Теряя контроль над собой, Лавелль перешел на высокопарный и напыщенный слог.
— Должна пролиться кровь, должны распахнуться ворота смерти. Океаны боли должны смести всех, кто затронул меня, убив моего брата. Даже если я и презирал Грегори, он принадлежал к моей семье. Нельзя пролить кровь члена семьи Бокора и остаться безнаказанным. Если мне не удастся достойным образом отомстить за это, древние боги оттолкнут меня, мои заклинания и заговоры потеряют силу. Если хочу сохранить покровительство богов Петро и Конго, то за смерть моего брата должен заплатить по крайней мере десятком смертей.
Джек понял, что ему не разобраться в истинной мотивации действий Лавелля. Реальные их причины не просматривались, и последние аргументы свидетельствовали о его психическом нездоровье уже с иной стороны.
— Вы действительно в это верите? — спросил Джек.
— Это истинная правда.
— По-моему, это называется по-другому: это сумасшествие.
— Вам придется в конце концов убедиться в обратном.
— Сумасшествие, — повторил Джек.
— Да, еще один совет, — сказал Лавелль.
— Ни один из моих подозреваемых не давал мне столько советов. Целый фонтан. Ну прямо Энн Лэндерс.
Не обращая внимания на слова Джека, Лавелль заявил:
— Откажитесь от этого дела.
— Вы что, серьезно?
— Выйдите из него.
— Это невозможно.
— Попросите, чтобы вас освободили.
— Нет.
— Вы непременно сделали бы так, как я говорю, если бы могли отличить, что для вас хорошо, а что — нет.
— Вы — наглец.
— Я знаю.
— Господи, я же полицейский! Вам не запугать меня. Наоборот, только расшевелите. Угрозы толкают меня на более активные поиски. С полицейскими на Гаити в такой ситуации, наверное, бывает то же самое? Иначе разница между нами и ними была бы слишком велика. Да и что вы получите, если я откажусь от дела? Меня заменят другим полицейским, а тот все равно будет искать вас, Лавелль.
— Да, но у того, кто вас заменит, не будет вашей фантазии. Он-то вряд ли поверит, что здесь колдовство, и ограничится обычными полицейскими методами. А этого я не опасаюсь.
Джек был поражен:
— Вы хотите сказать, что именно моя восприимчивость и фантазия представляют для вас угрозу?
Лавелль не стал возражать, он только предложил:
— Не хотите выходить из дела — не надо. Но прекратите копаться в магии. Относитесь к делу так, как к нему относится Ребекка Чандлер. Как к обыкновенному расследованию убийства.
— Я просто не могу поверить в подобную наглость, — отреагировал Джек.
— Ваш ум допускает, пусть и не полностью, что здесь участвуют сверхъестественные силы. Прошу, не трогайте эту линию. Это все, о чем я прошу.
— Вот как! Это все?
— Ограничьтесь полученными отпечатками пальцев, работой экспертов — словом, обычными средствами. Допрашивайте всех свидетелей, каких считаете нужным...
— Огромное спасибо за разрешение.
— ...меня это все не затрагивает, — продолжал Лавелль, как будто Джек его и не перебивал. — Так вы меня никогда не найдете. Я успею покончить с кланом Карамацца и буду на пути домой, прежде чем полиция размотает хотя бы одну ниточку в этом деле. Просто забудьте о магии.
Пораженный беспардонностью Лавелля, Джек спросил:
— А если не забуду?
В трубке вдруг раздалось какое-то шипение, и Джек невольно вспомнил рассказ Хэмптона о появлении черной змеи, подумав вдруг, что, если Лавелль пощлет змею и по телефонной линии, она вылезет из трубки, чтобы вонзить свои ядовитые зубы в его губы, нос, глаза... чтобы укусить его в ухо, голову... И Джек невольно отвел трубку чуть в сторону, но, поймав себя на таких мыслях и опасениях, вновь прижал ее к уху.
— Если вы полезете в колдовские дела и станете разрабатывать именно эту линию расследования, то я... сделаю так, что ваши сын и дочь... будут разорваны на куски.
У Джека защемило под ложечкой.
Лавелль добавил со значением:
— Вы ведь помните, как выглядели Деминик Карамацца и его телохранители?
И тут они заговорили одновременно. Теперь Джек кричал, а Лавелль сохранял спокойный, ровный тон.
— Слушай, ты, вонючий сукин сын!
— Вспомните: в отеле растерзанный старина Доминик, разорванный на куски...
— Ты не посмеешь...
— ...с вырванными глазами... весь в крови.
— ...и пальцем прикоснуться к моим детям, а не то я...
— А когда я поработаю над Пенни и Дэйви, от них останутся лишь кучи мертвечины...
— ...оторву твою поганую голову. Я тебя предупреждаю...
— Мертвечины, дохлых ошметков...
— Я найду тебя...
— А может быть, я даже изнасилую девочку, если только будет настроение...
— Ты, вонючий подонок!
— А она нежная, сочная девочка. Меня иногда тянет на таких, маленьких и невинных. Весь кайф в извращении.
— Угрожая смертью моих детей, дерьмо, ты потерял все шансы. Ты за кого себя принимаешь? Ты понимаешь, где находишься? Это — Америка, придурок! Ты не уйдешь от нас!
— Хорошо, даю вам время подумать. До конца дня. Если вы не согласитесь на мои условия, я прикончу Дэйви и Пенни. И, поверьте, им будет очень больно, уж я постараюсь.
Лавелль повесил трубку.
— Подожди! — закричал Джек. Он судорожно дергал рычаг, будто стараясь восстановить связь или вернуть Лавелля... Конечно, впустую.
Он сжимал трубку до боли в мышцах, так что затекла вся рука. Затем швырнул трубку на рычаг, едва не разбив ее.
Должно быть, так дышит разъяренный бык, перед которым долго размахивали красной тряпкой. Стук сердца отдавался у Джека в висках, в горящей голове.
Живот больно скрутило судорогой.
Джек заставил себя отвернуться от телефона, хотя так и трясся от приступов слепой ярости.
Постоял под хлопьями снега, медленно приходя в себя.
Все будет нормально. Нечего волноваться. Пенни и Дэйви в школе, они в полной безопасности. Там достаточно людей, и школа хорошая, заслуживающая доверия, с первоклассной системой безопасности. А Фэй заберет их в три часа и отвезет к себе домой. Лавелль не узнает об этом. Если он решит добраться до детей, то будет искать их сегодня вечером в квартире Доусонов, а не обнаружив, утихомирится. В доме тетки он их разыскивать не станет. Что бы ни говорил Карвер Хэмптон, Лавелль не в состоянии видеть и слышать абсолютно все. Конечно, нет! Он ведь не Господь Бог. Он может быть колдуном, наделенным большой силой, может быть Бокором, но он никак не Господь Бог. У Фэй и Кэйта дети будут в полной безопасности. Неплохо бы им остаться у Джэмисонов на всю ночь. А может, и еще на несколько дней, пока Лавелля не поймают. Фэй и Кэйт не станут возражать, наоборот, они всегда рады побаловать племянника и племянницу. Наверное, детям лучше не ходить в школу, пока ситуация не выправится. Надо будет поговорить с капитаном Грешемом насчет охраны для них. Пусть выделят полицейского, который бы находился в квартире Джэмисонов в то время, когда Джек на работе. Маловероятно, что Лавелль выследит детей, хотя... А если Грешем решит, что круглосуточный дежурный для детей — это непозволительная роскошь? Тогда можно будет как-то договориться с ребятами, коллегами по отделу... Они обязательно помогут, как и Джек помог бы, случись у них что-либо подобное. Каждый пожертвует несколько часов свободного времени, чтобы подежурить в квартире Джэмисонов.
