- Обещаю, - самоуверенности у Левицкого было хоть отбавляй. Он помнил ее поцелуи и знал – что бы его персональная катастрофа сейчас не сказала, она его любит. Значит, рано или поздно простит. Нужно только время и парочку пинков в эту сторону. Он постарается.
- Уходи, - устало приказала Маргарита. – Мы обо всем поговорили. И не смей ко мне больше прикасаться.
Синие глаза скрестились с зелеными, на мгновенье мир словно замер. Потом Глеб развернулся и ушел. Ничего не сказав в ответ. А Вишнякова опустилась на постель и со стоном закрыла лицо руками. Все правильно, ему здесь больше делать нечего. Почему тогда так тошно?
- Ритка, сестренка, - возле нее на корточках присел Антон. – Прости, пожалуйста. Я не думал, что так все обернется. Мы сглупили по пьяни. Я был уверен, что у него ничего не получится. Тебе же всегда было на мужиков плевать.
Его бессвязные оправдания напоминали бред. Жалобный взгляд, виноватый тон. И это ее брат? Даже не так: как ее родной брат мог на нее поспорить? Просто: КАК? Человек, который кормил ее кашей, когда родители были на работе, забирал из садика, защищал от хулиганов в школе? Даже непонятно, что ударило больнее – что любовь Глеба обернулась банальным спором или предательство родного человека, его бездействие? Он не помогал Левицкому, в этом она была уверена, но он и не мешал ему. Как там в ее любимой уголовном кодексе, есть статья за оставление в опасности? Жалко, что нельзя припаять ее брату.
- Пошел вон, - ее шепот больше походил на шипение. – Пошел вон отсюда. Мне плевать, что это и твой дом, иди куда угодно. Хоть к Андрею, хоть к своему…напарнику…, хоть к родителям. В ближайшие несколько дней я не желаю тебя видеть.
- Ритка, послушай, - Антон не оставлял попыток ее успокоить, только серьезный, почти ненавидящий взгляд сестры его ошарашил.
- Или уйду я, - спокойно сообщила Маргарита. Он неловко коснулся плеча сестры, прошептал:
- Прости меня. И все образуется, слышишь?
И ушел. Хлопнула входная дверь. Только в этот момент с девушки словно спало оцепенение, и бурлящая внутри истерика вырвалась наружу горькими слезами.
Глава 40
Маргарита не помнила, сколько она так проплакала, уткнувшись носом в подушку и даже не пытаясь смахнуть соленые капли. В голове упрямо возникали картины их знакомства. Ладно, на лестнице и у нее дома они столкнулись случайно. А дальше? Добрый братец подсказывал, где ее искать? Вряд ли Левицкий совершенно случайно оказался с удочкой именно в том месте, где рыба ни черта не ловит и где она предпочитает рисовать. Да и потом… Не была ли история с портфелем уловкой для их сближения? Да нет, глупости, избитый Тошка в эту картину не вписывался совсем. Да и эта девушка, Лера… Портфель же у нее был.
Стало немного легче – на самую капелюшку. Но все равно горько. Значит, все было игрой, дурацким спором. Но Глеб же сказал, что любит. Вдруг это правда? Тысячи вопросов и ни одного правдивого ответа. Стоит ли ему вообще верить после всего этого? Слезы выпили из нее последние силы, и незаметно для себя Марго задремала.
Сквозь сон она услышала, как хлопнула дверь, потом послышались негромкие шаги. Неужели Антон вернулся? Как он мог хотя бы в такой малости ей уступить после всего этого? Просыпаться не хотелось, брата не хотелось видеть еще больше. Вот кто-то вошел в комнату, погладил ее по волосам. Женская рука, значит брат. Неужели мама? Надо открыть глаза. Но вместо родительницы увидела Викторию. Подруга сидела на краю постели и смотрела на нее грустными глазами.
- Мне жаль, - тихо проговорила она.
- Как узнала? – почему с губ опять сорвался этот нервный смешок, истерика же позади осталась? Она ведь столько уж проплакала… Как никогда раньше в жизни.
- Антон позвонил и рассказал все, - Ольшанская продолжала гладить подругу, как ребенка, по голове. Казалось, эти нехитрые движения успокаивают и ее саму. – И ключи отдал.
- Добровольно? – удивилась Маргарита. Большую «любовь» братца к Вике после расставания она прекрасно знала. Позвонить ей для него было просто подвигом. Да и ключи отдать тоже… Видимо, реально чувство вины к земле пригибало.
- Добровольно, - ухмыльнулась подруга. – Но не безболезненно. Твой братец не стал еще красивее, я ему чуточку радугу под глазом поправила.
Невольно Рита улыбнулась: Вика такая Вика, вечно помешана на косметике и тряпках, вся такая милая, ухоженная дама, которая может, не задумываясь, дать в глаз. И растормошить может, как никто другой.
- Не кисни, Ритуль, прорвемся, - обняла ее Ольшанская. – он еще за тобой побегает, уверяю. У меня глаз наметанный. И не бойся плакать, легче станет. Поверь профессионалу в этом деле, - она криво ухмыльнулась.
- Я в порядке, - упрямо ответила Маргарита, а глаза неожиданно наполнились влагой. Но Виктория была на страже и тут же сунула подруге под нос ее любимое лимонное мороженное.
Вот так вот, с вкусняшкой, приправленной слезами, Вишнякова и рассказала свою первую, горькую историю любви. Помимо всего прочего, Вику заинтересовал еще один момент:
- То есть ты его рисовала? Еще после первой встречи? – ее глаза загорелись. Она знала, как много для подруги значит ее хобби. И что на бумагу у нее так просто никто не попадает. Для нее это действительно было куда большим признанием и откровением, чем проведенная вместе ночь. – Покажи!
- В столе, в синей папке, третий ящик, - уверенно ответила Марго. Вставать ей не хотелось. Ей вообще ничего не хотелось. Разве что мороженко… И чтобы ее оставили в покое.
Виктория времени не теряла. Пока подруга не передумала, быстро достала папку, пролистала. Парень на рисунках был как живой – очень выразительные глаза, правильные черты лица, небольшие морщинки в уголках задорно улыбающихся губ, слегка растрепанные ветром волосы. Казалось, она сама чувствует дуновение ветра, что там поиграл прядями. Все-таки подруга была очень талантлива. И что только она забыла в юриспруденции? Ах да, и там она была одной из лучшей. Летящая художница чудесным образом трансформировалась в безжалостного и внимательного адвоката. Одна из любимых студенток Кирилла Станиславовича, которой пророчили большое будущее. Девушка, незадолго до предзащиты диплома захлебывающаяся слезами в обнимку с мороженым. Ну уж нет! Она не позволит подруге загубить ее будущее!
