Юрий Эдуардович тяжело вздыхает, рассматривая мои снимки.
— Значит так, Ася. — сосредоточенно начинает. — Обезболивающее скоро повлияет на твоё состояние, но его действие продлится от трёх до шести часов. Постарайся уснуть, пока его воздействие на твой организм не закончится. У тебя несколько новых гематом и трещина в ребре. Может возникнуть дискомфорт в области грудной клетки. Старайся не делать глубоких вдохов. Иногда может казаться что воздуха не хватает, в таких случаях главное стабилизировать дыхание и не паниковать. Может возникнуть головная боль. Это нормально. Я тебе выпишу новые болеутоляющие. Обязателен постельный режим и дыхательная гимнастика. Послезавтра приезжай снова ко мне на приём, нужно будет следить за тем, чтобы не возникло осложнений.
Киваю и всё же пытаюсь подняться, с ужасом осознавая, что самой мне крайне сложно что-то сделать.
— Почему вы ему сказали, что я буду у вас? — обиженно шепчу, когда врач помогает мне встать на ноги. Слёзы снова срываются с глаз.
— Мы вчера с ним виделись, и я случайно обмолвился. — произносит с сожалением. — Я не знал, что он сюда заявится. Даже не думал, что он тебя ударит, — признаётся Юрий Эдуардович. — Зная, что тебе придётся возвращаться к Кайсарову.
Стою с трудом, чувствую боль в спине. Мужчина протягивает мне таблетки, проговаривая каждое слово, как маленькому ребёнку:
— Начнёшь приём с завтрашнего дня. Там есть инструкция. Если что, звони.
Молча киваю, понимая, что звонить не буду. Вряд ли я приду сюда снова. Буду придерживаться рекомендаций и всё пройдёт… надеюсь…
Еле дохожу до машины, медленно сажусь в салон. Радует, что водитель этого не видит, т. к. сосредоточенно разговаривает с кем-то по телефону и замечает меня, когда я захлопываю дверь.
— Теперь домой? — спрашивает.
— Да. — еле слышно произношу, откидываясь на спинку сидения.
Чувствую себя полностью разбитой, всё тело жутко болит. Обезболивающее начинает действовать, но медленно…
К тому моменту как мы приехали, боль немного поутихла, и я смогла самостоятельно выйти из машины, не издав ни звука.
Зайдя в дом, услышала из гостиной повышенные тона и всхлипы.
Хотела пойти полежать, отдохнуть… но иду в сторону знакомых голосов, отдаляясь от лестницы.
— Я не хотела, правда. — говорит Варя, глотая слёзы.
Хорошая девушка, младше меня всего на пару лет. Имеет маленький недостаток, у неё постоянно всё валится из рук, особенно когда она нервничает. Не умеет врать, это сразу видно. Её запредельные доброта и искренность, перекрывают все недостатки.
— Ты, уволена. — чеканит Инна Борисовна, смотря на девушку.
В кресле замечаю ещё одну персону. Ну конечно, как же без Лики.
— Что здесь происходит? — спрашиваю, стараясь сделать свой голос максимально строгим. — Инна Борисовна, с этого дня, без моего личного согласия, вы не имеете права увольнять людей.
— Это входит в мои обязанности. — зло шипит.
— Не спорю. Но теперь свои решения, касательно этого вопроса вы будете согласовывать со мной. Какая причина увольнения Варвары.
— Она разбила статуэтку. Между прочим, даже если она год будет работать бесплатно, не сможет покрыть её стоимость.
— Значит увольняем и Лику?
— За что это? — вскакивает со своего места возмущённая девушка.
— Ну как же, мне рассказали, что в прошлом месяце вы разбили вазу. Стоимость, которой, даже спустя два года своей работы, не смогли бы покрыть.
Лика обиженно скрещивает руки на груди, слышу её тяжёлое дыхание. Спасибо Вале, которая успела донести до меня несколько интересных фактов, относительно этой персоны.
— Инна Борисовна, — обращаюсь к женщине. — Как-то несправедливо вы поступаете. Двойные стандарты. Варя остаётся.
— Но… — пытается возразить женщина.
— Обсуждению это не подлежит.
Устала… Боль практически невыносимая. Ещё чуть-чуть и потекут слёзы по щекам. Понимая, что мне может понадобится помощь, мягко обращаюсь к девушке:
— Варя, пойдём со мной.
Она сразу оказывается рядом, когда мы подходим к лестнице, тихо произносит:
— Спасибо… что заступились… — её глаза начинают блестеть от слёз. — Я правда не хотела.
— Я знаю. — устало улыбаюсь, опираясь на перила, чтобы подняться.
В комнате, девушка помогает мне лечь, не задавая лишних вопросов. Предупреждаю что вечером у нас будут гости и нужно сообщить об этом Валентине.
— Никому не говори о моём состоянии. — прошу её. — Я отдохну и всё пройдёт.
— Хорошо. — кивает как заведённая. — Если что-то будет нужно, вы только скажите.
— Спасибо. — улыбаюсь. — Можешь идти.
Почти сразу засыпаю. Просыпаюсь, когда в нос ударяет знакомый запах мужского парфюма…
Глава 19. Ася
Миша сидит на краю кровати.
— Ты как? — мягко спрашивает.
Медленно сажусь рядом с ним, ощущая, что обезболивающее всё же подействовало и двигаться стало намного легче.
— Нормально… — мой голос предательски дрожит. Мне так хочется его обнять… Укутаться его ароматом.
Начинаю рассматривать пол, а из глаз катятся слёзы…
Чувствую на себе внимательный взгляд.
— Ася, ты чего? — успокаивающе касается ладонью моего лица, заставляя посмотреть на него.
— Миш, я не хочу с тобой разводится. — шепчу, смотря в тёмные мужские глаза. Он немного хмурится, сдвигая брови, морщинка между ними становится более резкой. Убирает руку. Вся сжимаюсь внутри, мне становится страшно… Но я уверена в своих чувствах и лучше расскажу сейчас, чем вообще не скажу. — Не через месяц, не через полгода… Даже через десять лет, хочу быть рядом с тобой. — слова даются мне с трудом, голос предательски дрожит, а слёзы продолжают хаотично катится по лицу. Но я смогла сказать… признатся себе и ему. — Ответь сейчас, пожалуйста, честно. — он молча кивает. — Ты ко мне хоть что-то чувствуешь? — мне кажется, я сейчас жалко выгляжу, поэтому поспешно добавляю, стирая ладонью слёзы. — Если нет, я пойму.
Молчит… Не могу разобрать его эмоций. Я боюсь жалости… особенно от него. От Миши мне хочется получить иные чувства…
Если расскажу ему про отца, он просто пожалеет меня… Да, сейчас, я вроде жду от него честного ответа, но боюсь… а вдруг он будет отрицательным?
Отвожу глаза, не выдерживая его тяжёлый взгляд.
И на что я только рассчитывала? Разве ему подходит такая девушка, как я? Но я хотябы попыталась…
Рассматриваю свой телефон на прикроватной тумбочке.
— Ася, посмотри на меня. — внутри всё сжимается. Превращаюсь в крохотный комочек, когда слышу его строгий голос. Судорожно вздыхаю, успокаиваясь. Поворачиваю к нему голову.
