Амалия вновь вслушивалась в непонятную русскую речь, пытаясь сообразить, как вообще этим ненавистным мужчинам удаётся разбирать, что каждый из них говорит. Ведь ни одного знакомого слова! Тот, который Злобный, буркнул невразумительно по-своему и пристроился у узкого окна-бойницы с винтовкой наготове. А Джек что-то старательно объясняет парню по имени Африка. Тот кивает, но по глазам видно, что не понимает ни слова.
— Твоя задача — отвлечь его от окна, понял? — распинался тем временем Джек. — Стучи, кричи что-нибудь, но чтобы он к двери подошёл. И главное, сразу падай. Ты нам здоровый нужен. Плохо будет, если этот Хьюго умудрится тебе ещё одну пулю в голову загнать.
— Почему ещё одну?
— Так одна пуля в голове у тебя уже есть.
Рэд рассмеялся немудрёной шутке. Юра подумал и присоединился.
— Эми, — Джек повернулся к девушке. — Прошу тебя, осторожнее. Отойди вон туда и что бы ни случилось, не высовывайся. Хорошо?
Амалии ничего не оставалось, кроме как кивнуть. А Африка уже стоял возле грубой самодельной двери.
— Эй!!! — в голос кричал он и молотил кулаком.
— Какой идиот решил отправиться на свидание со святым Петром с утра пораньше? — просипел изнутри явно похмельный голос.
— Сам ты идиот! Открой немедленно, это сосед снизу. Вы нас заливаете!
— Чего?!
Джек подскочил и мгновенно сдёрнул замершего Африку с линии огня. Изнутри прогрохотали пять выстрелов и дверь украсилась аккуратными дырками. В этот момент с той стороны дома донеслась ружейная пальба. А Рэд уже стоит у своего окна и тоже пускает внутрь пулю за пулей. Амалия смотрела, как лёгкий ветер сносит облака порохового дыма в сторону, делая дом чем-то похожим на старый, побитый жизнью и невзгодами, речной кораблик, из последних сил тянущий против течения. А вокруг него, подобно незадачливому пловцу, прыгал влево-вправо Африка, сжимая в каждой руке по револьверу.
— Ну… — приговаривал он еле слышно. — Ну… ну…
Как оба ганфайтера проникли в дом, девушка не заметила. Просто вдруг стрельба сменилась приглушёнными криками и вознёй, затем в доме что-то несколько раз стукнуло, будто кто-то шумно ставил стул сразу на все четыре ножки. А потом дверь открылась и наружу вышел улыбающийся Джек. Он выглядел так, будто сорвал главный приз в лотерею. Лицо его светилось, и оттого казалось прекрасным. Девушка, глядя на мужчину, и сама не могла сдержать улыбки.
Африка в этот момент вдохновенно крутил свои револьверы на указательных пальцах. С трудом увернувшись от открывшейся двери, он уронил оба ствола на землю, суетливо дернулся влево-вправо, затем уставился на друга.
— Ну что? Мы счастливы?
— Аж до соплей, — зловеще ухмыльнулся Рэд. — Касса банды составляет одиннадцать тысяч пятьсот двадцать американских рублей. А главное, все девять членов этой самой банды живы и не потеряли товарный вид.
— Это ж ещё четыре тыщи бакинских!
— А то, — подтвердил вышедший следом Злобный. — Давайте их паковать в фургон.
— А? — радовался Африка. — Скажите, что я правильно тогда эти объявления сорвал. Ведь верно?
— Правильно, правильно, — гулко согласился Кулик. — Давай, пакуй клиентов.
Амалия с удивлением смотрела, как мистер Злобный по одному выносит бандитов, держа каждого на плече, словно мешок кукурузы. Руки разбойников были связаны за спиной, ноги окровавлены. У каждого. С последним вынесенным она догадалась, что сделано это было специально. Ранение в ногу гарантирует обездвиженность преступника, и вместе с тем, позволяет доставить его до шерифа живым.
Шериф Мариенфилда Герхард Конц, встретил их неласково. Он долго ходил кругами вокруг фургона, наполненного пыльными ворчащими разбойниками, разглаживал ладонями объявления о вознаграждении, что-то считал на пальцах. Наконец, повернулся к Джеку и недовольно сказал:
— Мне они не нужны. Ни один из банды Квиксильвера не объявлен в розыск в округе Абилин.
Речь представителя закона было сложно понять. Американец немецкого происхождения, причём, родившийся в Германии, он чудовищно коверкал слова.
— Вот ведь прохвост, — буркнул по-русски Злобный и переспросил. — Не возьмёшь?
— Хрен фюр ты! — На смеси русского и немецкого вскрикнул шериф и показал тугую, покрытую веснушками и рыжими волосами, дулю. — Я нихт нужен.
— Ты откуда русский знаешь, герр Конц? — Спросил Джек. По-английски, естественно.
— Я арбайт мит ваш людишкен. Им Свинемюнде.
Рэд с удовольствием завязал разговор с полиглотом-немцем, от которого узнал, что раньше всё было отлично. Кайзер Вилли Прусский захотел канал из Одера в Балтику — и яволь — прорыли за какие-то семь лет. А потом канал кончился, и оказалось, что квалифицированному землекопу не так легко найти достойную работу во вновь образованной Германии. Зато город Свинемюнде внезапно стал популярным портом, из которого кто угодно может уехать в благословенную Америку, где столько земли, что копать-не перекопать. Опять же, удачливые земляки-американцы открыли прямо в порту своё представительство, где решали проблемы тех, кто не имел средств на билет. И приглашали не в чисто поле, а в город, населённый такими же германцами, так что и язык учить не обязательно.
— Основательно вы здесь устроились.
— Йа. Мы умеем работать. Опять же, стараемся для себя. Нам в этом городе жить.
Он посмотрел на Джека уже другими глазами и помотал головой.
— А этих, — жест в сторону фургона. — Извини, всё равно взять не могу. Мэр не поймёт. Эх, ладно. Только для земляков! Единственное, могу на основании ваших бумажек отконвоировать преступников в Даллас, в федеральный суд. Но тогда и вам за вознаграждением придётся ехать туда же.
— Ну, данке и за это.
— Нах здрови!
— Джентльмены, — подала голос Амалия. — Если вы уже закончили свои мужские дела, то предлагаю прогуляться по городу. Надеюсь, вы обратили внимание, что Мариенфилд, в отличие от большинства мест, где мы уже были, застроен красивыми кирпичными домиками, совсем как Европа на фотографиях. Уверена, что здесь мы найдём и приличный ночлег, и множество других интересных вещей.
— А ещё у них наверняка отличное пиво, — подхватил Африка.
2
Воронин входил в салун, или скорее, в бар, последним, и классическая для Запада двустворчатая распашная дверь добавила ему такого ускорения, что молодой человек мгновенно оказался впереди друзей.
— Такая дверь называется «пендельтюр», — заметил он, потирая ладонью окрестности спины. — И теперь я понимаю, что очень даже не зря.
— Ха! — Хохотнул в ответ Злобный. — Это точно. Пендель она тебе отвесила смачный.
Джек вошёл в зал и на мгновение подумал, что оказался в офицерском кафе в Котбусе. Там служил отец, давно, ещё до вывода ГСВГ в Союз, и Жора мальчишкой частенько заскакивал за жвачкой и баснословно вкусными яблочными штруделями. Там так же висел неистребимый запах пива, стены красного кирпича были отмыты до блеска. Даже стойка была точно такой же — массивного чёрного дуба с блестящими бронзовыми заклёпками. Так же, как и в ГДР, здесь всюду слышалась немецкая речь, и посетители пили в основном не привычное виски, а пиво.
