— Спасибо, что приехал, — мы обменялись дружескими объятиями, после чего я встал напротив друга.
— Как Инга? — задал я неприятный для всех вопрос, так как меньше всего хотел получить на него ответ.
— Хреново, — вздохнул Федя, — ее осмотрел врач и теперь у нее в палате родители.
Слова о том, что здесь находились их родители, заставили меня всерьез заволноваться. Я не мог представить, что им сейчас приходится переживать. Тишину нарушила открывающаяся дверь.
В коридор вышли родители Феди и Инги и молчаливо кивнули мне в качестве приветствия. Мне показалось, что их мать постарела на двадцать лет, а из глаз отца пропал веселый огонек.
— Ну как она? — спросила встревоженная Каролина, нервно теребя длинные рукава кофты.
Мать перевела взгляд на нее и еле слышно прошептала:
— Ей вкололи успокоительное!
— Егор, — обратился ко мне отец, — она хочет тебя видеть!
Я широко раскрыл глаза от удивления. Я думал, что она не подпустит меня к себе на пушечный выстрел, да и в том, что ее родители будут во всем винить меня, я не сомневался.
— А мое присутствие не навредит ей? — осторожно спросил я, так и не осмелившись заглянуть им в глаза.
Мать лишь молча покачала головой.
Все уставили свои пронизывающие насквозь взгляды на меня, отчего мое сердце бешено забилось. Собравшись с силами, я сделал глубокий вдох и зашел в палату. Я ожидал увидеть Ингу в смирительной рубашке или хотя бы привязанную к кровати, но она спокойно сидела на краю дивана, прислонившись плечом к его спинке и смотрела в окно.
Я сделал три несмелых шага и остановился.
— Приветик, — тихо произнесла она, даже не оборачиваясь.
— Привет, — насторожено поздоровался я, оглядываясь по сторонам.
— Я узнала тебя по запаху, — равнодушным тоном сказала она.
— Как ты себя чувствуешь? — я задал вопрос, о котором тут же пожалел, так как не знал о чем с ней можно говорить.
— Уже хорошо, — она шмыгнула носом, вытерла слезы и повернулась ко мне.
Я осмелился сделать еще несколько шагов к ней и без резких движений присел на другой край дивана. Она бегло осматривала меня глазами, опухшими от слез, а я не узнавал в девушке, сидящей напротив меня, активную и веселую Ингу, которая вечно хохотала, словно из нее высосали всю радость.
— Егор, — смущаясь, начала она, — ты меня все еще любишь?
И тут я понял, что после всего произошедшего, ее больше всего волновало то, как я теперь отношусь к ней. Ее зависимость прогрессировала со скоростью света, и даже мое нахождение здесь сбивало ее с правильного пути.
Я потер свои вспотевшие ладони, и решался сказать то, что ей действительно было нужно. Она сидела смирно, крепко обхватив свои ноги, согнутые в коленях и преданно смотрела мне в глаза.
— Инга, — медленно проговорил я, — я никогда тебя не любил! Но тебе нужно думать о себе, ты больна! Тебе нужно лечение!
После секундного молчания, она вновь отвернулась к окну и положила голову на спинку дивана. В наших отношениях была поставлена жирная точка. И это мне нужно было сделать еще до того, как она тронулась рассудком.
Я встал, и только хотел направиться на выход, услышал дрожащий голос:
— Ты будешь меня навещать?
Все внутренности скорчились до боли, и на миг перехватило дыхание. Замерев на месте, я сильно сжал кулаки и, сдерживая в себе слезы, тихо прошептал:
— Нет, прощай!
Я вихрем вылетел из палаты, даже не закрыв за собой дверь. Я побежал на улицу, лихо лавируя между людьми, в надежде глотнуть свежего спасительного воздуха, так как выносить запах больницы больше не мог.
Спустившись по ступеням, я дал волю эмоциям. Дрожащими руками я пытался достать сигарету, но у меня никак не получалось. С дикой злостью я бросил непослушную пачку на асфальт и резко наступил на нее ногой, тщательно раздавливая ее содержимое.
Когда волна негатива была успешно выплеснута на ни чем неповинную пачку сигарет, я сел на последнюю ступеньку и опустил голову вниз.
— Дружище, — послышался голос Феди, и я почувствовал, как его ладонь стиснула мое плечо.
— Федь, — я поднял взгляд на него, — я такой подонок! Это из-за меня Инга здесь! Я был таким эгоистом и не думал о чувствах других! Среди всей этой алкогольно-сексуальной жизни я даже не заметил, когда она успела так в меня втрескаться? А я что? Хорош Казанова, поигрался с чувствами девочки и отправил ее в свободное плаванье.
Внутри все горело. Казалось, что смертельный яд беспощадно сжигает все внутренности, доставляя боль с каждым вдохом.
— А Янка? — раскинув руки в стороны, прокричал я. — Невинная девочка, встретившая на пути такого мудака как я! И ей я испортил жизнь! Я вообще несу одну разруху всем, кого люблю.
Мою пламенную речь прервал звук полученного сообщения. Я достал мобильный из кармана и посмотрел на заблокированный экран. Там красовалась одна цифра, которая давала мне еще один шанс покончить со всем раз и навсегда.
Я резко встал, положил телефон обратно и направился к высокому забору, за которым ожидал мой порш.
— Егор, — Федя грубо схватил меня за предплечье и резко развернул к себе, — не делай глупостей!
— С меня хватит, Федь, — я вырвал руку и злобно посмотрел на друга, — мне нечего терять!
Развернувшись, я трусцой побежал к автомобилю, желая поскорее добраться до пункта назначения.
Глава 48
Яна
Вернувшись в квартиру, я приняла горячую ванну, чтобы расслабиться и, накинув теплый махровый халат, позволила налить себе бокал красного вина. Катюшка явно что-то чувствовала, потому что не отходила от меня ни на минуту и постоянно спрашивала, как мои дела. Удобно расположившись в мягком кресле и сделав глоток прохладного напитка, я думала только о Егоре. Я не знала, воспринял он мои слова всерьез, но была уверена в том, что он так просто меня не оставит. И сейчас, успокоившись и собравшись с силами, я могла трезво рассуждать о нашей дальнейшей жизни. Несмотря на всю боль, которую он мне причинил, я все еще любила его. Я не могла с легкостью вычеркнуть его из своей жизни, так глубоко он проник в мою душу. Я думала о том, где он сейчас и все ли с ним в порядке, думала даже о той бедной девушке Инге и по-человечески ей сочувствовала.
