Но я все же решил довести до Зернова всю имеющуюся у меня информацию:
– И знаете, кто искал эту лирику? Перерыл всю квартиру в поисках? В прошлый раз и сегодня ночью? – я откинулся на стуле, ожидая представления. – Но так и не нашел? Я просмотрел камеры, – ехидно добавил я.
– Кто? – Зернов не скрывал своего интереса.
Я сделал небольшую театральную паузу и громыхнул:
– Роман Абрамович.
Барсуков, сидящий за соседним столом, хрюкнул, облившись горячим чаем, огромную кружку с которым он только что поднес к своим губам.
– Вот черт! Кипяток же! – вскочил он, резво отряхивая свои брюки.
– Матрешки –ложки, – крякнул Зернов.
Их реакция мне понравилась: даже повеселился немного.
Глава 32.
Павел
Два года назад
– На тех листках бумаги, что Вы нам дали на экспертизу, ну те, с любовной лирикой,– уточнил Зернов для верности, но я и так сразу понял, о чем он говорит, – наши эксперты нашли отпечатки. Много, – торжественно провозгласил он в трубку.
Я прямо представил его на том конце связи, в его неизменной белой рубашке, с довольной физиономией, натянутой на рожу.
– И чьи они? – оживился я.
Раненое сердце в груди изнывало от кровоточащей раны.
– Этого пока я сказать не могу, – заявил он важно.
– А когда сможете? – зло кинул я.
– Надо дактилоскопировать все ближайшее окружение Агаты. Надеюсь, удастся выявить автора.
– Было бы неплохо, – хмуро бросил я.
– Мы занялись этими письмами, потому что наш психолог охарактеризовал автора столь проникновенных строк, как очень неуравновешенную личность, способную на убийство во имя любви. Если объект вожделения ему не достался по каким-либо причинам, такая личность способна убить свой объект, убить себя или убить того, кто помешал ему быть с объектом.
Объект. Как мило.
Пришла очередь удивляться мне:
– Что: такое возможно? Так подробно описать индивидуальность по строчкам напечатанного, даже не написанного, письма? У вас настолько хороший специалист работает?
«Или он просто делает вид, что он хороший, и сочиняет сказки», – подумал я про себя, но вслух не сказал.
– В связи с важностью, которая была присвоена этому делу, у нас образовалась возможность воспользоваться приглашенным специалистом Эльвирой Леонидовной Завазальской (верификатор из романа «Уравнение с неизвестной» – прим. автора). Очень крутой профессионал в области психологии. Она и определила, что, скорее всего, автор писем и убийца – одно и то же лицо. Так что будем искать автора писем. А там и до убийцы недалеко.
– О, Вы меня прям успокоили. Прямо камень с души упал, – ядовито заявил я.
– И еще, – Зернов абсолютно не обращал на мои слова никакого внимания. – Эльвира Леонидовна выдвинула версию, что автор писем – женщина.
– Ну, это уже совсем из области фантастики. Там же «твой А» написано, а не твоя. Как она это объясняет?
– Говорит, что для отвода глаз.
– Каких глаз? Ничего не понимаю. Если человек писал Агате любовные письма, зачем ему вообще было скрывать свое истинное лицо? И зачем тем более женщине ей писать? Вы опять намекаете на непристойности?
– Нам не известны причины и обстоятельства написания этих писем. Мы также не знаем, знала ли Агата вообще об этих письмах, – терпеливо и обстоятельно сообщил Зернов.
– То есть, как не знала? У кого такие мысли возникли?
– У Эльвиры Леонидовны.
– Мне ничего не остается, как довериться мнению профессионала.
– А как у Вас успехи? – пробурчал он в трубку. – По поводу номера телефона, с которого звонили Алене.
– Здесь как раз нет никаких неожиданностей. Номер зарегистрирован на милого дедушку- пенсионера, который проживает со своей бабушкой недалеко от метро Бабушкинская.
– То есть того же самого, что и в случае звонка Агате?
– Угу.
– Да, мы наведывались к пенсионерам. Забыл сказать в прошлый раз. Действительно тупик. Дед недавно терял паспорт. А, может, вообще выкрали у него. Вот отсюда и весь сыр-бор.
***
В это самое время Матвей Барсуков направлялся в Ледовой дворец, чтобы провести беседы с теми, кто теперь был на особом подозрении у его начальника Зернова.
Матвей только недавно начал работать под его руководством, но уже успел оценить его хваткую манеру вести дела.
На внешний вид и первое впечатление можно было подумать, что Зернов – медленно запрягает, медленно едет и сильно тормозит.
Но это было не совсем так.
Первое впечатление, как известно, обманчиво. Это утверждение насчет первого впечатления как раз можно было со стопроцентной уверенностью отнести и к случаю с Зерновым.
Он только внешне был так флегматичен. Внутри него, а уж Барсуков об этом точно знал, горел неиссякаемый фитиль, который был постоянным источником новых идей и предположений.
Барсуков расправил свои могучие плечи, накаченные годами занятий плаванием. Ему тоже хотелось быть генератором идей. Но он пока только был исполнителем. «Ногами». Так он себя называл.
В его очерченный круг обязанностей на данном этапе его службы входило только выяснение каких-либо обстоятельств, а также просмотр записей с камер видеонаблюдения, ну и прочие незначительные делишки.
Сегодня у него была на редкость важная миссия. Он должен был провести допрос в неформальной, как сказал Зернов, обстановке Дениса Кузьмина, теперь уже бывшего партнера Агаты. И главное: Светланы Климовой. Нынешней его пары. Насчет нее у шефа были большие подозрения.
Почему Зернов сам не поехал?
Барсукову показалось, что он не хочет вновь встречаться с тренером пары.
Увидев Стеллу Аркадьевну, он понял, почему. Хваткая дама. Стервозная даже.
Сам Барсуков, размашисто шагая по направлению к зданию дворца, вот что думал по поводу всех этих подозреваемых. Правда, его мнения никто не спрашивал.
Фигуристку замочил ее партнер Кузьмин. Из-за ревности. Отличный мотив. Тем более для импульсивного человека. Матвей не сомневался, что письма любовные писал именно он. Только почему подписывался: «А»? Ответа пока не было, но Барсуков верил, что он найдется. Главное – копнуть поглубже в нужном направлении. Развязать все узелки. Возможно, понадобиться оказать психологическое давление.
Насчет психологического – Барсуков не совсем был уверен в своих силах. А вот просто давление-запросто. Одна его двухметровая фигура, возвышающаяся над подозреваемым, всегда оказывала неимоверное давление. Всегда. Но здесь, похоже, был не тот случай. Его ждало разочарование в собственных силах, когда он увидел Кузьмина, который был чуть-чуть пониже его. На такого давление сложно было оказать.
