У него ещё и волосы имелись, торчали смешно гребнем вверх. Чёрные. Когда почти человеком перед нами явился, был брюнетом в возрасте. Жутковатый, потому что лохматый и заросший. А вот волк он серый.
Я молчала.
Хотела ему про возвращение домой, но поняла, что не проканает…
Он облизывался и чесал возбужденный половой орган.
Отлично я влетела!
Подкусила губу и смотрела только в его глаза. Так страшно и обидно стало. И хрен закричишь, Поля спала.
Оборотень открыл свободной рукой дверь в спальню.
— У тебя есть имя? — по стеночке я медленно стала пробираться ближе к кухне. Нож там видела. И веник есть…
Конечно, это мне не поможет… На помощь звать бесполезно.
— Уар, — утробно с придыханием прошипел оборотень, растянув последнюю букву.
— Лада, приятно познакомиться.
Он мотнул головой, зазывая меня в спальню.
— Я не могу так, — губы задрожали, колени тоже, мне становилось дурно. Лепёшечка просилась обратно, голова закружилась. — Я не хочу…
Он удивлённо приподнял бровь. Не поверил, что я не хочу.
— Мне бы домой вернуться. Уар, можно мне домой?
— Тут дом, — с трудом ответил он, морда стала болезненно морщиться.
С ним что-то происходило.
Глаза опять загорелись. Появились складки. Хищная ухмылка показала острые, как иглы, клыки. И я поняла, что человеческое в нём куда-то сгинуло. Холка встала дыбом. Руки и плечи словно увеличились в размере… Он накренился вперёд, окончательно напугав меня.
Я закрыла рот ладонями и сквозь них издала обречённый крик. Кинулась на кухню.
Паника овладела мной, я метнулась вначале в одну сторону, потом в другую. Подумала, что веник подожгу и буду отбиваться. Но огонь в печке потух.
Да и бежать далеко не пришлось, меня почти сразу выловили. Я только прыгнула во время бега, чтобы за стол зацепиться с грязной посудой.
Мёртвой хваткой за ножку стола схватилась, а он такой, что зверь, который за ноги держал, не сразу меня вместе со столом подвинул. А когда хорошенько дёрнул, посыпалась посуда на пол.
С грохотом подпрыгивали железные кружки, покатились в разные стороны деревянные тарелки, вдребезги разбилось какое-то фаянсовое блюдо.
Я уцепилась за эмалированную кастрюли со слоем жира по бокам и со всей мочи огрела ею оборотня, который подбирался ближе.
Уар раззявил пасть. До дёсен показал мне свои зубы. Эволюция лоханулась со строением этой челюсти. Я просто не понимала, зачем пусть даже оборотню, не волку столько зубов. Не просто кусать и рвать, а молотить.
От страха всё внутри сжалось в комок, сердце норовило выпрыгнуть из груди.
Это моя смерть.
А раз так…
Я набрала полную грудь воздуха и заорала на него, показывая свои зубы.
Никогда не думала, что вопль даёт такую разрядку организму. Мне даже полегчало. А то, что зверь неожиданно прижал уши к голове, опять состряпал мордочку милую, вообще успокоило.
Он посмотрел в сторону входа на кухню и попятился назад на четырёх лапах, поджимая хвост.
На кухню заглядывала встревоженная перепуганная Полечка.
— Лада, — простонала она.
— Поля, — принуждённо улыбнулась. — А мы с дядей хотели посудку помыть.
Я быстро выбралась из вороха грязной посуды и подбежала к ней. Схватила сестрёнку на руки.
Понятно.
Значит, оборотень детей не трогает и боится напугать. Это же отличная новость! Я прикрываться Полинкой буду.
Посмотрела на волка. А у того такая шельмовская ухмылка на морде, что мне дурно стало.
То есть я прикрываться, а он шантажировать?
Я всё правильно прочитала по этому поганому взгляду?
Вот ведь скотина!
3
Всё же странный сон был.
Полина где-то рядом смеялась, вкусно пахло выпечкой, гремела на кухне посуда…
Запахи другие.
Я резко проснулась и села. Волосы волнистые, что после тяжёлой ночи растрепались, падали на лицо.
Яркий свет полоснул по глазам. И я толком не проснувшись, зажмурилась на мгновение.
Оборотень снял с окна железные ставни, и утреннее осеннее солнце залило небольшую комнату. За старыми стёклами деревянной рамы я увидела густой хвойный лес с редкими лиственными деревьями в золоте и багрянце. Неба не было видно, потому что деревья были невероятно высокими.
Жизнерадостный луч солнца скользил по деревянному полу, в нём плавали мельчайшие частицы пыли.
Быстро натянула носки и вступила в сапоги. Куртку накинула и поспешила на голос сестрёнки.
В коридоре столкнулась с хозяином дома. Хотела отшатнуться, но он схватил меня за руку.
На нём пальто замшелое и… юбка. Понятно что к чему, хвост, лапы волчьи в штаны не влезут. Тут ковром каким-то обернулся. Точнее это был элемент одежды, такой пушистый. Черный с белыми и красными орнаментами.
Лапы у оборотня оставались волчьими. Морда изменилась. Сплюснулась, выделился длинный костлявый нос, рот широченный в густой черно-серебристой бороде, Шерсть местами сошла, проявилась смуглая кожа. Брови хмурые, под ними пристальный взгляд серо-зелёных ледяных глаз. В копне спутанных волос торчали два вытянутых уха.
Он держал меня крепко за локоть длинными мощными пальцами с когтями, но не ранил и не царапал.
— Отпусти, — я попыталась освободить руку. — Нам надо уйти.
— Никуда, — тихо прохрипел оборотень, наклоняясь ближе ко мне. На губах хищная ухмылка. — Не уйдёшь.
Я замерла, быстро соображая, что к чему.
— А Поля? — жалобно уставилась на него. Это моё оружие, смотришь невинно с мольбой и тают мужские сердца. Папа мне ни в чём отказать не мог, и Женька тоже. Собственно так и появилась у моего жениха идея подарить мне машину за десяток миллионов. — Ребёнка можно вернуть?
Он думал, рассматривая моё лицо. А я терпеливо ждала. Покажи мне, оборотень, отсюда выход. Мне одного взгляда хватит, чтобы потом самой сбежать.
Но он ничего не ответил, отпустил меня и выпрямившись во весь свой богатырский, хотя в современном мире стоит говорить – баскетболистский рост. И холка, что из волос его гребнем торчала, мела потолок. Шёл медленно на кухню, изгибая лапы в грубой юбке.
Я за ним рванула.
На кухне тоже было невероятно светло, что подчёркивало грязь, запущенность всего быта.
Полина - дитя блаженное. С веником и самодельным деревянным совком пыталась подмести осколки разбитой посуды. Ходила в сапожках.
