– Есть такое, – сипло отвечаю. Даже мой голос не хочет мне подчиняться.
Я чувствую, как щеки наливаются спелым сиянием.
– Кирюш, я просто подумал, что ты сама хочешь этого. Что тебя это заводит. Ведь ты сама начала эту тему.
И правда. Сама. Сама начала расспрашивать о веревках и наручниках! Вот идиотка.
– Нет, – мой голос подскакивает на пару октав кверху. – Меня это совсем не заводит.
– Значит, я ошибся, – его голос ласкает мой слух, а глаза нежно кусают мои чувства.
– А тебя самого это не заводит? – решаюсь я задать мучающий меня вопрос.
– Меня, может, и заводит, – он приближается совсем близко ко мне, вкрадчиво нашептывает, не спуская с меня своих темнеющих синих глаз. – Я люблю экспериментировать в сексе. И, поверь мне, это очень возбуждает. Но здесь нужно обоюдное желание. Если ты не любишь этого, то я тоже.
Находясь в такой опасной близости от него, я абсолютно лишаюсь воли.
И как понимать его слова? Что это значит? Страшный он человек или нет? Я совершенно не искушена в подобных вопросах.
– Ты можешь мне доверять. Я никогда не сделаю ничего плохого. Или чего-то, чего ты не хочешь и на что не дашь свое согласие.
Приятная музыка наполняет бар. Мне она нравится.
Такая романтично-грустная. Под нее хочется то ли плакать, то ли печально танцевать.
«Clandestina».
Он смотрит на меня, а в его зрачках отражаются мерцающие дрожащие огни.
– Ты знаешь, о чем эта песня? – спрашивает он, рассматривая, как я начинаю немного водить плечами в такт музыке.
– Нет. А ты знаешь?
– О нелегалке в Майами, которая лишилась всей своей семьи из-за кокаина.
– Ничего себе. Вот почему она такая грустная.
Неожиданно для меня он склоняется ко мне и подпевает испанские слова:
«J`aurais put e dire a quell point elle est sexy,
Mais pas cette fois non pas celle-ci».
У него приятный голос, такой сексуальный. Из всех произнесенных на испанском слов мой слух выцепил только одно знакомое слово: секси. Опять что-то про секс.
–Что значат эти слова? Ты знаешь перевод? – таращу на него глаза. – Откуда ты вообще знаешь испанский?
– У меня домик в Испании. На побережье. Подучил язык заодно.
Он не перестает меня удивлять. Он просто кладезь знаний и умений какой-то.
Его глаза озорно блестят, когда он говорит перевод:
«Я мог бы рассказать тебе, насколько она, вернее, ты сексуальна,
Но не в этот раз, нет, не сейчас».
Сексуальная, значит. Не секс.
– Как-то так примерно, – в его полуприкрытых глазах – открытое предложение, губы чувственно приоткрыты.
Ток пронизывает мое тело, пересчитывая все позвонки. Такая сила тока не оставляет ничего живого вокруг.
Меня просто распирает от желания накинуться на него прямо здесь, сейчас, в баре, впиться в его сладострастные губы.
Что он творит то мной? Искусный обольститель.
Воздух между нами электризуется и искрится.
Я понимаю, что сегодня проиграю эту битву самой себе, своему телу. И он тоже это знает, судя по тому, каким чувственным взглядом он скользит по мне.
Я облизываю пересохшие губы.
Вижу, что мой безобидный жест заводит его еще больше. Из глаз выплескивается желание и страсть.
Он берет меня за руку и подтягивает к себе. Не сводя с меня глаз, целует мое запястье. Закрывая глаза, шумно вдыхает мой запах. У меня кружится голова.
Ведет дорожку из поцелуев по моей руке, пристально наблюдая за моей реакцией, постепенно освобождая ее от изумрудного шелка. Я издаю тихий стон. Внизу живота течет расславленная магма желания.
Он резко поднимается и тянет меня к выходу. Я, послушная его воли, следую за ним.
Сегодня все произойдет. Я это знаю.
Глава 40.
Кира
Похоже, ноги совершенно перестают слушаться меня, в краткий миг разучившись ходить.
Он ведет меня к моему коттеджу, крепко прижимая к себе.
В его объятиях я просто растворяюсь, как свечной воск в огненном пламени.
– К тебе или ко мне? – вдруг задает он вопрос.
Я не в состоянии ответить даже на такой вопрос. Совершенно безвольная субстанция в его руках.
– Тогда пошли к тебе, – ласково шепчет он мне в висок, одновременно целуя его, и увлекает меня в сторону моего коттеджа.
Что ж. Меня опять не удивляет его осведомленность. Похоже, я начинаю к этому привыкать. Помнится, еще сказал, что оказался здесь случайно. Ага. А я сделала вид, что ему поверила.
Эти мысли – последние и единственные, посетившие мой затуманенный мозг.
Потому что я уже стою у входа в свой коттедж и выуживаю дрожащими руками пластиковый ключ из сумочки, а затем пытаюсь открыть дверь, но у меня это не получается. Слишком дрожат руки.
Павел мягко отбирает карточку и прикладывает к электронному замку, аккуратно проводя вниз. Красный огонек меняется на зеленый, щелкает замок. Мы, задыхаясь от желания, влетаем внутрь.
То, что происходит потом, сложно назвать простым словом страсть.
Это умопомешательство какое-то.
Как только закрывается дверь, он тут же прижимает меня к ней и вжимается в мои губы в дьявольском поцелуе. Прикосновение его губ моментально вырывает из моей груди измученный стон. Я хочу его до боли в животе.
Он ломает все преграды и запреты. В неистовой, давно тлеющей в нем страсти, доведенной сейчас до максимального пожара, он расстегивает мою блузку, тяжело и прерывисто дыша.
– Я так хочу тебя, детка. Ты просто сводишь меня с ума.
Он целует меня так, будто он путник в пустыне, а я – единственный оазис с водой на его пути.
Я чувствую прикосновения его теплых пальцев, которые ласкают мою грудь, мои соски, ловко высвобождая их из кружевного плена белья.
Он наклоняется, и его язык начинает мучить меня в сладостной пытке, лениво обводя ореолы сосков.
Живот на его прикосновения отзывается счастливой мукой.
Он постепенно увеличивает темп, его рука скользит ниже, задирает юбку, жестко обхватывает ягодицы, а его губы накрывают мои губы, впиваясь в них в жарком поцелуе. Его язык проникает глубоко внутрь, ликующе встречаясь с моим в бешеном водовороте страсти.
Желание расславленной волной течет внизу живота, сжигая все на своем пути.
Он возвращает свое внимание к моим соскам и начинает тихонько покусывать их.
