— А по-моему, абсолютная ерунда.
— У тебя совсем нет вкуса.
— Еще я люблю ореховое масло и сандвичи с луком.
— Фу! Элан Алла никогда не стал бы есть ореховое масло и сандвичи с луком.
— Но у меня есть одно крупное достоинство, которое перекрывает все недостатки.
Ребекка усмехнулась:
— И какое же?
— Я люблю тебя.
На этот раз она не прервала его.
Ее руки обвили Джека.
— Я снова хочу тебя, — прошептала Ребекка.
12
Обычно Пенни ложилась спать на час позже Дэйви. Эта привилегия определялась четырехлетним превосходством в возрасте. Она всегда пресекала любые попытки лишить ее этого ценного и неотъемлемого права. Однако сегодня, когда в девять часов тетя Фэй предложила Дэйви почистить зубы и ложиться, Пенни решила последовать за ним.
Сейчас она не могла оставить Дэйви одного в темной спальне, где до него могли добраться гоблины. Ей придется бодрствовать, присматривая за Дэйви, пока не придет папа. Она сразу же расскажет отцу все о гоблинах. Он, по крайней мере, выслушает ее, прежде чем вызывать "скорую".
Дети не взяли с собой никаких вещей, здесь у них были свои зубные щетки и пижамы: когда отец задерживался на работе, время от времени они оставались на ночь у Фэй и Кэйта. А в спальне для гостей обоих наутро ждала смена чистого белья.
Через десять минут дети уже устроились в теплых кроватях. Тетя Фэй пожелала им сладких снов, выключила свет и закрыла за собой дверь.
В комнате царила густая темнота.
Пенни решительно отгоняла приступы страха.
Дэйви некоторое время молчал. Потом позвал:
— Пенни?
— Ну?
— Ты здесь?
— А кто, ты думаешь, только что сказал "ну"?
— А где сейчас папа?
— Он задерживается на работе.
— А-а-а... На самом деле?
— Он действительно задержался на работе.
— А вдруг с ним что-то случилось?
— Нет, ничего не случилось.
— А если его ранили?
— Нет, его не ранили. Если бы его ранили, нам бы сразу сообщили. Нас даже, наверное, отвезли бы к нему в больницу.
— Нет, никто не стал бы этого делать. Взрослые стараются оберегать детей от таких известий.
— Ради Бога, перестань так волноваться. С отцом все в порядке. Если бы его ранили или произошло бы еще что-нибудь в этом роде, мы знали бы об этом от тети Фэй и дяди Кэйта.
— А может, они уже что-то знают?
— Мы с тобой уже догадались бы, Дэйви.
— А как?
— Заметили бы по их поведению, как бы они ни старались это скрыть.
— А в чем бы это у них выражалось?
— Ну, они разговаривали бы с нами по-другому, выглядели бы растерянными и вели себя необычно.
— А они всегда ведут себя необычно.
— Я имею в виду "необычно" в смысле "по-другому". Они старались бы проявить к нам особую доброту, потому что им было бы нас жалко. Ты думаешь, тетя Фэй стала бы так критиковать папу, знай она, что он ранен и лежит в больнице?
— Ну... нет. Я думаю, ты права. Даже тетя Фэй не стала бы так делать.
Они замолчали.
Пенни высоко взбила подушку и лежала, вслушиваясь в темноту.
Ничего не слышно. Только ветер за окном. Где-то далеко урчит снегоочиститель.
Пенни посмотрела в сторону окна — оттуда шел прямоугольник слабого, неясного свечения.
Гоблины придут через окно?
Или через дверь?
А может, вылезут из-за плинтуса? Возникнут в виде дыма, а затем материализуются, заполнив всю комнату? Так вроде поступают вампиры. Пенни видела их в старом фильме про Дракулу.
Может, они явятся из шкафа?
Девочка посмотрела в дальний угол комнаты, самый темный угол, где стоял шкаф. И не увидела там ничего, кроме черной темноты.
Может быть, позади шкафа существует волшебный невидимый ход, которым воспользуются гоблины?
Нет, это смешно! Хотя почему? И если история о гоблинах была достаточно смешной, то они-то сами есть. Она же их видела.
Дэйви задышал глубоко и ровно. Он заснул. Пенни позавидовала ему. Ей-то нельзя спать.
Время шло. Очень медленно.
Взгляд Пенни то и дело обегал темноту: окно... дверь... шкаф... окно... дверь... шкаф.
Она не знала, откуда появятся гоблины, но в том, что они обязательно появятся, не сомневалась.
13
Лавелль сидел в темной спальне своего дома. Вызванные им убийцы поднялись из ямы и исчезли в заснеженном ночном городе. Вскоре оба доусоновских отпрыска будут убиты, разорваны на куски и превращены в груды мертвечины.
Эта приятная мысль возбуждала его.
Ритуалы отняли у него все силы. Не физические, не умственные. Напротив, он чувствовал себя сильным, свежим, ко всему готовым. Истощены были силы Бокора, и настало время их пополнить. В данный момент он был Бокором лишь формально. Растратив столько магических сил, он стал обыкновенным человеком.
А ему не нравилось быть обыкновенным человеком.
Объятый темнотой, он мысленно воспарил вверх — сквозь потолок, сквозь крышу дома, сквозь морозный воздух — к потокам дьявольской энергии, носившимся над огромным городом. Он тщательно обходил потоки энергии добра, которые тоже циркулировали в ночи. Они не могли пополнить его энергетику.
Более того, даже представляли для него определенную опасность. Он припадал к самым темным и отвратительным из дьявольских потоков, пропуская их через себя и насыщаясь энергией зла.
Через несколько минут он словно родился заново. Теперь он уже не был простым человеком. Конечно, не Богом, но больше, гораздо больше, чем простым человеком.
Сегодняшней ночью он совершит еще один акт колдовства. Настало время смирить Джека Доусона. Наконец-то он покажет полицейскому, как велика мощь настоящего Бокора. Потом, когда его дети будут растерзаны на куски, этот человек поймет, насколько он был глуп, отвергая его предложение — предложение Бокора, и как немного надо было для того, чтобы спасти детей, — просто смирить свою гордость и отойти от расследования. Он поймет, что сам подписал им смертный приговор, и это потрясет его до глубины души.
14
Пенни подскочила в кровати и чуть было не закричала, чтобы позвать тетю Фэй.
Нечто, странный, противный звук. Нечеловеческий крик. Еле различимый, доносящийся откуда-то издалека. Может быть, из квартиры несколькими этажами ниже. Пенни показалось, что звук идет по системе отопления.
