С дорюриковых времен новгородцы желали властвовать, но не могли добиться этого, так как не могли найти человека, который сумел бы поддерживать порядок и в то же время служить им. Поэтому они и позвали Рюрика. Новгородцы исследовали обширный север и восток и знали, что его размеры огромны. Они считали своим этот северо-восточный регион, но там был один уголок – Белое озеро, на которое мог заявить свои права Владимир. Об этом уголке Новгород не мог авторитетно заявить: «Он мой» – и все же претендовал на него. В свое время Юрий послал Даниила Отшельника занять одно место к северу от Белого озера, которое перекрывало границу новгородских земель и вызывало бесконечные ссоры. Но настоящим источником разногласий было водное соединение между Невой и Волгой – так называемая «двинская дань». Это был источник нескончаемых разногласий между Новгородом и Владимиром. Об этой дани и других вопросах пойдет речь чуть позже.
Андрей пошел войной на Булгар – город на Волге. Владея уже верхним течением этой реки, он должен был овладеть и ее нижним течением, по крайней мере до той точки, где в нее впадает Кама. Чуть ниже впадения в Волгу Камы, которая берет свое начало в больших Уральских горах, находился город Булгар. На этот раз Андрей вел свое войско лично. Под его командованием были рязанские князья. Он взял с собой икону Владимирской Божьей Матери, чтобы вселить мужество и силу в своих воинов. Уверенность, которую внушала эта икона воинам, невозможно было описать. Когда владимирцы вступили на землю «неверующих», священнослужители шли впереди них, неся святой образ, и, готовясь к сражению, они обращались к нему с молитвами, прося благословения.
Война с булгарами принесла большую победу. Войска Андрея захватили все, что им попадалось на пути, и взяли главный их город Бряхимов. Где бы ни появлялся враг, под ударами он бросался врассыпную. Было захвачено много добра и много земель присоединено к Владимиру. Главное сражение произошло 1 августа – в день, известный до тех пор в русском календаре как день Маккавеев, но после него стал днем Всемилостивого Спаса. Видя в этой победе особую благосклонность, Андрей специально отправил весть о ней византийскому императору Мануилу. В тот самый день в Царьграде праздновали победу над сарацинами в Азии. При сравнении дат было установлено, что победа в Азии и победа на Волге произошли в один день, поэтому православная церковь в обеих странах постановила называть впредь этот день Днем Всемилостивого Спаса.
В Царьграде у Андрея сложились дружеские отношения и с императором, и с патриархом, и он надеялся, что эта дружба может помочь ему сделать Владимир первым городом на Руси. Он был полон решимости возвысить его не только над северными городами, но и над Киевом – старой столицей. Эта задача была трудной, но он должен был попытаться ее решить. В церковных делах Владимир по-прежнему находился в подчинении у Киева, митрополит которого обладал властью во всей Руси. Во Владимире был свой епископ, но он жил в Ростове – городе-сопернике. Теперь, когда построил огромную золотоглавую церковь и подчинил себе волжские земли, Андрей намеревался сделать Владимир столицей Руси во всех смыслах – не просто независимым от Киева городом, а главнее его – и решил, что митрополит всей Руси должен иметь в нем свою резиденцию.
Андрей созвал князей, бояр и население Владимира и сказал им: «Этот город был основан святым равноапостольным князем Владимиром Великим, который просветил всю Русь благодаря крещению. Я хоть и недостоин и грешен, с Божьей помощью возвеличил христианскую веру и распространил ее. Я украсил храм сияющей святой Матери Божией и дал ему земли и одну десятую своих доходов. Я хочу, чтобы Владимир стал столицей – главой всех городов на Руси». Ни один человек не сказал и слова против.
Русские князья о некоторых событиях сообщали напрямую патриарху в Царьград. Время от времени они слали ему подарки, а иногда послов, но при обсуждении церковных дел были вынуждены действовать через киевского митрополита.
Андрей в этом случае отправил своего особого посла, имя которого сохранилось для нас: это был Яков Станиславович. Князь объяснил в письме, что Владимир стоит во главе огромной новой страны, в которой христианская вера, неизвестная до недавних пор в ней, прочно укоренилась и широко распространилась. Владимиру нужно больше силы и порядка в церковнослужении, и город просит о том, чтобы у него был митрополит. Безграничные просторы теперь озарены светом христианства – это те самые земли, которые до его отца и до него самого пребывали во мраке. Его недавние победы открыли новые обширные страны. Андрей писал большую правду, чем он сам сознавал. На самом деле он открыл новый мир в такой форме и таком значении, о каких ни один человек того времени не понимал.
Бояре смотрели на него со страхом. Они вполне могли бы спросить: «И насколько далеко идут его планы? Он что, собирается проводить их в жизнь на всей Руси? А не отберет ли он у нас власть и всякую значимость? Если он сделает Владимир великой матерью городов русских, какое место в нем мы найдем?»
В положенное время пришел ответ на письмо Андрея. Патриарх хвалил князя за рвение в насаждении истины в новых краях, стремление принести порядок в земли, на которых его дотоле не было, но, превознося то, ради чего Андрей столь усиленно трудился, его святейшество патриарх не мог удовлетворить просьбу князя Андрея, потому что киевский митрополит уже обладал полномочиями в этих северных землях. Если бы князь завоевал новые земли в отдаленных регионах, разделенных географически, то было бы другое дело; но обсуждаемые территории нельзя изъять из их нынешних правовых отношений, не нарушая древние порядки и не уничтожая существующую христианскую истину. Андрей обратился от имени религии и истины, утаив свою главную, если не единственную цель. Патриарх ответил в таком же ключе – неизбежный и всегда используемый метод маскировки главного. Андрей был вынужден отказаться от своего плана.
При жизни отца Андрей женился на дочери боярина Кучки, казненного Юрием. В семейной жизни Андрей видел мало – если видел вообще – счастья. Все его дети умерли раньше его, за исключением одного – самого младшего сына Юрия, который женился на грузинской царице Тамаре и безвременно умер в Закавказье после мучительных приключений. Ни от своей жены, ни от ее родственников Андрей не видел доброго отношения. Сколько бы он ни старался приблизиться к членам семьи Кучки, сколько бы ни тратил на них и их друзей, они всегда питали к нему ненависть, которую ничто не могло погасить. То же самое можно сказать и о людях, приближенных к Андрею. Он убрал своих бояр и дружину и выбрал новых людей. Он относился к этим людям с такой добротой и обращался с ними так либерально, что мог бы надеяться на благодарность от них. «Отец», «благодетель», «кормилец» – были единственные слова, которые они могли бы искренне сказать о нем. Такие слова в насмешку говорили люди, которые видели, но не получали сами такого внимания. Вот такими словами все отзывались об Андрее – все, кроме круга тех людей, которые были его противниками: «Любимый отец, кормилец сирот, добрый и мягкий, простой и сильный, заботящийся о бедных, любящий всех покинутых, дающий им еду и питье, как его великий предок Мономах». Он тоже был святой, хотя люди не знали этого. Он распорядился, чтобы в любое время дня или ночи действительно нуждающиеся мужчина или женщина могли получить пропитание. Он также строил дома, в которых больные и беззащитные люди могли получить кров и заботу.
