— Если переспал до свадьбы, значит либо врал про женитьбу, либо эйронец, — сделал я вывод. — По-другому никак.
— Да мне насрать, — искренне ответил Торквел. — У меня своя жизнь. И женщину я свою не брошу, не говоря уже о ребёнке.
— Молодец, — кивнул ему с уважением.
Чувствовал, что правду говорит. Конечно, неизвестно, сколько ему жизни отмеряно, но не драх он. Правда, блудливый, верность точно хранить не будет. Вот если бы их Размар благословил… Нет, тут без вариантов — она уже беременная, о свадебном ритуале не может быть и речи.
— Кстати, я поговорил с теми ребятами, которые захватывали твой корабль, — проронил пират. — Они сказали, что их экипировали специальным оружием. Такое есть только у самых-самых, например, у меня. Потом его у них забрали, конечно.
Это я и без него знал. На своей шкуре прочувствовал.
— О химерах они ничего не говорили?
— Это простые вояки, они в принципе немного знали.
— Мне надо поговорить с ними самому.
— После того, как отдашь амулет, — не стал прогибаться Торквел. — Сегодняшняя ночь в долг, а вот разговор и подождать может.
Руки зудели от желания свернуть ему шею. Или пожать руку в знак уважения. Я так и не определился, чего мне хотелось больше. Или в какой последовательности это сделать.
Глава 24. Ещё одна неспокойная ночь
Наташа
Вечер вышел ужасно суматошным. Я, конечно, неплохо выспалась под боком у Ортоса, но голова слегка гудела. Всё же бессонная ночь после длинного трудового дня — это не моё.
Тело покалывало.
Оно помнило, как хорошо ему было около варвара. Как горячи и надёжны его объятья, как трогательна забота обо мне и Зике.
После того, как Ортос поел и ушёл в зал к пиратам, я решила умыться холодной водой. А ещё не помешает причесаться и переодеться — платье совсем измялось.
Сделав все необходимые приготовления для того, чтобы выглядеть более-менее прилично, я окунулась в обычную рутину трактирной суматохи: готовка, сервировка, в какой-то момент даже встала за барную стойку, потому что у Тиллии, чья очередь дежурить на пиве была именно сегодня, прихватило живот. Она, конечно, героически продолжила работать, но на кухне, откуда можно было в любой момент сбегать в уборную.
Что-то не везёт нашим в последнее время с пищеварением.
Когда ко мне за стойку подсела Ира, я сильно обрадовалась. Лицо у неё было спокойным, они явно неплохо поговорили (и не только вербально) с Торквелом.
— Что вы по итогу решили с жильём? — спросила её, наливая в стакан освежающий сок.
Конечно, даже если бы пират просто ушёл в закат, оставив её без гроша, мы бы нашли ей место, но… она беременна. Потом и вовсе родит. Тут точно нужна отдельная спальня, а не матрас на кухне. Или совместная кровать в летней кухне, которой уже не воспользуешься, когда настанут серьёзные холода.
— Здесь буду комнату снимать, когда освободится. Ой, а можно немного пива? — Ира так забавно посмотрела на меня умильным взглядом, что я не смогла ей отказать.
— Совсем чуть-чуть. — Плеснула буквально на пару глотков, прикрыв дно кружки, подала. — Больше не дам.
— Да мне и не надо, — открестилась та. — Просто язык обмакнуть, уж больно хочется немного горечи.
— Мальчик будет, — уверенно произнёс Торн, подошедший к нам. — У меня сестра недавно родила, так всю беременность вот так язык в пиве полоскала — обманывала саму себя.
— Да мне без разницы, лишь бы всё хорошо вышло, — пожала плечами Ира. — Тут ведь нет женских консультаций. И родильных домов. Или есть?
Я не знала, если честно. Как-то не представилось случая, только о лекарях и магах слышала.
— Есть Зика, — подмигнула я. — Подружись с ней, и ничего тебе больше и не надо будет. Но учти: она чувствует фальшь на раз-два.
— Умница она, — с теплотой проговорил Торн. — Жаль, что в чешуе. Эх, налей мне, дорогуша, кружку тёмного да сыра своего подай. Ей-богу, нигде такого не едал!
— И не поешь, — хмыкнула Ира. — Такой рецепт только у нас есть.
— Ты тоже так умеешь? — встрепенулся флипитец.
Правда, резко вспомнил, что разговаривает с женщиной пирата, и взгляд его потух.
Нет, ну я не могу с этих мужиков! Ему что, вообще плевать, что из себя представляет женщина? Лишь бы сыр вкусно делала? Хотя, что уж там, Ира реально красивая. Высокая, черноволосая, глаза выразительные и длинные, как у Покахонтас. Загар тоже напоминает о легендарной героине индейского эпоса.
— Я — нет, но ела его только на нашей родине. И здесь у Наташи.
— А где она — эта ваша родина? — Торн мечтательно хлебнул пива, которое я подала, и приготовился запоминать.
— О, она слишком далеко, чтобы до неё добраться, — подруга по несчастью тут же погрустнела. — Может, маги и смогли бы помочь, но не факт.
— У варвара надо будет спросить, — напомнила я ей о нашем ночном разговоре.
Конечно, тайн Ортоса я не выдавала, но тот факт, что на Марэлле с наших краёв есть как минимум две попаданки, озвучила.
— А на вашей далёкой родине водятся женщины поменьше? — не сдавался Торн, вновь присасываясь к кружке. — Не такие высокие?
Надо же, никак не успокоится!
— У нас всякие есть: и выше меня, и ниже. Толстые и худые, белые, чёрные и жёлтые. Вредные и покладистые. На любой вкус и цвет, так сказать.
— Чёрные? — изумился Торн. — Это как так?
— А вот так, — хмыкнула уже Ира. — Кожа у них тёмная от коричневого до иссиня-чёрного цвета, волосы чёрные, кудрявые, губы полные, носы широкие.
— А у жёлтых глаза интересные, — подхватила я воспоминания. — Есть совсем узкие, есть полумесяцем, очень много красивых, кстати. И невысоких.
Глаза у филипитца сначала округлились, а потом подёрнулись мечтательной пеленой.
— И что, твой варвар может знать о пути к вашей родине? — протянул он.
Вот чёрт, и кто меня за язык тянул?
— Не знаю. — Пожала плечами как можно спокойнее, хотя хотела побиться головой об стойку. — Если рискнёшь, можешь сам спросить.
— Ничего, он мне жизнь задолжал, — окончательно уверился в своей правоте Торн. — А это очень дорогой товар. Можно сказать бесценный!
С этим было не поспорить.
Вечер шёл своим чередом. Приближалась ночь, а Ортос с Торквелом куда-то пропали. Появились уже, когда последние посетители собирались расходиться.
— Наташа, нам нужно поговорить. — Варвар обнял меня за плечи, повёл через заднюю дверь в летнюю кухню.
С одной стороны, я успела соскучиться и была рада его объятьям, с другой, стало отчего-то страшно. Едва мы вошли внутрь, как я развернулась к нему лицом, вопросительно уставилась ему в глаза.
