А город снабжает метрополию ценными и весьма дорогими породами дерева, есть артель, занимающаяся добычей жемчуга. Она, кстати, организована под патронажем губернатора и количество людей в ней – ограничено. Я помню печальную историю русского речного жемчуга и сумела уговорить Марта ограничить добычу и вывоз. Мы отправляем в метрополию крашеные ткани из отличной шерсти. Не зря изначально я тратила свое время и деньги на выкуп лучших овец – сейчас наша шерсть в архитионии ценится выше любой другой.
Местное волокнистое растение, о котором мне когда-то говорила кир Трифонг, дает ткани чуть грубоватые, но очень прочные и ноские. Чем-то она мне напоминает джинсовую. Особенно после того, как нашли довольно интересный кустарник, мартан, как его назвали здесь. Его листва, в зависимости от количества, окрашивает в зеленовато-бирюзовый или, даже, в густой цвет морской волны. И краска достаточно стойкая. Это тоже хороший источник дохода для колонии, учитывая, что растет мартан как сорняк и отличается редкой неприхотливостью.
Второй остров начали заселять всего пять лет назад, но теперь у нас уже есть соседи. Здесь огромное количество хорошей пахотной земли, отличный климат, хотя зимой бывают и ветра, и шторма. Но город мы заложили в очень удачном месте, сюда, в бухту, практически не попадают высоченные волны, которые частенько почти до четверти могут залить третий остров. Он не слишком пригоден для проживания и получил имя – Безымянный. Здесь, на Сан-Стефано, классические времена года. Ну, пожалуй, зима все же помягче, чем в средней полосе моего прежнего мира. Зато лето подлиннее.
- Мама-а-а! Я тебя нашел! – это Марк, средний в семье. Ему уже скоро семь лет.
Он лезет ко мне на колени, прижимается плотнее, и я с нежностью вдыхаю запах его волос – запах костра и моря, меда и детства.
- Кир Стефания! Ну никакого с ним сладу нет! Знаете, кир Марк, я вот вашему батюшке пожалуюсь вечером! – запыхавшаяся кир Вилья, гувернантка, возмущена до глубины души. – Читал плохо, землеописание учить не стал, сбежал с урока! Безобразие! Стихи мы сегодня так и не выучили! – продолжает жаловаться кир.
- Марк, в чем дело?
- Мам, ну мне скучно учить эти дурацкие стихи! Я не собираюсь быть каким-то там грамотеем, я собираюсь стать капитаном!
- Знаешь, малыш…
- И я уже не малыш!
- Возможно, кир Марк, ты уже и не малыш, но и не совсем еще взрослый. А вот папа твой вечером расскажет тебе, сколько всего нужно знать, чтобы управлять кораблем. Возможно, что ты и удивишься.
- Ай, папа уже старый, что он может знать про путешествия!
Я смеюсь над Марком, а он искренне не может понять, что смешного он сказал.
- К твоему сведения, Марк, именно твой папа открыл вот эти самые земли много лет назад. Конечно, он был не один, и даже не был тогда капитаном корабля…
Марк в некотором недоумении смотрит на меня.
- Что значит – открыл? Мы же жили здесь всегда…
- Да, ты родился уже здесь. Но всего пятнадцать лет назад про эти земли еще никто не знал. И не узнал бы, если бы твой папа плохо учился в детстве!
Пожалуй, стоит поговорить с Мартом и попросить не рассказывать о своем побеге из дому. Во всяком случае – не сейчас. Возможно, когда мальчишкам исполнится хотя бы лет по семнадцать-восемнадцать. С самым младшим, Тисом, они – погодки. Не хватало еще, чтобы два неуча сбежали из дома в четырнадцать лет, подражая своему неугомонному папочке!
- Так вот, весной придет корабль и к нам в гости опять заедет капитан Соррент. Спроси у него, как он стал капитаном. Знаешь, что он ответит?
- Что ему нравятся приключения!
- Нет, дорогой. Он ответит, что очень долго учился. Так что сейчас ты идешь с кир Вильей и доучиваешь все, что не сделал с утра.
Может я и слегка занудна, но похоже, пора отдавать его в общую школу. Не зря же я столько сил приложила для ее существования. И с каждым годом количество классов растет. Мы еще – очень молодой город.
Кир Вилья – замечательная женщина, но вот твердости ей с этим сорванцом явно не хватает. Она, скорее, по типажу – этакая бабушка. Думаю, она вздохнет с облегчением, когда на ее попечении останется только старшая. А там, в школе, будет присутствовать соревновательный момент. Ну, стыдно будет сыну архонга учится хуже других!
На том берегу озера я с трудом различаю небольшие фигурки – это ученики лекарской школы собирают осенние травы. Их всего двенадцать человек, но в городе работает почти настоящая аптека. И самое популярное осенью – микстуры от кашля и насморка. Наверное, так происходит в любом мире. Через три-четыре недели упадет первый снег и количество дел у горожан уменьшится, но никогда не станет равно нулю.
Март иногда ворчит на меня, что я могла бы больше времени уделять дочери и семье. Анни уже девять и она – очень-очень благоразумная юная кир. До того правильная, что иногда напоминает мне кир Лиссу. Она неплохо рисует и с удовольствием топчется на кухне, пробуя себя как кондитер. На день Священия в этом году я подарила ей свой кондитерский набор, и теперь она изводит кухарку, требуя материал для работы. Кто знает, возможно, когда-то она и откроет на островах первую кофейню. Пока еще, по всем прикидкам, такое заведение для нас не рентабельно.
Каждый раз весной я с нетерпением ожидаю первые корабли, везущие почту из архитионии. Иногда я немного грущу от того, что давно не видела кир Лиссу и малыша Альба, хотя сейчас, судя по письмам, он уже далеко не малыш. Последние лет пять он регулярно пишет мне сам, его очень интересует жизнь на архипелаге и подозреваю, что еще через несколько лет он сбежит из-под крыла кир Лиссы сюда. Ну, что ж, нам нужны деятельные юные киры, которые много рассуждают в письмах приключениях, но практично интересуются тем, какое производство можно и выгодно будет открыть на островах.
Дочь кир Лиссы подарила ей двух внуков-близнецов, что сделало их бабушку еще основательнее – внукам нужно много разного. А вот кир Васса, на удивление, удачно вышла замуж и переехала в город. Теперь ее рейт, за небольшой процент, так же досматривает кир Лисса. Вассе же, в ее положении, муж не позволяет трястись по сельским дорогам. Следующей весной я узнаю, кого Всевышний послал бывшей мачехе – мальчика или девочку.
В этом году были и новости о Жожеле, моем несостоявшемся муже. Вдова, за которую кир Пунта таки сосватала сына семь лет назад, осталась вдовой второй раз. Мир праху твоему, Жожель. И теперь в своем доме кир Пунта воюет с вдовушкой, веселя всю округу – та собралась замуж третий раз, а кир Пунта требует чтить память ее сына. Но это тот случай, когда коса нашла на камень и кир Пунте придется смириться – дома Жожеля отошли вдове. У самой кир Пунты – только скромная вдовья доля.
Март несколько поправился в последнее время. Седины на висках, к сожалению, стало больше, но он по-прежнему надежен и всегда прям со мной. Наш личный рай для двоих не совсем обычен – смотреть, как растет наш город и наши дети. Говорить о делах, о проблемах и радостях, делить их пополам. Это, кстати, снимает половину проблем, зато радость, почему-то, всегда – удваивает. Иногда, в трудные моменты, он спрашивает, не жалею ли я, что уехала с ним. И когда я объясняю, что строить свою жизнь самой – для меня главное, любовно ворчит, что у меня слишком независимый характер. Но, немного поворчав, смиряется со своей участью любимого мужа женщины.
