– Будем копать дальше. И глубже.
Глава 33.
Павел
Два года назад.
– Улыбнись, и всё получится! – Ульяна стояла в дверях и улыбалась.
Мы с ней вместе учились в школе. Она – мой хороший верный друг, и я ей за это благодарен.
Я с трудом набрался сил и растянул губы в улыбке. Настроения совсем не было. Никакого.
Если бы все было так просто…
– Может, кофе? – она слегка изогнула свою бровь, вопросительно взглянув на меня.
Я отрицательно покачал головой.
Все рушилось к чертям собачьим.
Вчера этот «гениальный придурок» Синицын вдруг сообщил мне, что – оказывается! – Агата уже ничего не была должна Сулейманову. Долг выплатили деньгами из фонда, который организовал сбор средств. И об этом даже Стелла знала! А я – такой осел – повелся! И как Синицын не проверил досконально информацию, прежде чем сообщил ее мне? Профессионал, твою ж…
Я влип в такие разборки, поддавшись эмоциям, непроверенным фактам, доверился информации, добытой этим горе-сыщиком. Похоже, в его стопроцентной раскрываемости дел появился нераскрытый процент. И уж я точно позабочусь, что об этом проценте узнали все. Не будет у него больше клиентов.
Я сидел за своим столом, обхватив голову руками.
– Может, не стоит так убиваться, – услышал я вкрадчивый голос своей помощницы совсем рядом с собой.
Я поднял глаза. Она уже стояла около моего стола.
– Вот что мне делать? Как быть? Как узнать того, кто писал письма любовные Агате? Мне кажется, это как раз тот недостающий элемент общей картины. Недостающий кусочек пазла.
Я уже говорил Ульяне про эти письма. Спрашивал, не знает ли она, кто такой этот таинственный «А».
Они поддерживали дружеские отношения с Агатой. Вдруг Агата с ней поделилась личным? Вряд ли, конечно. Это было бы очень глупо с Агатиной стороны. Но попытаться стоило…
Мои надежды на осведомленность Ульяны были напрасными. Никакого «А» она не знала, конечно. Может, догадывалась хоть чуточку? Нет, и не догадывалась совсем.
– Я вот подумал: может Артурович? Салават Артурович? Что думаешь?
– Не знаю. Вряд ли. Вряд ли такой человек будет писать любовную лирику. Не тот человек. Не тот характер, – как-то особенно горько ухмыльнулась она. – Здесь человек тонкой душевной натуры необходим. Тонкой душевной организации. Поэтически настроенный. А не этот варвар.
– Может, ему под заказ кто написал?
– Вообще не думаю, что он способен на такое изливание чувств. Ты же говорил, какие трогательные, за душу хватающие строки там написаны. А он из разряда «круши-ломай».
Я вздрогнул: мне было лихо.
– А потом, с чего ты решил, что человек, влюбленный в Агату, ее убил? – задала она правильный вопрос. – Писать письма любимой – это вовсе не значит убить ее. Если, предположим, это несостоявшийся поклонник. Но вот так сложилось. Безответная любовь. Плачь и рыдай. Зачем убивать свою любовь? Не логично как-то.
– Если действовать с точки зрения логики, то, может быть, и да. Не логично. А если он маньяк какой? Не доставайся типа никому, раз мне не досталась.
Она болезненно дернула плечом и нахмурила брови:
– Не знаю. С такими жуткими личностями я не знакома вовсе и психологический портрет мне их составить сложно.
– Портрет уже составили. Не переживай, – отмахнулся я.
– Кто составил? – в ее темно-карих глазах засверкал интерес.
– Есть тут грамотные спецы. Увидели между строк, что человек, написавший эти любовные записки, – неадекватный.
– Как такое можно увидеть?– взвилась она.
– Я и сам не понимаю. Но Зернов божится, что специалист хороший определял. Профи в своем деле.
– Нуу…– с сомнением протянула она, – раз профи, значит, можно верить, – неуверенно пожала она плечами.
И я, наверное, с ней бы согласился. Но не очень верилось в эти чудеса.
– До сих пор так и не удалось выяснить, кому принадлежат отпечатки пальцев на письмах.
– А кого проверяли? – с интересом спросила она.
– Всех ее конкурентов и товарищей по спорту. Даже у Стеллы взяли. Совпадений не обнаружено. Мне вчера Зернов звонил.
– А у нас в офисе не брали ни у кого отпечатки? – с интересом спросила она.
– У нас в офисе? Зачем? – с удивлением посмотрел на нее и осекся: «А что, если и вправду кто-то из моей компании? Она не раз была здесь. Все ее знают. И вполне мог появиться вот такой неадекватный воздыхатель, который засыпал ее любовными своими излияниями.
Может, она и сама не знала, кто это.
Но в таком случае, зачем только ей было прятать эти письма так глубоко, если они ей были безразличны? Вот это уже был следующий вопрос. Хотя, вполне возможно, они тешили ее самолюбие. Да и стихи были ничего, если честно».
– Знаешь, это хорошая идея, – поблагодарил я ее. – Надо позвонить Зернову. Пусть пригонит своих экспертов.
– А как там на квартире у Агаты? Больше никто не появлялся? Не засекла его больше соседка Агатина?
– Вроде, нет. Не знаю, нашел ли он то, что искал…
В этот миг мой телефон подпрыгнул на столе, заходясь в мелодии звонка.
Я взял трубку, знаком показывая Ульяне, чтобы она задержалась.
В телефоне я услышал голос соседки Агаты из семнадцатой квартиры:
– Павел, у меня для Вас очень важная новость!
– Богатой будешь. Только про тебя сейчас говорили.
«Наверное, закраснелась там», – подумал я, потому что в ответ на мои слова было молчаливое сопение в трубку.
– Хотелось бы не богатой быть, а любимой… -промычала она.
Аааа…
– Что ты мне хотела сказать? – прервал я молчаливый монолог ее мыслей.
– Я сейчас вынимала скопившуюся за несколько недель почту из своего почтового ящика. И обнаружила там письмо, адресованное Агате. Оно, видимо, случайно мне в ящик попало. По ошибке. На конверте нет обратного адреса. И от кого оно-тоже нет. Что-то мне подсказывает, что это очередное письмо от того «А», которого Вы ищете. И о котором никто ничего не знает.
– И что в письме?
Ульяна пристально глядит на меня, прислушиваясь к разговору.
– Что Вы! Как можно! Я не могу вскрывать и читать чужие письма. Приезжайте. Сами посмотрите.
«Но письмо ведь и не мне адресовано», – хотел было сказать я.
Но, конечно, девушка права.
Поеду, пожалуй.
– Сейчас буду, – кратко сказал я в трубку, заканчивая разговор.
