В ответ Лука лишь хрипло рассмеялся. Но потом его смех стих, когда мои руки пробрались под широкую резинку его одежды.
Кажется, мы застонали в унисон, стоило моим пальцам обхватить его напряженную плоть.
Судорожное дыхание опаляло грудь, скрытую тонкой тканью майки. Но она не мешала почувствовать сжигающие ласки мужского рта.
Мой Демон пылко и щедро одаривал ласками мое изнывающее от желания тело. А я требовала большего. Мне отчаянно хотелось ощутить всю страсть моего мужчины.
Моя рука, словно непослушная шалунья, гладила, сжимала, проводила по напряженной плоти Демона.
Я судорожно втянула носом воздух, когда ощутила влагу под своими пальцами. Нежная, но твердая плоть вздрагивала от каждого движения моих пальцев.
Демон застонал, упираясь лбом в мое плечо. А я прикрыла глаза, когда поняла, что крепкие пальцы нырнули под мою одежду.
Мне хотелось быть ближе к Луке, хотелось почувствовать его плоть глубоко в себе, хотелось увидеть, как под моими пальцами на его теле проступают капельки влаги.
Но Демон не позволил мне двигаться. Он удерживал меня над полом, а его пальцы проникли под тонкую ткань моих трусиков.
Я прогнулась и застонала в голос, когда ощутила легкие прикосновения к сосредоточию моего желания.
— Моя! — прошептал Лука.
А я провела ладонью по всей длине его напряженной плоти.
Мужские пальцы, точно зеркальное отражение, повторяли мои движения, даря долгожданное наслаждение.
Мой голос сорвался, и я спрятала лицо на плече моего Демона. Я вдыхала его запах, прижималась приоткрытым ртом к горящей коже, прихватывала ее зубами, не боясь, что оставлю следы.
А сам Демон вдруг зарычал, словно окончательно растерял все терпение и выдержку.
Он сорвал остатки одежды, не переставая целовать мою грудь. Он знал каждый миллиметр моего тела, знал каждую точку, каждую зону, знал всю меня.
Погрузившись в пучину страсти, я упустила момент, когда Лука раздел меня. Его руки крепко держали мои бедра, а спина упиралась в мягкую обивку стен.
Пришлось разжать руку, выпустить его плоть на свободу. Но мой Демон тут же стремительно, но нежно погрузился в мое тело.
Я готова была рыдать от острого наслаждения, разрывавшего мое тело изнутри.
Я, с трудом разомкнув веки, заглянула в глаза любимого.
Он обжигал меня своей любовью. Словно я была его воздухом, без которого он не сможет жить. Словно во мне был заключен весь его мир, все его мечты и желания.
Я видела в его взгляде себя. И понимала, как никогда, остро: он живет ради меня.
— Люблю тебя! — прошептала я, обхватив его голову руками. — Как же я тебя люблю!
Лука ничего не ответил, не произнес признаний. Но я всем сердцем понимала: любит. Он меня любит! Я не сомневалась в этом ни секунды.
Второй толчок был таким же нежным, неимоверно долгим и невыносимо приятным.
Я не стесняясь, стонала в голос, пыталась дотянуться губами до рта моего Демона, попутно целуя его веки, нос, скулы.
С каждым мгновением толчки становились более рваными, мне отчаянно хотелось продлить этот момент. Но мы слишком сильно соскучились друг по другу. Наши тела истосковались по теплу, по прикосновениям, по ощущениям стопроцентной принадлежности друг другу.
Мое тело не выдержало, прогнулось, задрожало. А руки впились в обнаженные мужские плечи.
Лука, обхватив мой затылок ладонью, жадным поцелуем накрыл мои губы. Я чувствовала, как его тело колотит от напряжения. И я подалась вперед, к нему навстречу. Он крепче обхватил мои бедра, и вонзился, впечатался в мое тело, отбирая мой последний вздох.
Кажется, на наш дом, город, вселенную накатило цунами, или взрыв, или наступил конец света. И лишь неистовый стук сердца моего мужчины вел меня в темноте.
Я очнулась, когда слуха коснулся тихий, хриплый шепот:
— Люблю тебя, малышка.
Губами коснулась крепкого плеча. Я понимала, что на моем лице расплылась глупая, счастливая улыбка. И я не собиралась ее скрывать.
Демон, удерживая меня на весу, прошел в комнату. Я все еще была в тонком топе. А на его бедрах болтались штаны. Ситуация была комичной. И я готова была рассмеяться. Однако Лука предупредил:
— Один звук и мы повторим сначала. Мне всегда мало тебя.
Я прикрыла рот ладошкой. Признаться, все эти нервы, переживания, часы ожидания и долгие уговоры себя самой не мчаться к Демону, а переждать, вымотали меня. А страстное и стремительное занятие любовью в коридоре нашей квартиры – окончательно лишило сил.
Я хотела спать.
Лука уложил меня на кровать, сам сбросил остатки одежды и устроился рядом.
— Как думаешь, у нас будет сын, или дочь? — тихо спросил он, нарушая хрупкий сон, окутавший меня.
— Говорят, дочь – ювелирная работа. Нужно постараться, — улыбнулась я.
— Значит, будем стараться, — подытожил Демон и притянул меня к себе.
Его губы вновь опустились на тонкую ткань моего многострадального топа. А потом последний предмет гардероба благополучно улетел на пол.
Кажется, в этот раз мой Демон отлично постарался. Не удивлюсь, если уже через пару недель мы помчимся в ближайшую аптеку за тестом на беременность.
***
Глава 43
— Екарный Бабай, Лука Ильич! — яростно шипела моя Муза, а я лишь сверлил грозным взглядом покорёженную морду соперника. Вернее, не соперника вовсе, а так, мелкое недоразумение.
— Все в порядке, Муза Эдуардовна, — лаково пробормотал я, как только за Игорьком закрылись двери ресторана.
— Нельзя бить клиентов ресторана, если они просто произнесли комплимент твоей жене! — назидательно произнесла Муза.
— Почему? Ты видела, на какую часть твоего тела пялился этот придурок? — фыркнул я, отчаянно борясь с желанием размазать челюсть Литвинова еще разок по мраморному полу «Джокера». Придумал урод, блин, на грудь моей жены глазеть!
— Господи, Демон! — закричала Муза, гневно упирая руки в крутые бедра, от которых я балдел ежеминутно, как и от других участков обожаемого мною тела. — Да он просто удивился встречи! Он не ожидал увидеть меня настолько беременной!
Муза прямо таки швыряла молниями в меня. А я заулыбался. Какая она у меня все же красавица! Умопомрачительно красивая! И вся такая моя, что даже скулы сводит от широченной улыбки, стоит только подумать, что наш малыш растет внутри ее тела.
— Не хочешь молочного коктейля? — решил сменить тему.
Нет, я не переживал, что моя Муза распсихуется и разнервничается. Я больше переживал за свою реакцию на ее гневные крики. Сам не знаю, почему, но как только мы узнали, что скоро станем родителями, у меня словно что-то щелкнуло в мозгах. Медведев нещадно прикалывался над моей зависимостью. А Муза относилась к этому снисходительно. Даже когда меня штырило в лифте, в кабинете, на лестничной площадке, на подземной парковке. Эдик ржал, называл это токсикозом, когда беременна Муза, а в состоянии постоянного возбуждения хожу именно я. Что я могу поделать, если у меня «встает» даже на ее голос?
