Он достал из холодильника маринованные огурцы, горчицу, майонез и два разных сорта сыра. Хлеб лежал в хлебнице. Джек повернулся, чтобы спросить, чем приправить ее сандвич.
Она стояла у плиты спиной к нему, помешивая суп в кастрюле. Ее волосы были ярким солнечным пятном на фоне синего платья. Джек почувствовал дрожь желания. Как не похожа она сейчас на ту Ребекку, которую он видел на работе час назад. Не было Снежной королевы. Не было амазонки. Была другая женщина, ниже ростом, уже в плечах, с тонкими запястьями — совсем хрупкая, похожая на девочку.
Не осознавая, что делает, он двинулся к ней и, подойдя, положил руки на плечи.
Для Ребекки это как будто не было неожиданностью. Она чувствовала его приближение. Может быть, ей даже хотелось, чтобы Джек подошел к ней.
Она вся напряглась. Джек поднял ее волосы и стал целовать гладкую нежную шею.
Ребекка обмякла и подалась назад.
Джек провел руками по ее бедрам. Ребекка вздохнула, но ничего не сказала.
Джек обхватил губами ее ухо, рука его скользнула к ее груди.
Ребекка выключила плиту, на которой готовился овощной суп.
Джек сомкнул руки на ее упругом животе, нагнулся над плечом и снова поцеловал в шею. Он почувствовал, как под его губами забилась какая-то жилка. Часто-часто.
Казалось, что Ребекка растворяется в нем.
Никогда еще ни одна женщина, кроме покойной жены, не дарила ему такое ощущение тепла.
Ребекка прижалась к нему спиной.
Желание было таким сильным, что уже доставляло боль.
Ребекка издала звук, похожий на мурлыканье.
Руки Джека, не останавливаясь, медленно и нежно исследовали ее тело.
Ребекка обернулась, и они слились в поцелуе.
Язык у нее был жаркий и быстрый, но поцелуй был долгим и тягучим.
Когда они на секунду отстранились друг от друга, чтобы отдышаться, их взгляды встретились, и у Джека перехватило дыхание: в глазах у нее полыхал яркий и неистовый огонь. Ребекка не скрывала своего желания.
Еще один поцелуй, более крепкий и нетерпеливый.
Ребекка отпрянула от Джека и взяла его за руку.
Они вышли из кухни в гостиную.
Дошли до спальни.
Она включила маленькую лампу с янтарным абажуром. В ее приглушенном свете тени немного расступились, но не исчезли вовсе.
Ребекка сняла платье — под ним на ней ничего не оказалось.
Ее тело, похоже, было сотворено из меда, масла и сливок.
Она раздела и Джека.
Через некоторое время Джек с каким-то удивленным придыханием произнес ее имя, а она — его. Это были первые слова, прозвучавшие с того момента, когда Джек положил свои руки ей на плечи.
Они назвали себя и слились воедино в упоительном ритме любовного наслаждения.
6
Сидя за кухонным столом, Лавелль словно вглядывался в своего невидимого собеседника.
Ветер сотрясал дом.
Бокор спросил:
— Я должен убить его детей сегодня вечером, не откладывая?
— Да-а-а.
— Но если я убью его детей, не станет ли Доусон искать меня с удесятеренной силой?
— Убей их.
— Вы хотите сказать, что их смерть сломает Доусона?
— Да-а-а.
— Вызовет у него нервный срыв?
— Да-а.
— Уничтожит его?
— Да-а.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Он очень любит сво-о-их де-е-тей.
Лавелль проявлял настойчивость.
— Вы гарантируете, что это уберет Доусона с моего пути?
— Убей их.
— Мне нужна абсолютная уверенность.
— Убей их. С особой жестокостью. Убийство должно быть очень жестоким.
— Понимаю. Вы хотите сказать, что жестокость убийства заставит Доусона сдаться? Так или нет?
— Да-а-а.
— Сделаю все, чтобы убрать его с моего пути, но мне нужны гарантии того, что результат будет такой, какой я хочу.
— Убей их. Сломай им кости и вырви глаза. Выдери языки. Изруби, как свиней на скотобойне.
7
Спальня Ребекки.
В окна бьются снежинки.
Лежа на спине, прижавшись друг к другу, они держатся за руки.
Приглушенный свет освещает их лица.
— Я никак не думала, что это произойдет еще раз, — призналась Ребекка.
— Что именно?
— Вот это все.
— А-а-а-а.
— Я думала, что вчера была просто случайность.
— Правда?
— Я была уверена в том, что мы больше никогда не будем так близки.
— Но это же так!
— Господи, неужели это не сон?
Джек спросил:
— Ты жалеешь?
— Нет.
— И не думаешь, что это в последний раз?
— Нет, не думаю.
— Это не может быть в последний раз, нам слишком хорошо вместе.
— Да, нам хорошо вместе.
— Ты можешь быть такой мягкой.
— А ты-таким сильным.
— Ну уж...
— Правда.
Они помолчали.
Ребекка задумчиво спросила:
— Что же с нами все-таки случилось?
— Ты действительно не можешь понять?
— Ну, не совсем.
— Мы полюбили друг друга.
— Но разве это может произойти так внезапно?
— Не так-то уж и внезапно.
— Все это время мы были всего лишь полицейскими, партнерами на работе...
— Больше, чем просто партнерами.
— ...и тут вдруг... бац!
— Совсем не вдруг. Я уже давно люблю тебя.
— В самом деле?
— Ну, что-то месяца два.
— Я как-то не замечала.
— Долго и медленно влюблялся в тебя.
— Но почему же я ничего не видела?
— Ты все очень хорошо видела. Только подсознательно.
— Может, ты и прав.
— Не пойму, почему ты так противилась нашему чувству?
Ребекка промолчала.
— Я думал, что чем-то тебе неприятен.
— Нет, я просто считала тебя неотразимым.
