Усвоив предоставленную информацию, она решилась на следующий, главный для нее вопрос.
– Денис… Или Дмитрий? Как тебя называть?
Он кивнул, ожидал этого вопроса:
– Чтобы не запутаться, называй сразу Дмитрий. Я уже давно привык к этому имени.
– Дима, – новое имя было для нее непривычным, чужим, тяжело сползало с языка. – У тебя есть семья?
– Есть, – он не сводил с нее затуманенного взгляда цвета полыни.
Скрипка, начавшая было играть внутри нее, оборвала свое звучание на незаконченной ноте. Виртуоз опустил смычок, наклонив вниз голову.
В его глазах клубилась нежность и что-то более сердечное. Она не помнила такой эмоций в его взгляде. Конечно, его семья – его любовь. Кто бы сомневался.
– Моя семья – это ты и Денис, – тихо произнес он, и ее сердце подпрыгнуло в безудержной ламбаде, а в груди начало шириться что-то светлое и невыносимо болезненное.
К виртуозу-одиночке присоединился целый оркестр, который сразу вступил громкими аккордами на форте.
Но еще кое-что ее волновало, не давало прочувствовать всю эйфорию момента. Она хотела расставить все знаки препинания.
– А любимая женщина? Есть? – с придыханием уточнила она, боясь услышать утвердительный ответ из его красиво очерченных губ.
– Есть, – он внимательно посмотрел на нее, и ей показалось, что жизнь опять остановилась. – Моя любимая женщина – это ты, – быстро добавил он, не давая ей загрустить и еще сильнее сжал ее руку.
От его признания она перестала дышать.
Возможно ли было такое, что такой мужчина любил ее столько лет? Видимо, кто-то на небесах присматривал за ней, и она сильно ему угодила. Ведь она всегда была примерной девочкой. Не курила, старалась делать добро людям, никого не обижала, хотя и надо было бы порой. И все такое прочее. И вот теперь попала в сказку покруче, чем у Шарля Перро. Она дождалась…
Да, день выдался щедрым на события. Выдержало бы сердце… Но ее сердцу не впервой. Оно справлялась с грустными и нерадостными потрясениями в ее жизни, но уж с неожиданно свалившимся на нее мешком счастья справиться тем более.
– Теперь тот, от кого мы скрывались все эти годы, – продолжил Денис свою исповедь, – сам ушел в небытие, и мы смогли выйти на свет. Появились в качестве новых зарубежных бизнесменов на российском рынке. Теперь никаких рисков ни для кого нет. Ни для нас, ни для тебя с Денисом.
Она немного помолчала. Подумала. Он все знал. Про нее. Про Дениса. Наблюдал за ними издалека. И вдруг до нее дошло.
– Значит, все эти неожиданные случайности и удивительные совпадения ты организовывал? – он почувствовал, как ее ладонь дрогнула в его руке.
– Ты про что?
– Я все думала, как так получается, – зачастила она, освобождая руку и начиная жестикулировать, не в силах справиться с эмоциями. – Что как будто кто-то могущественный помогает. Что все происходит, как по мановению волшебной палочки. А это был ты? – расширила она глаза в осознании того, откуда бралась ее исключительная удача.
– Да, – неохотно сознался мужчина.
– Неожиданный подарок в виде большой квартиры в престижном районе от администрации на выписку Дениса, юбилейного жителя города, – твоих рук дело? – прищурила она глаза.
– Моих, – вяло согласился он.
Он не знал, как она отреагирует на его признание в покровительстве. Может ведь и послать. С нее станется.
– А когда сестра попала в аварию, и врачи сказали, что ей поможет только чудо, так это ты организовал то чудо? В лице иностранного профессора?
– Я, – односложно ответил он, выдерживая ее пытливый взгляд.
– Ничего себе, – задумчиво проговорила она. – Значит, ты все эти годы был нашим ангелом-хранителем, скрытым от наших глаз?
Он скромно не ответил на этот вопрос.
Денис также «скромно» умолчал, ведь она не спрашивала, про то, что он еще был замешан и во всех ее неудачах на личном фронте. Иначе она бы, возможно, пересмотрела его почетное звание в ее судьбе.
Вполне вероятно, что она не простила бы ему такого плотного вторжения в ее личную жизнь. Да, конечно, это было более, чем эгоистично с его стороны: лишать ее каких-либо отношений. Но он не мог себе позволить молча наблюдать за тем, как другой мужчина стал бы воспитывать его сына, ласкать его женщину.
Поэтому он старался разрушить все ее отношения в зачаточном состоянии. Всех неудачливых ухажеров, посмевших только приблизиться к ней, навещали его люди, которым он отдавал указания из-за бугра, и предупреждали, чтобы они больше даже думать не смели о красивой женщине, если не хотят для себя плохой жизни.
Никто, конечно, плохой жизни для себя не хотел…
– Ну, с квартирой от спонсора в Москве тоже все понятно, – она уже не спрашивала, она утверждала.
Получается, что он вел ее по жизни, убирал с ее пути все камни и колючки. Закатывал по пути ее следования ровным асфальтом скоростное шоссе с ярким освещением. Прокладывал ей асфальтированную дорогу вместо возможной тропки в темнеющем мрачном лесу. Было от чего прийти в смятение.
Оставалось только надеяться, что ее награду не он организовал. Она, набравшись смелости, все-таки спросила его об этом, глядя прямо в его глаза.
– Нет. Это ты сама. Твой талант, – ответил он со светящимся в его глазах восхищением и гордостью за ее успех.
Она выдохнула. Это все-таки радовало.
– Может, все-таки поедим чего-нибудь? – призывно посмотрел он на нее. – У меня высококлассный шеф.
– Я бы поела. Но не еды, – лукаво посмотрела она на него из-под длиннющих ресниц.
Он все понял. Его взгляд налился густым желанием. Резко встав, он увлек ее за собой, стремительно выходя из зала.
Пока они ехали в машине, он достал из кармана бархатистую коробочку.
– Ты, кажется, что-то оставила мне на ответственное хранение. Я сохранил, – сообщил он.
Он открыл коробочку. То ли камень стал больше, то ли она забыла, какой он был в прошлый раз. Но его размер сегодня Вере показался неприлично огромным.
– Ты согласна наконец забрать колечко у меня? – сипло, с плохо скрываемой тревогой в голосе спросил он.
– Да, – тихо прошептала она, протягивая ему руку.
Его чувственные губы медленно расползлись в довольной улыбке.
Конец
