Наконец, лестница осталась позади, и я поспешила в свою комнату. Любопытство грызло душу, руки так и тянулись побыстрей открыть непонятный сундучок. Закрыв дверь, я поставила его на кровать, начала осматривать. Со всех сторон железо. И узоры на нем. Что-то, похожее на арабскую вязь.
— Ну, и как тебя открыть, чудо? — поинтересовалась я вслух, проводя пальцами по узорам.
Холодный металл внезапно потеплел, и стенка сундучка отъехала в сторону. О как. И что это было? Опознавание по отпечаткам пальцев? Впрочем, не важно. Об этом я подумаю потом. Пока же я с интересом разглядывала «начинку» сундучка.
Три броши, явно серебряные, одно кольцо, золотое, несколько серебряных монет, перевязанная тесьмой стопка писем, пожелтевших от времени, и железный фонарик с красной кнопкой.
Я с осторожностью взяла в руки стопку писем, боясь, что они рассыплются у меня в руках. Но нет, бумага оказалась крепче, чем я думала. Буквы, правда, были незнакомыми, а потому и прочитать я ничего не смогла. Зато, развязав тесьму, убедилась, что все письма написаны одной и той же рукой. Очень интересно. Чьи они? Отправитель так и не рискнул их послать по адресу или же, наоборот, бережно хранил каждое полученное? Почерк мелкий, аккуратный, с завитушками. Может быть, женский, но в музеях я видела и мужские письма, написанные таким же почерком. Поэтому утверждать что-то определенное, сложно.
Монеты я пересчитала. Семь штук. Хватит, чтобы протянуть кое-как неделю.
Фонарик включила и с удивлением отметила, что он работает. Свет, правда, показался мне каким-то рассеянным. Но в темноте можно было посветить себе, что уже плюс. Хотя в доме везде при появлении живого существа загорался свет, но существовал и темный ночной лес. Появляться там по ночам я не хотела бы. Но в жизни всякое бывает.
Последними я стала рассматривать украшения. Золотое кольцо было выполнено в виде юркой ящерки с красными глазками. Ее лапки и тельце, скорее всего, крепко охватывали пальцы. Помня о том, что я нахожусь в магическом мире, примерять драгоценности я не спешила. Мало ли, какой эффект будет.
Брошки, все три, были выполнены в виде бабочек, две небольшие и одна крупная. У всех трех — прожилки на крылышках, зеленые глазки и длинные усики.
Красота, одним словом. Еще понять бы, куда все это применить. И можно ли. А то вдруг усадьба решит, что я все же самозванка, и выкинет меня в самый холод на улицу.
Я еще раз осмотрела новые находки, подошла к столу, открыла тот тайник, спрятанный в столешнице, и заложила в него и драгоценности, и письма, и связку ключей. Только монеты оставила. Пригодятся, когда расплатимся с работниками. Зима долгая, голодная.
С этими мыслями я поставила уже пустой сундучок на стол и вернулась к рукоделию. Находки — это, конечно, хорошо, но и руки чем-то занять надо. Желательно еще и голову бы. Но вот пока не очень получается. Мысли так и лезут, и далеко не все самые хорошие.
Глава 7
Рабочие провозились на чердаке несколько часов: расчищали место под древесину, которую собрались спиливать завтра-послезавтра, убирали все лишнее, нашли время через два слуховых окна вылезти на крышу и смотреть фронт работ. Инга дважды сбегала вниз, на кухню, делала чай для пятерых, и мы вдвоем с ней относили кружки наверх.
Обедали мы всемером позже обычного часа на полтора-два. Принесли стулья из других комнат, жилых, стащили их со второго этажа, расселись по всей кухне. И сразу же в ней закончилось место. И даже воздуха стало маловато. Все же не рассчитана была наша кухонька на такое количество людей.
Девушки ели мало, вдвоем они осилили немного свиного мяса с овощами, по кружке молока и по куску хлеба. Мы с Ингой проглотили столько же. А вот парни… Молодой организм требовал не просто еды, нет, он требовал мяса. И наш поросенок неотвратимо исчезал в мужских глотках. И, похоже, вечером нужно было готовить еще. Тоже поросенка. Да, кровля выйдет нам с Ингой очень, очень дорого.
После обеда рабочие вышли в лес. Я, одевшись как можно теплее, направилась с ними. На этот раз на хозяйстве осталась Инга. Ей предстояло убрать со стола и помыть посуду.
Мне повезло: далеко идти не пришлось. Ростинай рос практически у дома. Рабочие придирчиво осмотрели все пять деревьев, огромных, толстых в обхвате, решили, что для кровли этот материал, с его сухой древесиной, вполне подойдет, и попрощались. Завтра они собирались вернуться и уже приступить к работе.
— Вы будете заваливать деревья? — я покосилась в сторону усадьбы. Одно такое дерево вполне могло лечь прямо на нее. Ну и раздавить своим стволом.
— Нет, лейра ведьма, — покачал головой один из парней, — для этого у нас не хватит ни инструментов, ни сил. Мы просто срубим крупные ветки и пустим их древесину на доски.
Я выдохнула про себя. Что ж, уже легче прожить. Правда, я никогда не сталкивалась ни с ремонтом, ни со строительством, — банально не имелось денег ни на то, ни на другое, — поэтому мне сложно было представить себе, сколько времени и сил уйдет на подобный труд.
Но если усадьба не пострадает ни от действий рабочих, ни от внешних факторов, то я готова была вложить остатки денег в крышу.
Рабочие ушли, я вернулась домой.
Инга уже и убрала, и помыла все, что было нужно. Я, сняв верхнюю одежду и обувь и помыв руки, уселась на стул на кухне.
— Что у нас с чайником? — спросила наугад.
— Только что вскипел, лейра, — обрадовала меня Инга. — Наверху нашлись травы, которые можно заваривать в чай. Их не очень много, но на месяц хватит.
— И они в нормальном состоянии? — уточнила я, наливая в кружку, сверху на измельченные травы, кипяток.
— Да, лейра. Такое ощущение, что кто-то делал запасы на зиму, а потом о них забыл, — поделилась мыслями Инга.
— Все может быть, — я приникла губами к кружке.
Дом постоянно напоминал мне шкатулку с кучей потайных отделений.
Пока пили чай, я рассказала Инге о находках. Как и ожидалось, ее заинтересовали только деньги. Впрочем, меня тоже. Вряд ли письма могли рассказать что-то интересное об этом доме. Обычно они писали для других дел. Драгоценности тоже было чревато носить. Мало ли, вдруг настоящая хозяйка объявится и выскажет все, что думает, «воровке». В быту мог пригодиться только фонарик, но и то не всегда. В общем, деньги оказались наивысшей ценностью из всего найденного.
