыгнул на землю. Надо же, Злобный. Второй уже на крыше, третий лезет по дереву.
Я достал из разгрузки осколочный ВОГ, зарядил. Подождал, пока ещё двое попадут на территорию, провёл мысленную линию между стволом гранатомёта и окном на втором этаже, и аккуратно пустил туда гранату.
Раздался взрыв, посыпались стёкла, из двери первого этажа высунулся недоуменный охранник, и тут же попал под мою пулю. Караул в казарме переполошился, но пацаны уверенно били прямо через металлические листы ангара. Троих положили, остальные залегли под койками. В отличие от ребят, я чувствовал противника так, будто никаких стен и нет. Прицепил магазин с чёрными носиками — бронебойные, и аккуратно, прямо сквозь тонкий металл, стал стрелять одиночными по отлично видимым радужным переливчатым силуэтам.
В казарме началось движение. Осаждённые стали отстреливаться и во все стороны полетели пули. Наши залегли, и потихоньку отползали под различные случайные прикрытия. Я постарался почувствовать, кто есть на втором этаже главного здания, но там была тишина. Видимо, одного ВОГа хватило на всех. Вдруг сзади меня кто-то появился, будто ниоткуда. Странно, по моим подсчётам, вся живая сила была сконцентрирована со стороны фронта. Я обернулся. В заборе медленно открылась неприметная калитка, появился ствол, дверь резко распахнулась, и в проём вкатился боевик. Видимо, прибежал с дальнего поста на выстрелы. Я собирался подстрелить его, когда остановится, но от стоящих машин раздался пистолетный хлопок, и караульный лёг плашмя, не докрутив кувырок. Мне осталось только пустить по нему контрольный.
Дверь казармы распахнулась, и во все стороны, как тараканы при включённом свете, разбежались оставшиеся осаждённые. Двоих в лёт пристрелили пацаны, ещё четверо, петляя, и пригибаясь, кинулись к главному зданию. Один вообще рванул мимо меня к бане. По беглецам раздались очереди, я же дал своему добежать до помывочного узла. Боевик резко выдернул арматуру и, с нею в руке, ворвался внутрь.
Двое всё-таки добрались до главного здания и залегли за стопкой покрышек под стеной. Я решил не отвлекаться — пацаны добьют, зарядил осколочный, подполз поближе к бане, и пустил ВОГ. Рвануло, сквозь металлические стены полетели осколки и куски обшивки. Пришлось пригнуть голову. Наши не отставали — три выстрела из подствольников, и с обоими оставшимися было покончено. Я встал и вышел из транса. Время собирать камни.
Как только выстрелы стихли, дверь в кухню приоткрылась, из неё одна за другой, выглянули две полные женщины, лет по тридцать пять. Увидев русских военных, они синхронно ойкнули, и спрятались обратно.
Новая Земля. Территория Ордена. Порто-Франко. 25 год 2 месяц 36 число. 25:45
Мы сидели в уже известном кафе, все ребята, участвовавшие в операции. Роман только что толкнул речь, я держал в зубах большую металлическую звезду, выловленную из стакана. Обмывать звание, одетым в гражданку было непривычно. По правилам, следовало свежепойманную звездочку тут же присобачить на погон, и доложить по форме. Но погон не было. Ребята как-то неуверенно похлопали меня по плечам, что-то говорили, резко меняя тему…
Свободно чувствовали себя только Аня с Оксаной. Им завтра отправляться в Демидовск в составе конвоя, поэтому сегодня для них было что-то вроде прощания.
На улице стемнело, в кафе зажгли фонари. Привычный городской шум вокруг как-то незаметно стих, наша компания сама собой разделилась на группы, все выпивали и закусывали, общались друг с другом. В одном месте вспоминали дом, семьи, даже соседей. Рядом обе девушки полностью завладели вниманием нескольких бойцов.
Ко мне подсел Роман, и без предисловий предложил:
— Струна, давай, ты откроешь при Русской Армии курсы по своей медитации. А то уж больно впечатляет.
Я помотал головой.
— Не смогу. Меня самого знаешь, как научили?
Ясень вопросительно дёрнул головой.
— Пришли два негритоса с тамтамом и жрица-мамба. Она запела, они застучали в свой барабан, я и поплыл. Открылись у меня тогда эти способности, но не умения. Это я уже потом каждый день тренировался. Повторял про себя эту песню с тамтамом, и стрелял, учился слушать, вибрации распознавать. Знаешь, как я в транс вхожу? Я до сих пор повторяю про себя эту песню, подкорка, или что у меня там есть, только от этого пробуждается. А спеть её и не смогу, как ни проси. Так что, если хочешь выпускать бокоров в массовом количестве, прямая дорога тебе в Дагомею, посёлок Лимпо. Разговаривай с ван Рюйтером.
— Приказать мы тебе не можем — ты ни к одному подразделению не приписан. Заинтересовать — тоже. Как тебя заинтересуешь? У тебя своя территория, красавица жена и собственная алмазная шахта. Остаётся только завидовать…
— Не завидуй. Съезди в Лимпо и сам попробуй. Я же никакой тайны не делаю.
— А что? Вот смену сдам, и поеду! На самом деле поеду.
