Только мои друзья, а главное – мой брат, смогли выдернуть меня из этого жерла.
И вот теперь, придя немного в себя, я пожинаю плоды режима. И собственной беспечности.
– Вы, кстати, первым оказались на месте преступления, – сверлит он меня своим взглядом – Если Вам больше нравится эта формулировка. И как?
– Что как? – в бешенстве спрашиваю я, прекрасно понимая, к чему клонит этот пузан.
– Вы сами могли совершить этот наезд преднамеренно, а потом, бросив машину, вернуться как ни в чем не бывало к месту преступления, чтобы разыграть роль неутешного вдовца.
– Разыграть? – я не верю своим ушам. Но этого и следовало ожидать от такого урода.
– В каких отношениях вы были с жертвой? Вы не ссорились в последнее время?
– Ссорились? Да я любил ее так… – голос предает меня. – Впрочем, Вам этого не понять.
Я в бешенстве встаю, чтобы покинуть его кабинет.
Но он, видимо, не готов меня отпустить, о чем он мне четко и заявляет:
– Куда Вы? Я Вас не отпускал.
– Вы хотите предъявить мне обвинение?
– Для этого рано пока. Хочу побеседовать просто с Вами.
Рано???!!!
Я взбешен его намеками. «Успокойся, Буров».
– А я с Вами разговаривать не намерен. Дальнейшие переговоры – только в присутствии моего адвоката.
А он у меня – отличный. Так что пусть этот пузан не обольщается.
– Хорошо. Вы пока свободны, – он подписывает пропуск и подает его мне.
Обалдеть можно. Пока свободны.
Я в бешенстве покидаю его кабинет.
Глава 17.
Два года назад
Маргарита смотрела на своего энергичного любимца с жесткими кудрями абрикосового цвета. Что за наказание! Тот подкатился к двери и начал скулить.
Рита прекрасно знала, что хочет ее хорошо воспитанный дружок.
Стоило ей открыть дверь, как абрикосовый клубок шерсти выскочил пулей из квартиры и стремглав полетел к лифту.
Скиф принадлежал к интересной породе лабрадудль. Эту породу собак вывели еще в прошлом веке путем скрещивания лабрадора-ретривера и пуделя.
Рите отдали собаку дальние родственники, которые покупали ее для своей дочери с особенностями развития. Но у нее оказалась аллергия на шерсть пса, поэтому Скифа пристроили в добрые руки Маргариты Лесковой.
Руки-то у нее добрые, несомненно. Но с собаками она общаться совершенно не умела. Хотя пес и относился к породе очень умных и хорошо обучаемых собак, запросто осваивал новые команды, но Рите все равно было сложно в дрессировке.
Хорошо еще, что пес был хорошо воспитан бывшими владельцами. И не нуждался в сильном характере и твердой руке своего владельца, как, к примеру, акита-ину.
Потому что в таком случае наверняка пес уже давно бы вил веревки из Риты.
Маргарита, замешкавшись у своей металлической двери, закрывала два витиеватых замка на ключ (она всегда закрывала оба замка, даже когда уходила недалеко от дома, например, как сейчас: погулять с псом).
И тут она услышала, что за дверью соседней квартиры что-то лязгнуло. Она замерла. Может, показалось?
Она на цыпочках подошла к двери и приложила ухо к холодной стальной поверхности.
И тут она опять услышала шум, от которого вздрогнула.
В этот момент Скиф подкатился к ее ногам, и стал крутиться вокруг лодыжек, щекоча голую кожу своей волнистыми кудряшками.
Дело в том, что в соседней с ней квартире, на которой красовался номер восемнадцать, жила Агата Пожарская, великолепная фигуристка. Именно жила. В прошедшем времени. Потому что две недели назад Агату сбила машина. Об этом говорили во всех новостях.
Рите было очень жаль свою соседку. Несмотря на свой чемпионский титул, она относилась к тем людям, что звездной болезнью не страдают и просты в общении. По-соседски зналась с Ритой. Иногда даже они в гости друг к другу заходили, на чаек. Пару раз, не больше. Но все же.
И кто вот теперь мог громыхать в ее квартире?
Может быть, Павел Буров, ее жених?
Рита была с ним чуть-чуть знакома. Пересекались пару раз. Однажды он даже зашел в поисках своей Агаты к ней в квартиру. Не зашел, конечно, просто позвонил.
Когда она тогда увидела его на пороге своей двушки, сердце ее остановилось.
Она изучала, конечно, его фотки в интернете, потому что ей по-женски было интересно, с кем встречается ее соседка; но она даже и представить не могла, что в жизни он настолько хорош. Он излучал настолько сильную мужскую сексуальную энергию, что она в буквальном смысле сбила девушку с ног.
Рита стояла в дверях, чувствуя, как ноги ее предают. А он навис над ней и спросил про свою Агату. Она даже не поняла сначала, о чем он спрашивает.
Ей казалось, что он говорит какие-то другие слова. Слова, предназначавшиеся ей.
– Что?– хрипло выдохнула она, не понимая ничего из того, что он сказал.
Вокруг нее как будто вдруг образовался слой, подобный скорлупе. Звуки и окружающее казались ей очень далекими, и внутрь этой скорлупы не попадали.
Она видела только его. Но не слышала. Исходящий от него магнетизм взял в плен ее душу и сердце.
Агата, услышав его голос в прихожей, выпорхнула из кухни и скользнула в его объятия, возвращая свою соседку к действительности. Парень нежно погладил свою девушку по щеке.
А потом, весело помахав Рите, они ушли.
Весело помахав…
Они не знали, какую бурю чувств они всколыхнули в ней тогда, какую волну боли она ощутила. Ей стало трудно дышать.
Ей даже хотелось плакать, но слезы не спешили появляться из ее глаз. Черная зависть к Агате прибрала тогда ее душу в свои подчиненные.
И вот теперь она стояла перед квартирой своей соседки.
И сердце Маргариты при мысли о том, что она может сейчас увидеть Павла Бурова, затомилось, начиная все быстрее и активнее колошматить в грудную клетку.
Девушка, подняв руку, нерешительно занесла ее над кнопкой звонка. Она медлила, не зная, стоит ли нажать.
«Дави, дави на кнопку, увидишь сейчас его. А дальше разберемся», – подбадривала она себя.
И она… нажала.
Веселые музыкальные наигрыши Агатиного звонка отозвались на ее неуверенное прикосновение. Но за звонком ничего не последовало. Дверь никто не открыл. Шума тоже больше не было слышно.
Девушка вся обратилась в слух. Но слышала только свое дыхание. Да еще Скиф нудно скулил под ногами. Ей на мгновение показалось, что за дверью кто-то, крадучись, подошёл, и теперь тоже вслушивается в тишину подъезда и в стук ее сердца.
