Бармен материализовался будто ниоткуда.
— На завтрак могу предложить вам, мисс, кукурузные оладьи с мёдом и свежайшее молоко.
— Спасибо, — девушка с достоинством кинула. — А можно мне тоже мяса?
— Ну, конечно! — рассыпался в любезностях бармен. — Сию секунду будет готово.
Израэль всё это время внимательно наблюдал за девушкой, наконец, приподнял шляпу, и произнёс:
— Позвольте отрекомендоваться, мисс Амалия, Израэль Таака, к вашим услугам.
Джек глянул на спутницу и чуть не подавился. Такого обалделого лица он никогда не видел. С трудом прожевав кусок мяса, молодой человек расхохотался.
— Видела бы ты себя сейчас, — пояснил он.
От смущения девушку спас бармен, принёс бифштекс и к нему всё-таки обещанный стакан молока. Амалия тут же опустила нос к тарелке. Но не прошло и двух минут, как она вновь болтала с Таакой, возбуждённо доказывая ему сходство архитектуры разных стран. К концу бифштекса собеседники уже обсуждали массовые пожары в Чикаго и Луизиане. Сошлись на том, что загорелись города не случайно. Джек с удовольствием смотрел на горящие азартом глаза девушки, её разрумянившиеся щёки. Всё-таки дорога сильно изменила его спутницу. Там, в доме семейства Дуглас, Амалия выглядела скованной и зажатой, терялась на фоне остальных членов клана. Сейчас же она раскрылась, как цветок кувшинки на солнечном свету.
Джек машинально глянул в окно. Ну да, кстати, солнце как раз поднялось, можно сказать, день начался. Ходики показывали двадцать одну минуту восьмого. Он посмотрел на бармена. Тот с интересом слушал шокирующие подробности пожара на промышленной выставке в Чикаго.
— Дружище, а как вообще проходят состязания?
— А? — Бармен с трудом отвлёкся. — Всё очень просто, сэр. Там, на Каса Леоне, висят такие большие часы. И когда они ударят восемь, вы выстрелите. Вот и всё. Ну, или не успеете. Сэр.
10
Эбенайзер Стинк по прозвищу Здоровяк Эби вышел из бара и в задумчивости встал на пороге. Сегодня он впервые засомневался в собственном решении. А виноват этот чёртов белый. Не мог, как и остальные, морщить носик и делать «фи» при виде города, полного одних чёрных и мексиканцев. Ещё этот умник Израэль добавил перца в суп. Разговорился со снеговиком, чуть ли не научную болтовню, как там она, дискуссию устроил. Это же белый, сраные небеса! Чего с ним языками чесаться? Эби сделал ещё пару шагов вперёд и остановился точно на месте, где утром нашли двоих дохляков. Как там сказал Исайя? «Два мёртвых трупа». Будто кто-то когда-то видел живые трупы. Не прост этот белый…
Здоровяк вытащил из кобуры «Писмейкер» и задумчиво прокрутил барабан. Револьвер старательно щёлкал, демонстрируя отлаженную работу механизма. Эби улыбнулся. Своим оружием Здоровяк гордился. А кто бы не гордился? Купить за полтора доллара Кольт Патерсон сорок второго года, ржавый как пролежавшая в земле год, лопата. Положить две недели, не разгибаясь от верстака, но довести оружие до отличного состояния. А потом почти год каждую свободную минуту стрелять, стрелять, стрелять, выхватывать и сразу же опять стрелять… И в итоге отобрать этот «Писмейкер» в честном поединке у самого Боба Гризли. И снова стрелять, стрелять, стрелять… Пока во всей округе не кончатся желающие вызвать Здоровяка Эби. Он ещё раз прокатил барабан по предплечью, наслаждаясь звуком, ловко крутнул револьвер на указательном пальце, миг, и тот уже вновь в кобуре.
Да. Даже немного жалко убивать этого снеговика. Первый, можно сказать, в жизни приличный белый. Но никуда не денешься, иначе Эбенайзер Стинк сам себя уважать перестанет. Он скосил глаза на конюшню. И кобылка у этого белого тоже хороша. А значит, для неё найдётся более подходящий хозяин. Как и для другой кобылки, той, что в юбке.
Здоровяк пошёл к дому синьоры Леоне, понемногу ускоряя шаг. Интересно, а что ещё он получит в качестве трофея? Там вроде был длинноствольный Маузер. Эби поморщился. Он не любил громоздкие винтовки. Пока такую достанешь, пока наведёшь, тебя издырявят, как моль старые штаны. Но уж наверняка у снеговика найдётся много интересных штук. Стинк вспомнил тех белых, что ему удалось отправить на встречу со святым Петром. У каждого была какая-нибудь особенная вещь. Кто-то таскал тяжёленькую золотую табакерку, чтобы нюхать табак. У одного была трость, которую удалось продать в Педрас-Неграс аж за семьдесят песо. Один чудик возил с собой саквояж, набитый отполированным до блеска инструментом. Всякие там щипчики, тонкие ножички. Всё рассортировано и завёрнуто в чистые льняные тряпки. Чего стоила одна лишь пила, блестящая как зеркало. Это как плотник должен ценить себя, чтобы возить такую пилу? Не иначе, заказать ему лавочку у дома было бы дороже, чем построить целый салун. Вот и у этого наверняка должно быть что-то особенное. И плевать на умника Израэля, пусть ищет себе другого собеседника.
Здоровяк остановился. Прямо перед ним чернела насыпанная угольной золой в пыли линия. Он пришёл. И он готов. Берегитесь, все белые запада.
Сверху еле заметно щёлкнуло. Стрелка часов подошла почти вплотную к цифре двенадцать. Осталось не больше пяти делений.
— Эй! Снеговик! — во всю глотку заорал Эби. — Ты случаем не струсил?! А, цыплёнок? А ну иди сюда, мой револьвер уже дрожит от желания кого-нибудь продырявить.
Джек Рэд вышел из бара без пяти восемь. Слишком долго ставил деньги. Естественно, на себя. Бармен принимал на победу Рэда пять к одному, так что или Джек получит почти сотню баксов, или ему уже будет всё равно. Ходу до места было, если он правильно понял, не больше минуты. Да и видел он утром этот дом. Единственное чёрное высокое здание, в отличие от остальных, белых и приземистых, как собачьи будки.
Народ уже высыпался на улицу, всем было интересно поглазеть на бесплатное представление. Джек пору секунд постоял и решил не дразнить гусей. Аккуратно свернул за угол гостиницы, прошёл задними дворами, и вскоре уже стоял перед толстой, нарисованной углем, линией. Выйти постарался спокойно, абстрагируясь от окружающего шума. Получилось. Никто и не обратил внимание на незаметно возникшую на месте фигуру. Постоял, послушал как разоряется Здоровяк Эби. Попутно размял ноги и развязал ремешок, которым была привязана к бедру кобура.
Заметили его только когда Джек закрутил руками, разминая торс.
— А, пришёл, снеговик, — вскричал Эби. — Ты чего так долго? Собирал деньги на гроб?
Противник что-то ещё орал, но Джек постарался выкинуть из головы лишние раздражители. Сконцентрировался, задавил лишние мысли. Наконец почувствовал, как тело вошло в нужный режим. Время словно замедлилось, каждое движение казалось мягче, глаже. Поле зрения сузилось, как бывает, когда смотришь сквозь прицел. Противник, и не больше метра вокруг него видны чётко, до последнего волоска, торчащего из расстёгнутого ворота рубашки. Зато остальное расплылось, не мешая концентрации. Звуки тоже изменились. Отчётливо стало слышно тонкое потрескивание колёсиков в башенных часах, скрип сапог и кобуры Здоровяка. Остальные звуки пропали, даже его громкий голос. Джек замер.
