— Не могу, Геночка. Надо дом привести в порядок. Опять же, я огород затеяла. Дожди кончились, нужно поливать. За трубу, конечно, спасибо, но шланг сам с грядки на грядку не переползёт. А если мама приедет и увидит у меня засохший огород, нам с тобой обоим будет стыдно.
— А не боишься одна? От людей-то далеко.
— Не волнуйся, милый, я буду не одна.
Я сделал такую удивлённую мину, что Жанна даже засмеялась.
— Мы поедем вместе с Анжи и Мэри Сью. Вчера, пока ты болтал с Куртом, мы с Мэри хорошо поговорили, расставили все точки над «ё».
— Она рассказала, почему всё время дразнит тебя?
— Больше не будет. Ты приедешь, и я возьму твою фамилию.
— И всё равно, три девушки одни в глуши…
— Поэтому к нам будет приезжать Джо. Думаешь, он оставит Анжи надолго одну?
— Как я понимаю, вы уже все вместе всё решили и дальнейшее обсуждение не имеет смысла.
— Какой ты у меня умный, — Жанна крепко поцеловала меня в губы и тут же спросила. — Ты документы не забыл?
Я молча достал папку с бумагами на получение АйДи, пролистал их и положил обратно в рюкзак.
— Тогда передавай привет Боброву.
— Караван! По машинам! — раздалось со стороны КПП.
— Всё, люблю тебя, удачной дороги, — Жанна снова поцеловала меня в губы и отвернулась.
— И я тебя люблю. Счастливо оставаться, — сказал я ей в спину и направился к головной машине каравана. Сегодня я был в качестве пассажира. Забрался в высокую кабину, последний раз помахал жене, и мы выехали за ворота.
— Здраста, миста Стринг, — с каким-то ямайским акцентом окликнул меня водитель, как две капли воды похожий на Боба Марли. — Я Мики Лаки.
— Привет, — ответил я по-русски. Как ни странно, это русское слово пользовалось широкой популярностью у местных. — Лаки — это прозвище?
— Нет, са. Это фамилия. Но с такой фамилией и прозвища не надо, верно?
— Ты прав, Мики.
Мы ещё поговорили о погоде, о популяции красного долгоносика, значительно сокращающего вырубку, о красивых девушках, которых со слов водителя вообще нет в Лимпо, но полно, прямо как долгоносика, в Лумумбе. Караван не спеша выехал на совсем уже сухую грунтовку и начал медленно набирать скорость.
Через некоторое время мы проехали поворот на базу «Дельта». Мне показалось, что среди деревьев кто-то есть, но наблюдатели не давали никаких сигналов и я не волновался. Впереди лежал долгий и неспешный путь до Лумумбы.
* * *
Чак убедился, что караван прошёл мимо, слез с дерева и достал из заднего кармана выцветших обрезанных джинсов затёртую до белых пятен чёрную коробочку рации. Привычно нажал на кнопку и сказал:
— Караван уехал, брат.
Рация что-то невнятно проскрипела в ответ, но Чак, похоже, прекрасно её понял.
— Я его не видел.
Ещё один скрип.
— Иду. — Парень почесал бритую макушку нежно-шоколадного цвета, достал из того же кармана самокрутку, облизал её, чтобы быстро не тлела, прикурил, смешно чмокая толстыми коричневыми губами, потом подобрал с земли старый, потёртый АК и не спеша зашлёпал босыми ногами в лес.
Через полчаса со стороны базы на дорогу к Лимпо вывернула целая кавалькада машин. Два старых, потрёпанных, но надёжных военных внедорожника знаменитой марки «JEEP» с ПКМ на станках, полные весёлых чернокожих парней с автоматами, микроавтобус, и грандиозная конструкция из тягача, тащившего платформу с бульдозером и, прицепленный к ней сзади, небольшой колёсный экскаватор.
Проехав километра три, группа остановилась. С передней машины спрыгнул молодой чернокожий парень, минут десять побегал по обочине, затем махнул рукой. Кавалькада свернула на неприметную и явно нечасто используемую колею, и двинулась в направлении Кратера Сухова. Мартин Мако, по прозвищу Старший Брат, сидевший на переднем пассажирском сиденье шедшего первым внедорожника, важно надувал щёки. Он был по-настоящему счастлив. Впервые после смерти его старшего брата, Иосифа, белые начальники обратили внимание на мгновенно ставший бедным и гонимым род Мако и даже помогли деньгами, оружием, а кое-где и воинской силой.
Семья вновь набирала былое уважение и теперь старшим братом стал он, Мартин. А сейчас настало время доказать свою преданность могущественным белым хозяевам. Следовало занять кратер, позволив хозяйским рабочим провести какие-то изыскания, а также захватить живущую там белую женщину. Но ни в коем случае её не трогать. Это было оговорено особо. Старший брат вынул из кожаного офицерского планшета, такого же символа власти как скипетр или держава, фотографию будущей жертвы и облизнулся. Девушка была хороша, к тому же ему обещали, что она сейчас одна. Он бы с удовольствием захватил её просто для себя, если бы не приказ. Мартин прекрасно помнил, чем закончилось невыполнение приказа белого хозяина для Иосифа. Да и деньги, оружие и патроны для этого похода дали тоже белые. Мако-старший вздохнул и спрятал фотографию обратно.
Новая Земля. Дагомея. Лимпо — Лумумба. 25 год 2 месяц 16 число. 26:15
Солнце уже наполовину спряталось за горизонт, когда мы въехали в уже известный мне форт-заправку. Ворота открыл тот же пожилой хозяин, что и в прошлый раз, да и автомат на его груди, по-моему, был всё тем же.
Старик тоже меня узнал и поинтересовался куда я дел шкуры горных львов. Я честно ответил, что самку продал, а коврик из самца сейчас лежит у меня в спальне. Хозяин дежурным тоном посокрушался, что я не продал самку ему, на этом разговор сам собой затих и начались привычные и неторопливые приготовления к ночёвке. Я не стал скидываться в общий котёл, вместо этого достал из рюкзака сухой паёк. Не потому что было жалко денег, или не нравилась компания, просто жена сунула мне их с собой аж три. Да и Бобёр, уверен, не отпустит меня, не нагрузив хотя бы парой сытных, а главное, тяжёлых русских армейских рационов. А я сегодня без машины. Не тащить же их на себе туда, а потом обратно.
— Эй, Стринг, иди к нам, хватит консервы лопать! — раздался жизнерадостный вопль от костра и вслед ему полетел заливистый многоголосый смех.
Я удивился. Не знал, что пользуюсь такой популярностью. Взяв в руки распакованный рацион, я пошёл к компании. Мгновенно сзади меня оказался пенёк из тех, что служили здесь табуретками, а в руках — керамическая миска с кашей. Я аккуратно положил сухой паёк в центр круга и сказал:
— Вот, ребята. Угощайтесь. А то я в котёл ничего не положил.
— Не страшно, — ответил старший каравана, хорошо известный мне капрал Акумба.
Каша оказалась густая, наваристая и очень, очень острая. Казалось бы, обычная, привычная с детства пшёнка, но как разница культур меняет вкус одних и тех же продуктов. Можно было подумать, что в мою тарелку высыпали весь припасённый перец. Но, мяса в каше тоже было много и это радовало.
