— А что ты ещё снял?
— Не кипятись. Ничего я не снял, наоборот, поставил. Залезь на крышу, посмотри.
Я встал на порожек. Вокруг имевшегося люка был уложен толстый пластиковый круг. Текстура его представляла из себя этакие кратеры — множество окружностей с выступающими краями и углублениями по центру. Самое то, что требовалось для упора пулемётных сошек.
Олег уже скинул ОЗК и по пояс влез в салон.
— Сюда глянь, — скомандовал он. — Здесь скобы для автоматов. Четыре штуки по углам. А вот рация. Всё, как договаривались. Пружины на стойках я усилил, клиренс на десять сантиметров выше. Завтра дверь поставлю, и валяй. На ней теперь куда хочешь можно, хоть в горы. Всё, дуй отсюда. Не мешай работать.
А вечером меня ждал поход в ресторан. Именно ждал, потому что как только я вошёл в холл гостиницы, мне навстречу… воздвиглась, вознеслась, другого слова не подобрать, из кресла Анна. На ней было невообразимое ярко-алое платье чуть ниже колен, с разрезом сбоку почти до подмышки, и таким вырезом, что что было видно каждое колыхание розовых полушарий её грудей. Девушка шагнула в мою сторону, и грудь начала двигаться по сложной и непредсказуемой траектории, притягивая глаз.
— Зай, пойдём в ресторан, — томным голосом сказала она, и я, наконец, смог перевести взгляд на лицо.
С ним она тоже долго и плодотворно работала, как и с причёской. Я глупо пошлёпал губами, заставив Анну улыбнуться, но смог только вопросительно поднять брови.
— У меня из-за смены машины на пароход остались кое-какие деньги, так что я тебя приглашаю. Скажи, ведь не часто тебя зовут в ресторан красивые девушки?
— Вообще никогда, — с трудом проговорил я.
— Иди, оденься, я тебе всё приготовила, лежит на кровати.
Через полчаса я вышел из гостиницы в тёмно-серых чуть зауженных брюках в тонкую светлую полоску, бледно-розовой рубашке, и ярко-красном галстуке, не иначе под цвет платья подбирала. На ногах были тонкие чёрные кожаные мокасины, к сожалению, на размер меньше. Они ужасно жали. От себя, помня, что костюм мужчины делают, прежде всего, аксессуары, я прихватил так и не разобранную трофейную барсетку, решив посмотреть содержимое в ресторане.
У входа, возле машины, изумлённо отрыв рот, стоял Фред Твид. Мы сели на заднее сиденье.
До Овальной площади было пару минут пешком, но мне импонировало желание Ани доехать с шиком, «в таксо». Я выскочил, и открыл ей дверь.
Фред отказался от денег, выговорив себе право посмотреть, как наша пара войдёт в зал. Думаю, он не прогадал, потому что двигалась моя спутница как никто. Её шаги напоминали частые выстрелы из двух блочных луков попеременно. Сначала поднималось бедро, затем из него вперёд выстреливало колено, и в конце шага пол припечатывала тонкая шпилька. Разрез на платье позволял не только рассмотреть во всех подробностях ноги, но и демонстрировал каждому, что моя спутница, несмотря на жару, надела чёрные ажурные чулки.
Наше появление в обеденном зале ресторана сопровождалось сначала резким общим молчанием, а затем, будто аплодисменты, зазвучали три звонкие пощёчины. Похоже, некоторым дамам не понравилась реакция их партнёров. Свободных мест не было ровно до тех пор, пока Анну не заметил метрдотель. Он хлопнул в ладоши, как-то специфично помахал левой рукой, и два официанта тут же внесли столик и два стула.
Впервые в жизни я находился под вниманием такого количества глаз. Меня это сильно смущало. А Анна… она не просто наслаждалась произведённым впечатлением, она устроила из похода в ресторан собственный бенефис. Когда девушке казалось, что про неё забывают, Аня чуть повышала голос, восстанавливая внимание к своей персоне. Девушка то и дело подзывала официанта, требуя у него то холодной воды, то заменить столовые приборы, то интересуясь родиной и годом урожая каких-то незнакомых мне вин.
Я тяготился всеобщим интересом, поэтому постарался незаметно нырнуть в барсетку, отвлекаясь от зала. Очень жаль, что я не залез туда раньше. В сумке матово поблёскивала толстая золотая цепь замысловатого плетения, десяток колец, с камнями и без, три дорогих мобильника, и золотые часы, правда, показывающие двадцатичетырёхчасовые сутки старой Земли. Кроме того, там лежало три АйДи, два женских, судя по фотографиям, тех самых неудачливых девушек, так не вовремя решивших сняться на фоне скалы, и один мужской, на имя Михаила Ивановича Чагина. Его фото я тоже узнал. К моему удивлению, те девушки не были родственницами. На их АйДи оказались разные не только имена, но и фамилии и отчества.
— Потанцуем?
Я отвлёкся от изучения содержимого как раз вовремя, чтобы увидеть троих уже не в меру пьяных бугаёв, один из которых пытался вытащить из-за стола мою девушку.
Аня смотрела на меня странным взглядом. В нём были смешаны в равной мере страх, радость от того, что она настолько красива, просьба ко мне избавить её от ужаса, и уверенность, что всё будет хорошо. Знаменитая женская логика в неразбавленном состоянии. Я глазами спросил у неё, и девушка так же взглядом ответила, что танцевать, особенно с пьяными мужиками, не желает.
— Ребята, она не танцует.
— Слышь, молчи, а? — с какой-то грубой вежливостью сказал один из них, и, подойдя сзади, положил мне тяжёлую ладонь на плечо.
Думаю, такой жест на многих действовал усмиряюще.
— Руку убрал, — сказал я.
— Да ты чё!!!
Он ударил кулаком по краю моей тарелки, собираясь рассыпать еду по всему залу. Точнее, попытался ударить. Мгновенно войдя в состояние транса, я чуть сдвинул его кулак до момента касания с целью, и в результате, нападающий звучно приложился подбородком к столу. Раздалось клацанье зубов. Верзила резко поднялся, я тоже. Не говоря ни слова, он двинул мне прямым в глаз. Я сделал шаг вправо, и когда его рука пролетела над моим плечом, ударил лбом в переносицу. Он был выше меня почти на полголовы, поэтому удар вышел в самую подходящую точку. Глаза бедняги мгновенно сбежались в кучу, верзила затряс головой.
— Валите отсюда, — сказал я остальным.
Ушибленный в этот момент пришёл в себя, и снова постарался достать меня прямым. Очевидно, это был его коронный удар. Я шагнул назад, в сторону стоящих двоих. Сзади немедленно полетел кулак, целя мне в затылок. Я отклонился, хватая первого за воротник рубашки. Теперь на линии удара снова был он. Не повезло бедняге, ему опять прилетело в нос. На этот раз парень надолго выбыл из дальнейших действий.
— Мля, Витёк, ты чё!? — задал отключившемуся совершенно бессмысленный вопрос тот, кто его же вывел из строя. — Ну хана тебе, худой.
На этот раз атаковать меня решили двое одновременно и с двух сторон. Я присел под перекрёстными ударами, и со всей силы врезал первому попавшемуся кулаком в бок коленной чашечки. Раздался хруст, нападавший упал и немедленно завопил.
Последний оставшийся посмотрел на меня с диким ужасом в глазах, и пробормотал:
— Всё, всё, мужик, я ничё, всё ровно.
