- Предлагаешь написать на тебе пейзаж? – рассмеялась девушка, чувствуя, как одна рука переместилась на бедро, прожигая кожу сквозь тонкую шелковую ткань.
- Ничего не имею против, - прошептал Глеб, целуя девушку в шею. – При одном условии.
- Ммм? – Марго откинула голову, освобождая пространство для маневров. – Каком?
- Художником будешь ты и только ты, - легкие поцелуи с шеи перешли на подбородок и, наконец, коснулись ее губ. Полувздох-полустон раздался в тишине, но всю атмосферу напрочь разрушил визг свистка, свидетельствующего, что чайник вскипел. В мгновение ока Маргарита высвободилась из объятий Глеба и поправила сползший на плечах халатик.
- Маргош, - почти промурлыкал Левицкий, удерживая ее за руку. Но в голосе слышалась хрипотца и что-то, похожее на чувство вины. Девушка наклонилась и почти неуловимо поцеловала его в губы:
- Все хорошо, - заверила она. – Но тебе нужно поесть, - и устремилась к плите. Сэндвичи уже зажарились, но были еще съедобными. Подрагивающими руками Марго насыпала в чайник заварку, добавила специи, лимон. Чайные листья слегка просыпались мимо, темным покрывалом закрыв часть пространства около чайника. Кожу до сих пор покалывало и, казалось, что чего-то не хватает, но девушка постаралась усилием воли взять себя в руки. Соблазнить Левицкого – вариант неплохой (Господи, еще большой вопрос, кто здесь кого соблазнять будет?!), только пусть сначала поест. Себе Марго налила травяного чая и устроилась на противоположном конце стола, поджав под себя ноги. Глеб внимательно посмотрел на стиснувшие хрупкую чашку пальцы и спросил:
- Маргошик, а у тебя вина нет? В конце концов, у меня племянник родился! – и снова эта улыбка, мальчишеская, дразнящая, от которой бросало в дрожь. Да, неудивительно, что у него столько поклонниц. Если еще к этому прибавить его голос…
- У меня – нет, - Рита легко соскользнула со стула и насмешливо прищурилась. – А вот у Антона есть по-любому. И пусть только попробует пожаловаться, что взяли. Я сейчас принесу.
Появилась она буквально через минуту с бутылкой грузинского ежевичного вина и двумя бокалами. Как истинный джентльмен, Глеб отобрал напиток, сам открыл и разлил по бокалам.
- За тебя, - проговорил он, глядя прямо в глаза изрядно растрепанной Маргарите. Та нервно сглотнула:
- Мы же вроде за твоих племянников пить собирались, - напомнила девушка. Ситуация несколько нервировала. Она прекрасно понимала, к чему все идет и хотела то ли оттянуть это мгновение, то ли наоборот ускорить.
- Сначала за тебя, а потом за них, - улыбнулся Глеб, не сводя горящего взгляда. Мда, тонкий шелковый халатик – явно не лучшая защита от этого раздевающего взгляда. Да и хотела ли она защититься?
- А за тебя? – голос почему-то прозвучал хрипло.
- За меня не стоит, - открестился Глеб. – Лучше за нас.
Глоток. Терпкая сладкая жидкость перекатилась по небу, накрывая теплой волной. Маргарита совсем не умела пить. Совсем немного, и она переставала думать о каких-то условиях. На первое место переступали эмоции и цвета. Мир становился ярче, чище, реальность объемнее. Только сейчас вся реальность сузилась до зеленых глаз, пожирающих ее. Сейчас Ритка наконец-то поняла, что имела ввиду подруга.
С едой почему-то расправились очень быстро – Маргарите кусок в горло не лез, а Глеб, казалось, проглатывал пищу, не жуя, не чувствуя вкуса. Вино тоже исчезло из бокалов словно по волшебству, в голове появилась удивительная легкость. И крепла уверенность в правильности собственных решений. Пусть даже отчасти под влиянием алкоголя, но так, если что, у нее хотя бы будет оправдание перед самой собой.
Совершенно машинально Маргарита стала убирать со стола, сложила все в раковину. Включила воду. Вдруг поверх ее ладоней легли мужские руки, выключили кран.
- Маргошик, - шепот раздался возле уха, обжигая горячим дыханием. Она развернулась в его руках и оказалась практически в ловушке его рук, прижатая к кухонной стенке. Зеленые глаза смотрели вопросительно, словно спрашивая разрешения на дальнейшие действия. Ожидание, неуверенность. Право решать ей самой. Последнее подкупило больше всего. Поднявшись на цыпочки, она положила мокрые ладошки ему на плечи и поцеловала. Вкладывая в этот поцелуй все, что не решалась сказать вслух. Давая разрешение на все.
Глава 37
Этот поцелуй показал все доверие, которое его персональная катастрофа к нему испытывала. Глеб прекрасно понимал, что ему дали зеленый свет на любые действия. Как и то, что он будет первым. Слишком нерешительной, слишком пугливой, слишком наивной была его девушка. Такое не сыграть. И это осознание сводило его с ума. Как и то, что он этого доверия не достоин. Но все равно им воспользуется. Потому что иначе не сможет. А там будь что будет.
Прижал Маргошку к себе еще сильнее. И о чем она только думала, выскакивая к нему в этом тонком халатике в разгар ночи? Сумасшедшая. Или это он сумасшедший? Неважно. Длинные пряди светлых волос пропускает через пальцы. Мягкие и почему-то всегда пахнут яблоком. То ли шампунь, то ли просто ее запах?
Где-то в отдалении послышался звон. Они что, разбили тарелки? К черту, сейчас это неважно. Только подумал о том, чтобы девчонка не порезалась. Подхватил на руки, не отрываясь от ее губ. Черт, еще ни один поцелуй не будил в нем таких эмоций. Его. Без сомнения, его.
Знакомая спальня, ага, значит, не ошибся. Еще не хватало притащить ее в комнату к Антону. Вряд ли приятель это одобрит. Закрыл дверь, чтобы чудовище не пробралось. Все, теперь им никто не помешает… Никто…
Тонкое шелковое издевательство безжалостно сброшено на пол, обнажая плечи. Поцелуи, еще поцелуй. Его руки касаются мягкой, нежной кожи, ласково, боясь оставить следы. Маргошка времени даром тоже не теряет. Сквозь тонкую ткань рубашки Глеб чувствует, как острые ноготки впиваются в плечи.
А Марго тонет. Тонет в радужных волнах эмоций, в своих ощущениях. И даже не соображает, что расстегивает рубашку Глеба, швыряет на пол, к халату. Под его напором невольно попятилась к кровати, споткнулась о ее край, упала на нее и расхохоталась. Зеленые глаза всего в нескольких сантиметрах от нее смотрят с удивительной нежностью и еще чем-то во взгляде.
- Маргошик, ничего не бойся, хорошо? – хриплый шепот и легкое прикосновение, убирающее с лица пряди.
- Я тебе верю, - она подалась вперед и поцеловала. Ни тени сомнения. Только он. Парень с ее рисунков. Тонкие пальцы изучают широкие плечи, проводят ладонями по груди. Она не боится. Совсем. Слегка укусила его за шею, поймала судорожный вздох. Его руки же, казалось, были везде. На бедрах, на груди, на животе, порождали жар где-то внутри. Жар, который требовал выхода. Она даже не заметила, в какой момент оказалась отброшена и сорочка. И не осталось никаких преград. Прикосновения обнаженной кожи будто разряды тока. Маргарита словно ускользала в небытие, а он был единственным якорем, который удерживал ее в реальности. Только он.
- Маргошик, - хриплый шепот и еще один поцелуй. – Открой глаза. Хочу их видеть.
