Глава 42
Игорь.
Возвращаюсь на Родину. Приезжаю домой на служебной. Вхожу. Обе машины на месте. Карл прохаживается перед домом со скандинавскими палочками. Встречать, что ли, вышел? Невтерпеж ему, понятно. Хочется новости первым узнать. А ведь холодно здесь, ветер сегодня ледяной. Пожимаем руки, идем в дом. Раздеваемся и прямо на кухню. По нормальной еде я соскучился, если честно. Восточные деликатесы последние дни уже в горло не лезли. Фатима по-быстрому подает на двоих и деликатно уходит.
— Ну как, сынок?
— Все получилось, — споласкиваю руки и принимаюсь за картошку с котлетами; киваю старику на его тарелку. — Пришлось продать еще и офис в Гонконге, где юридический адрес, до кучи; без этого смысла не было. Как ты предусмотрительно вложился в недвижимость тогда, до ограничений по иностранцам, словно тебе подсказал кто!
— Интуиция. Поживешь с мое, тоже научишься. Хотел дочке подарок сделать, когда она паспорт получила. Ну, чтобы ответственность почувствовала, масштаб, возможности. Отговорили меня тогда, и хорошо. С девчонкой акулы бизнеса считаться бы не стали... И что вышло по деньгам?
Пишу на салфетке цифру, показываю из-за ладони — привычка. Он поглядел, теперь сосредоточенно считает пальцем нули. Моргает. Смотрит недоверчиво.
— Это в долларах. Деньги уже пришли, — улыбаюсь. — Я вижу сообщение банка, и финотдел вчера подтвердил.
— Как тебе это удалось?! Ничего себе выгода! На такую я в самых радужных мечтах не рассчитывал.
— Стравил между собой двух соседних арендаторов в кластере — кто нам дешевле площади в субаренду уступит. Искушали меня по-всякому, не поддался, — прикрываю глаза и хмыкаю; есть что вспомнить в приватной мужской компании. — Чуть реально пустой назад не уехал, до посадки в самолет дело дошло. Тут сам арендодатель мне выкупить наш цех и предложил. Разыграли как по нотам.
— А говорил — несколько месяцев, — радуется дед.
Как приятно его довольным видеть! Мы опять оба в деле, как раньше.
— Ну, свободу для маневра надо же было себе оставить. Что, если бы не получилось сходу?
— А патент?
— Сохранил. И на него покупатель есть, если решим. Самую важную оснастку с оборудования главный инженер демонтировал, она через акт приема-передачи не прошла. И программы стер. Сделать полную копию наших инноваций там не выйдет.
— Браво. Это надо отметить. Я говорил, что быть тебе министром?
— Говорил. А оно мне надо? Для себя интереснее. Смотри, вот уже сутки деньги просто так лежат. Это, конечно, не вся доля Эрики, но большая часть. Не передумала она наступать на грабли блудного сына? Есть интересные проекты. Можно попробовать и в федеральный проект зайти. По критериям проходим, запустить производство в три смены и... А где Эрика, кстати? Что-то она мне не отвечала. Ничего у вас не изменилось?
По тому, как помрачнел Карл, понимаю: опять что-то не так.
— Я ее отвез в диспансер, на повторный курс.
— Нашла препараты?!
— Вроде нет. Сейчас ей успокаивающее подбирают. В ту ночь, когда ты улетел, она пыталась поджечь гостевой дом.
— Что?!
— Стучалась в домик, никто ей не открыл. Тогда она обрызгала дверь и все вокруг нее лаком и краской из баллончика и подожгла. Система сработала, Константин прибежал, оттащил ее. Сама обожглась немного. А до этого устроила скандал в заводской гостинице.
Пытаюсь встать — ноги не держат. И руки крупно дрожат. В голове как молотом стучит. Сейчас какой-нибудь инсульт — и будет еще один инвалид в этом доме.
— Дед, дай выпить, — хриплю.
Ставит передо мной стакан, наполняет до половины коньяком. Пью залпом.
— Еще.
Выпиваю и раздавливаю пустой стакан в руке, — нет, сила еще есть, ну и пускай течет кровь. Так как будто легче. Дед суетится с бумажными полотенцами. Царапины. Все прокручиваю в голове, как это произошло. Какое счастье, что я увез девочек! Интуиция, вот она.
Привычно открываю камеру наблдения в прихожей их номера в санатории и смотрю на три пары босых ног на кроватях, справа и слева от прохода. У них спокойный послеобеденный сон.
А дальше-то что?!
Ольга.
Мама в который раз «незаметно», издалека приступает ко мне с расспросами, пока Ксюша на процедурах.
— Да, мама, да, — не выдерживаю, — во мне дети Игоря. Ты это хотела услышать?
То, что это и мои дети и одновременно ее внуки, просто не могу ей сказать, не смею, берегу ее. Пусть хоть эта боль не коснется ее.
— И да, он мне нравится.
— И ты ему, доченька моя, тоже, это было заметно. Такой видный молодой человек! А как он Ксюшеньку на руках держал, как с ней общался — хороший будет отец.
— Наверное. Но он женат. И счастлив в браке. Знаешь, какая у него жена — модельной внешности, богатая, умная... — похоже, у меня истерика начинается, сдерживаюсь из последних сил. — От меня ему нужно только это, — кладу руку на свой живот. — После родов наши отношения закончатся.
— А Федя, водитель или кто он там? Он на тебя так по-особому поглядывал, словно ты ему очень, очень дорога.
— Я надеялась, что он смотрел на дорогу.
— Ну, в то время, пока не был за рулем. Мне показалось, что твоя беременность ничуть его не смущает. И потом, он же знает, что заботиться о рожденных детях ему не придется.
— То есть ты меня уже пристроила за Федора! Сговорились за моей спиной?! А меня ты спросила?
— Я все время помню о том, что у нас нет жилья. А Ксюше и тебе нужны хорошие условия.
— Но ради условий я жить с Федей не буду, так ему и передай! — и тут я реву в голос, как в первый раз, когда этот Федя ко мне прибежал.
Глава 43
Игорь.
Поехал в диспансер переговорить с лечащим врачом Эрики, он же главный врач.
Жду в комнате для посетителей, довольно долго. Жутко хочу спать после перемены часовых поясов. Входит главный, важный такой, в золотых очках, пухлый, ну, может, совсем чуть-чуть старше меня. Наманикюренный, пальцы вялые, тяжелее вилки явно ничего не держали. Руки не подает, в профессорской среде это, видимо, не принято. Ну и я не горю желанием.
Спрашиваю, что и как. Пару минут слушаю его барский тон. И чувствую, что завожусь.
— Ты мне латынью не сыпь, — кладу перевязанную ладонь на стол, показательно сжимая и разжимая кулак. — По-простому говори, чтобы я тебя понял. Я могу в ответ лекцию прочитать из курса сопромата. Например, на тему, как долго продержится в тяжелых испытаниях вот это мое кресло или, скажем, твое.
Откидывается на спинку, сразу сбавляя апломб. Продолжает уже попроще. Кое-что из его последующего монолога я для себя отметил.
