— Федор, не гони коней. Ты что, думаешь — кто-то отравил мою жену? Детективов насмотрелся?
— Стакан твой, может, тебя хотели отравить.
— Хм. А может, это я сам ей чего подсыпал, просто забыл?! Ты иногда думай, что говоришь. И нафига тогда твоя знаменитая система наблюдения, которая обошлась мне... дорого? Если некто влетает в окно на высоте десяти метров, подсыпает в стакан неизвестно что и свободно вылетает?
У тебя камеры с датчиками движения на лестницах и по периметру дома включены? Анализ работает? Вы вместе с системой контролируете хоть что-нибудь?!
— Да, это перебор, согласен, — он берется за стакан нормально, всей пятерней. — И, конечно, все работает. Осадок отвезу?
— Вези, вези, Федя. И поблагодари эксперта, авансом, за срочность, — сую ему в карман пять рублей красной бумажкой.
Мальчика Федю как ветром уносит. Хорошо быть молодым, неженатым. Уф, с облегчением закрываю гардеробную. У меня сейчас на первом этаже две дорогие мне женщины. Как мне с ними разобраться?
Глава 28
Игорь.
Спускаюсь. В дверях комнаты тестя показывается Ольга, улыбается, ободряюще кивает мне и уходит назад. С ней тоже нехорошо получилось — только я узнал, что и вправду у меня будут дети, как все закружилось с Эрикой. Не только не отметили радость — даже не поговорили. Не по-людски.
Вхожу к Эри. Спит. Все спит и спит моя красавица. Запах тяжелый в гостиной. Раскрываю окна пошире. Смотрю — раствор в капельнице скоро закончится, как-то ее отсоединить надо будет от ее руки. Читаю указания врача — да, до окончания жидкости в колбе надо будет все снять вместе с катетером. Проблема в том, что я не умею это делать. Почему-то думаю, что Федор справился бы, он вроде какую-то медподготовку проходил, но его здесь нет. Опять, что ли, скорую вызывать?
В дверь постукивают.
— Открыто.
Это, конечно, Ольга. Так и хочется добавить «моя». И облапать. Спереди и сзади. Подходит:
— Тебе помочь?
Точно! У нее же ребенок болеет, она умеет с такими штуками обращаться.
— Да, помоги.
Вынимает-отсоединяет, ваточку с пластырем наклеивает на место прокола и уходит. Высокая, крепкая, здоровая. Даже не сказала ничего. Провожаю взглядом и сажусь к жене. Жива, дышит. Убираю волосы с ее лба. Смотрю — а она слегка улыбается!
— Так ты не спишь уже? Привет.
— Привет, — шепчет.
— Ты нас напугала сегодня. Как себя чувствуешь?
Морщится и глазами туда-сюда двигает, точно организм сканирует:
— Голова болит. И шея.
Надеюсь, я хоть шею-то ей не повредил?!
— Пошевели руками и ногами!
Заторможенная, расслабленная, но слабо шевелится. Уф.
— Ты помнишь, что произошло?
Моргает, соображая, и шепчет:
— Мне было плохо. Боли. А тебя рядом не было.
Глажу ее по волосам. Она сейчас, на мой взгляд, слегка не в себе.
— Девочка моя, и что ты сделала?
— Я выпила обезболивающее.
— Это зеленые круглые таблетки из аптечки, которые я пью, когда потяну мышцу? Не помню название.
— Да, их. Приняла две штуки. Не прошло.
— Они начинают действовать минут через двадцать-тридцать.
— Я подождала, ничего не изменилось. Мне было себя очень жалко, я плакала и выпила успокаивающее.
У нее и сейчас глаза на мокром месте. Наклоняюсь и целую в лоб и в висок. Вспоминаю, что успокаивающим Эри называет антидепрессант, который после аварии пропивает курсом дважды в год.
— И что, помогло?
— Нет. Оно мне больше почему-то не помогает.
Теперь она говорит с закрытыми глазами, язык заплетается. Устала? Но именно сейчас она может сказать то, что обычно скрывает, просто чтобы ее перестали доставать расспросами.
— Что ты выпила еще, Эри, ответь!
— Я выпила виски, ну да. Когда тебе плохо, ты всегда пьешь виски. Мне было так плохо... Я сделала, как ты.
Стучу себя по лбу. Смешать два вида таблеток, не самых слабых, и запить алкоголем?! Даже я знаю, что лекарства и алкоголь несовместимы. То есть, пока я нагуливал себе спокойный сон, моя жена разве что криком не кричала, пытаясь избавиться от боли разными способами. А когда я пришел, уже вроде как спокойно спала. Почти мертвым сном.
Несколько раз ей помогало при болях, если я очень крепко обнимал ее, а потом сразу занимался с ней сексом. Может, после этого кровь начинала веселей бежать по венам, смывая напряжение? Вот оно, универсальное лекарство от большинства болезней — секс! Ну и ласки, конечно. Ласки и секс. Слово-то какое мощное! И не только слово.
Так, стоп, не отвлекаться. Что-то не сходится. Первые таблетки зеленого цвета. Вторые — темно-красного. А осадок в стакане белый. Может, один или оба вида препаратов внутри, под оболочкой как раз белые, и Эрика их зачем-то дробила и растворяла? Например, чтобы легче глотать нежному женскому горлу — цилиндрики-то немаленькие.
— Эри, что еще ты принимала вчера? — спрашиваю-утверждаю, на всякий случай.
— Папины порошки.
Я едва это расслышал, хотел переспросить, но она уже снова спит. Или в отключке. Что еще за папины порошки?!
Ольга.
Собираюсь вывезти Карла на прогулку. Уже ручки двери коснулась, как вдруг она распахивается сама. Это Игорь. Явно встревоженный, брови сведены, горькая складка у губ.
— Надо поговорить. Выйдем?
— Да, мы как раз готовы, — указываю на дедушку в коляске.
Втроем мы спускаемся на участок. Спрашиваю Карла и подвожу коляску к палисаднику, где, на его взгляд, самое красивое и теплое место. Отхожу с Денисовым в сторону.
— Без предисловий. У Карла, конечно, большой запас лекарств?
— Ну да. На все случаи жизни. А что нужно? Еще что-то произошло?
Не отвечает. Хмуро смотрит на тестя.
— Ты видела, чтобы Эрика брала у него порошки?
— Точно не видела. Иногда он ей что-то в руку дает, что-то маленькое.
— Где у него аптечка?
— Два ящика в комоде. Если это то, о чем я думаю, то у него есть коробка с пакетиками, на которых написано название какого-то химического элемента — что-то из школьной программы, вроде бы. Он их иногда принимает для улучшения обмена веществ.
Денисов кивает и уходит в дом. Похоже, еще что-то нехорошее произошло.
Игорь.
Перед обедом возвращается Федор, — как будто носом чует, что еда готова. Глаза горят, — видимо, есть новости. Отзывает меня в безлюдное место и выдает:
