Скути снова заскулил и лизнул Томми в лицо - не то чтобы подбодрить, не то прощаясь с ним навеки.
Вытирая со щеки липкие собачьи слюни, Томми повернулся вперед.
- Как я могу быть в безопасности? - спросил он. - До рассвета еще далеко. Тварь увидит, куда мы пошли, и...
- Она не сможет последовать за нами, - сказала его мать.
- А мне кажется, она въедет на своем грузовике прямо в гостиную, - изрек Томми мрачное пророчество.
- Нет. Куй сделала эту куклу и вызвала духа из подземного мира. Он не может причинить ей вреда, не может даже войти в дом, пока Куй не пригласит его.
- Я не имею в виду ничего оскорбительного, мама, но, думаю, мы вряд ли можем рассчитывать на то, что тварь настолько хорошо воспитана.
- Твоя мама скорее всего права, - возразила ему Дел. - Мир сверхъестественного функционирует по своим собственным законам - точно так же, как мы подчиняемся законам физики и механики.
Внутренность "Ягуара" снова осветилась светом фар тягача, и Томми сказал упавшим голосом:
- Если эта тварь ворвется в дом и убьет меня, кому мне жаловаться - Альберту Эйнштейну или папе римскому?
Дел не без труда свернула на подъездную дорожку, и искалеченный "Ягуар", переваливаясь с боку на бок, скрипя, вздыхая и натужно покряхтывая, захромал по ней к поднятым воротам ярко освещенного изнутри гаража. Когда - уже внутри - она затормозила, двигатель поперхнулся и заглох, задняя ось надломилась, и машина грузно осела на бетонный пол.
Дверь гаража стала медленно опускаться.
Мамаша Фан выбралась из машины.
Последовав за ней, Томми услышал снаружи пронзительный и какой-то разочарованный вой пневматических тормозов "Петербилта". Судя по звуку, тягач остановился на тротуаре прямо напротив дома.
У внутренней двери гаража стояла миниатюрная, как воробышек, вьетнамка ростом с двенадцатилетнюю девочку. По лицу ее блуждала виноватая, слегка заискивающая улыбка. Одета она была в кроссовки и розовый спортивный костюм.
Мамаша Фан быстро сказала ей что-то на вьетнамеком, потом представила ее прибывшим как Куй Тран Дай.
Встретившись взглядом с Томми, миссис Дай смутилась еще больше.
- Мне очень жаль, - сказала она. - Такая досадная и глупая ошибка! Я чувствую себя старой, безмозглой коровой. Меня следовало бросить в яму с речными гадюками, но здесь нет ям и нет гадюк...
Томми заметил, что при этих словах ее большие темные глаза наполнились слезами.
- Я бы сама бросилась, честное слово!
- Ну? - спросила Дел у Томми. - Ты все еще хочешь убить ее?
- Пожалуй, нет.
- Слабак!
С улицы по-прежнему доносилось ворчание работающего на холостых оборотах двигателя "Петербилта".
Смахнув с глаз слезы, миссис Дай повернулась к Дел, причем лицо ее сразу посуровело. Оглядев ее с ног до головы, она с подозрением спросила:
- Ты кто?
- Никто. Посторонняя.
Миссис Дай недоуменно приподняла бровь и посмотрела на Томми.
- Это правда?
- Правда, - подтвердил Томми.
- Вы не любовники? - уточнила Куй Тран Дай.
- Все, что я о нем знаю, это его имя, - уверила ее Дел.
- Да и его она все время перевирает, - подхватил Томми. - Или почти все время...
Он с опаской покосился на дверь гаража, уверенный, что двигатель "Петербилта" вот-вот взревет и...
- Послушайте, миссис Дай, мы здесь действительно в безопасности?
- Да. В доме, конечно, было бы еще лучше, но... - Она прищурилась и посмотрела на Дел, словно ей очень не хотелось принимать у себя эту подозрительную особу, растлительницу порядочных вьетнамских юношей.
- Пожалуй, я могла бы найти несколько гадюк, если ты возьмешься выкопать яму подходящих размеров, - сказала Дел Томми.
Мамаша Фан снова сказала что-то по-вьетнамски.
Ведьма-парикмахерша виновато потупилась, тяжело вздохнула и наконец кивнула головой.
- Хорошо, заходите внутрь. Только... Я стараюсь следить за чистотой. Надеюсь, собака обучена себя вести?
- Специально ее никто не учил, но я на всякий случай кастрировала его, - оказала Дел и подмигнула Томми. - Трудно было удержаться.
Миссис Дай поджала губы, но ничего не сказала. Сделав приглашающий жест рукой, она провела их через домашнюю прачечную, кухню и столовую в большую гостиную. При этом Томми заметил, что в подошвы ее кроссовок вделаны крошечные лампочки, соединенные с пьезоэлектрическими элементами, так что при каждом шаге на пятках миссис Дай - то на левой, то на правой - вспыхивал маленький огонек. Насколько ему было известно, кроссовки с такой вставкой в качестве меры безопасности были разработаны специально для повернутых на джоггинге энтузиастов, способных бегать и поздним вечером, и ночью, однако про себя Томми отметил, что подобная обувь подошла бы и коверным в цирке, и клоунам, выступающим на подмостках Вегаса.
В гостиной миссис Дай остановилась и сказала:
- Здесь мы дождемся рассвета. На рассвете злой дух должен вернуться под землю, и все будет хорошо.
Томми огляделся. Обстановка гостиной отражала историю Вьетнама как оккупированной территории - он увидел незатейливую китайскую и французскую мебель, пару современных американских кресел и русский самовар на полке. На стене над диваном висела картина, изображающая Святое Сердце Христа, а в углу приютился буддийский алтарь красного дерева, на котором были разложены свежие фрукты. В керамических держателях торчали палочки благовоний; одна из них потихоньку тлела, и по комнате растекался хорошо знакомый Томми сладковато-горький запах.
Куй Тран Дай опустилась в огромное китайское кресло с мягким сиденьем и спинкой, задрапированными вышивкой золотом по белому шелку. Кресло было таким большим, что миниатюрная миссис Дай стала еще больше похожа на школьницу. Томми заметил, что ее ноги в кроссовках с лампочками еле-еле достают до пола.
Мамаша Фан села на мягкий стул "бержере" с высокой спинкой и подлокотниками и положила на колени сумочку. Пластиковую косынку она сняла, но плащ только расстегнула.
Томми и Дел устроились на краешке дивана.
Скути растянулся на полу у их ног. Приподняв голову, он с любопытством поглядывал то на миссис Дай, то на мамашу Фан.
Снаружи все еще слышался шум работающего мотора "Петербилта".
Поглядев в окно возле парадной двери, Томми увидел часть тягача. Все его огни - сдвоенные фары, дополнительные прожектора-искатели, подфарники и габаритные огни - горели, однако ни кабины, ни мерзкой твари в ней он разглядеть не мог.
Бросив взгляд на свои наручные часы, миссис Дай подняла голову.
