Я хочу закрыть ее и снова юркнуть в кровать, но тут мое внимание привлекает шум.
Я понимаю, что он идет из ванной комнаты. По моему телу пробегает легкий холодок, который, набирая силу, превращается в озноб, когда я вдруг неожиданно для себя решаю двинуться к двери ванной комнаты, чтобы проверить источник шума.
Дверь в ванную плотно закрыта.
Мое сердце сбивается с привычного ритма, и я слышу его громкие удары все сильнее и сильнее, оно отстукивает свой неравномерный ритм уже у меня в висках.
Желудок завязывается в узел.
Я, гоня непрошеные мысли прочь, собираю волю в кулак и резко открываю дверь.
В ванной комнате темно.
Я понимаю, что шумит вода, которая мощным потоком ударяется о металлический душевой поддон.
Я шарю рукой по стене и нащупываю в темноте выключатель. Сердце в груди отстукивает резкий ритм.
Вспыхнувший яркий свет на время ослепляет меня. Я моргаю.
Пульс оглушительно бьет в ушах.
Когда мои глаза привыкают к освещению, то я вижу, что написано на белой плитке стены.
Написано чем-то красным.
Большими буквами.
ОН НЕ ТВОЙ.
Еще некоторое время я стою и таращусь на зловеще поблескивающие буквы.
«Ну вот. Доигрались», – пугается рассудочный разум.
Я ни минуты не сомневаюсь, что это дело рук Кукушкиной. Похоже, она перешла от угроз к действиям.
Я направляю струю воды на стену, пытаясь смыть слова предупреждения. Они не особо поддаются направленному на них напору.
Приходится оттирать их губкой.
Я смотрю, как темно-розовые струйки воды, стекающие по плитке, закручивает в водовороте слива.
Неприятно, конечно, и гадко.
Как-то ситуация совсем выходит из-под контроля и держит в глубоком напряжении. Надежды, что все рассосется само собой, остается все меньше и меньше.
К сожалению, подумав на Кукушкину, я допускаю большую ошибку, которая дорого мне обойдется потом.
Как вскоре покажут развернувшиеся события, это была вовсе не она.
Глава 22.
Два года назад
Изучение камер в указанном фигуристами кинотеатре привело к следующим результатам.
Прекрасная парочка «Твикс» Алена и Герман зашли в кинотеатр. Это безусловно.
Зернов впился в экран, увидев знакомые силуэты спортсменов.
Фигурист вел свою светловолосую спутницу, нежно обнимая ее за талию. В какой-то момент он наклонился к ней и что-то прошептал ей в самое ухо, отчего девушка откинула назад голову и засмеялась. Не похожи что-то они на людей, собирающихся в скором времени совершить расчетливый наезд на свою конкурентку. Ни он. Ни она.
Купив билеты, парочка отправилась прямиком в зал.
Так, в кино они действительно пришли
– Опа, подожди-ка, – кинул он человеку за компьютером. – Прокрути –ка немного назад.
Он не ошибся. Зоркий взгляд позволил разглядеть ему на экране еще одну интересную особу. Помощницу Бурова – Ульяну.
Он видел ее, когда приходил вчера в офис к Бурову. Он узнал ее по характерной фигуристой походке.
Вечер встреч какой-то. Что за фильм-то показывали? Он что-то пропустил?
Получается, Ульяна тоже имела алиби. Хотя он ее о нем спрашивать и не собирался. У нее ведь убивать Агату никаких мотивов не было.
Перемотав время вперед, Зернов стал просматривать поток людей, выходивший из зала после окончания сеанса.
Прошла Ульяна своей фирменной походочкой. Девушка интересная, но мужчины нет у нее, видимо, раз в кино одна ходит, – сделал вывод Зернов.
Но к теме это не относилось, и он погнал запись дальше.
Вот и все… Все вышли из зала. Поток людей закончился. Ни Германа, ни его миниатюрной спутницы не было!
Зернов еще немного подождал для верности: вдруг выйдут?– потом велел еще раз прокрутить всех выходящих из зала. Фигуристов не было.
Вот и попались! Их алиби полетело к чертям собачьим.
Зернов ликовал.
Он сразу заподозрил, что они что-то скрывают. Не зря все-таки он небо коптит!
Зернов гордо выпятил живот, почувствовав себя профессионалом в действии.
Потом он велел промотать запись назад и нашел момент задолго до окончания сеанса, когда пара вылетела из зала. Именно вылетела, иначе не назовешь. Не было уже того размеренного спокойного любования друг другом, с которым они пришли сюда.
Вихревой поток в считанные секунды смыл их лица и их самих с экрана монитора.
Похоже, пришло время Герману и Алене снова ответить на вопросы, теперь уже в отделении.
Беседу с ними Зернов решил проводить по отдельности.
Карьера фигуристов была под ударом. Ведь пару за одно лишь возникшее подозрение могли снять с программы выступлений на чемпионате. Подозрение еще надо было доказать, а вот обвинение могла дорого стоить фигуристам.
Поэтому Зернов, щадя репутацию спортсменов, сделал приглашение бесшумно, никого пока из их окружения не извещая о своих подозрениях. Потому что еще могло все разрешиться иначе, а блестящая карьера могла быть растоптана. Он сам от себя не ожидал такой вдруг сердечности.
«Старею, видимо», – поморщился он своим мыслям.
Сначала Зернов пригласил для беседы Германа.
Фигурист уселся на стул в его кабинете и уставился на него своими миндалевидными карими глазами в ожидании первого вопроса.
– Вы утаили в прошлый раз, что вы не осталась до конца сеанса, – процедил Зернов ледяным тоном. – Вы не сказали, а вот камеры, ваши безмолвные свидетели, нам об этом сообщили.
Миндалевидные глаза устремились куда-то в окно, из которого карамельными полосками просачивался солнечный свет.
–Наш разговор был не-под протокол. Поэтому Ваша ложь в данном случае не наказуема. Но…, – Зернов вперил в юношу взгляд своих проницательных глаз, – … но наводит на размышления и подозрения.
– Согласен, – сникшим голосом проговорил Герман.
Он уже не выглядел таким уверенным в себе, как вчера после тренировки.
Но спортивный тонус фигуры не позволял ему сгорбить плечи, он продолжал сидеть с прямой спиной, как будто аршин проглотил. Зернов позавидовал спортивной выправке мужчины.
– И что Вы можете теперь сказать в свое оправдание?
Герман расправил ворот своей рубашки-поло цвета индиго, нагнув шею вниз.
Правильные черты красивого лица исказились промелькнувшей по ней тенью.
– Я и не знаю, что сказать. А что Алена говорит? – кисло пробормотал он себе под нос.
