Медведь отзвонился, сообщил, что порез Музы медики уже обработали. Ничего серьезного ей не угрожает. Мне бы выдохнуть, обрадоваться, помчаться к ней. Но я не мог. Мне нужно было убедиться, что Муза по-прежнему моя. Или придумать, как жить дальше, если все же Пашка оказался прав.
***
Глава 35
Медведев с Сашей забрали Музу в свою квартиру. Прошло уже несколько часов с момента нападения. Я уладил финансовый вопрос со следаком. Встретился с нужными людьми, вкратце описал подробности сделки. Ребята, которые регулярно играли в покер в «Трех тузах» и владели небольшим процентом от выручки, не обрадовались от перспективы делиться с ментом. Обещали помочь с проблемой. Мне было неважно, как именно, когда и какими методами. Этой проблемы не будет – больше меня ничего не интересовало.
Я сидел в баре, расположенном на нижнем этаже моего небольшого королевства, которым с недавних пор управляла Муза. Пил холодную водку, которую расторопный бармен старательно подливал в рюмку. И гасил ядовитую гадину ревность, не желающую забиваться в самый дальний угол моего сознания.
«Три туза» был раскрученным рестораном. И казино имело неплохую славу в городе. Казалось бы, живи, да радуйся. Но в эту минуту мне было хреново.
Начальник СБ показал записи со всех камер. Муза улыбалась и смотрела на Морина так, словно он – все, чего она хочет от жизни, смеется в ответ на его улыбку, прикасается к нему так, что я мечтаю вырвать его руки и переломать каждый гребаный палец бывшего друга детства.
На пленке видно, как они закрываются в кабинете. А когда Андрюха вернулся в коридор, то выглядел он, мягко говоря, помято. Зато улыбался, как мужик после секса.
А Муза…. Муза догнала его, привстала на цыпочки и принялась поправлять сбившийся на бок галстук.
Она делала так раньше, когда мы еще жили вместе. Завязывала галстук на моей шее, ласково улыбалась и говорила, как сильно любит меня.
Меня! Будь проклят этот Морин вместе с галстуком! Чертов киногерой!
Опрокинул очередную рюмку водки. Зря пил. Мозги и без того готовы взорваться, а алкоголь только вредит.
— Кофе давай! — скомандовал я бармену и потянулся за сигаретой.
Молодец, Демон. Вот прямо мо-ло-дец! Недавно побывал под скальпелем, а уже алкоголь, сигареты, нервы.
Сигарета переломилась в моих пальцах. Табак рассыпался на отполированную до блеска столешницу. А я потянулся к телефону.
Должно быть, звонил Эдик с привычным докладом: Муза спит, опасности нет, все в пределах нормы.
Но взамен звонка от Медведя я получил сообщение от Алика Рахимова.
Прочитав всего несколько слов, рванул к выходу. По пятам следовала охрана, и я не стал корчить из себя крутого и безмозглого идиота. Сел в пассажирское кресло и приказал гнать в клинику к Морину.
***
Рахимов пустил меня к Андрею всего на пару минут. И то лишь по одной причине: Морин отказывался говорить с кем-то кроме меня.
Я вошел в палату. Андрюха следил за мной взглядом. А я вдруг вспомнил, что за спиной у нас с ним до хрена лет дружбы. Всякое бывало. И не переставали дружить даже тогда, когда семья Морина сменила место жительства.
Морин всегда был идеалистом. Видел в людях что-то хорошее. Не зря к нему тянулась Муза.
Я стоял и смотрел Андрюхе в глаза. Вспомнились его слова о том, что он будет ждать мою Музу. Будет ждать момента, когда я налажаю и оступлюсь. И тогда именно к нему примчится моя женщина в поисках утешения.
Медленно разжал руки, собранные в кулаки. Мозг, затуманенный алкоголем, требовал крови. Но я не дал воли чувствам. Скрутил их в тугой узел и выдохнул.
— Пашка…. — с трудом пробормотал Андрей, смотря в мои глаза. — Муза в опасности…
— Уже нет, — мотнул головой. — У Клинского на горизонте постельный режим, длительная реабилитация и психбольница.
— Успел, хорошо, — пробормотал Морин, и выразительно взглянул на стул, придвинутый к больничной койке.
— Ты спал с ней? — помимо воли спросил я. Сам ненавидел себя за этот вопрос, и все равно задал его.
— Что сделаешь, если и спал? — голос Морина звучал хрипло, но не дрогнул. Андрюха всегда был достойным человеком, сильным мужиком.
Кто знает, может быть с ним Муза могла бы обрести счастье? От этой мысли хотелось орать и пустить в ход кулаки, чтобы снести любую преграду на пути к моей малышке. С трудом сдержал себя.
Не знал, что ответить. А на бледном лице Морина появилась слабая улыбка.
— Придурок ты, Демон, — пробормотал Андрей. — Эдик за тебя, я за Музу. Такой договор. Кто-то должен был присматривать за ней и бесить тебя. Вам нельзя расставаться. Судьба.
Я смотрел в глаза друга. И с каждой секундой понимал, насколько Морин прав.
Я – тот еще долбаный придурок. Вместо того, чтобы прогонять страхи любимой женщины, выискивал пути ее прощения, и собственного смирения с ее несуществующей изменой.
— Вот же идиот, — пробормотал я, тяжело опускаясь на стул. Словно каждая мышца, уставшая от напряжения, вмиг расслабилась и отказалась двигаться.
— Не спорю, — хмыкнул Морин и приподнял руку, протягивая мне ладонь.
Будь я проклят, если это не предложение мира. Но я крепко пожал ладонь Андрюхи. Прав он, кто-то должен был присматривать за Музой. Она бы не приняла его дружбу, если он по-прежнему общался со мной. Предпочла бы одиночество.
— Надеюсь, у тебя хватило мозгов, не задавать ей таких вопросов? — уже серьезно взглянул Андрюха на меня.
— Не успел, к счастью, — криво усмехнулся я, радуясь, что эту глупость умудрился не совершить.
— Я бы послал тебя подальше на месте Музы, — едва заметно улыбнулся Морин, — Но она же не станет. Любит тебя, такого придурка.
— Везет мне, — хохотнул я.
Признаться, я скучал по общению с Мориным. И только сейчас понял, что Андрюха так и остался другом, несмотря на бурную ссору полгода назад. Настоящий друг – это навсегда.
— Не забудь, Демон, а свидетелем на свадьбе буду я, — пригрозил Морин.
— Тогда хватить валяться здесь, — выдвинул я свое условие. — Будешь долго здесь торчать, возьмем вон, Рахимова.
