Красильников особо подчеркнул, что не видит причин, по которым путч может повредить отношениям между КГБ и ЦРУ, а в последние месяцы эти отношения заметно улучшились. Недавно в Москве побывал со своей делегацией руководитель советского отдела ЦРУ, а на октябрь, напомнил Красильников, была запланирована встреча в Хельсинки, которая, как он считал, должна пройти по плану. В конце концов, заметил он сухо, путч был внутренним делом Советского Союза.
Престарелый советский мастер-шпион не пролил много света на степень участия в путче КГБ, но тем не менее четко высказался в поддержку происшедшего. Покинув «Волгу» и направляясь к себе в офис, Ролф раздумывал над вопросом: говорил ли Красильников только от себя или выражал мнение всего офицерского корпуса КГБ?
В тот вечер Ролф сидел в своем офисе и одну за другой отправлял телеграммы в Лэнгли, в то время как тысячи русских бодрствовали у здания Белого дома, защищая человека, в котором они видели свое спасение, — Бориса Ельцина. Пока не было никаких признаков того, что силы заговорщиков намеревались прорываться через толпу и воздвигнутые ею самодельные баррикады и принимать какие-то меры против Ельцина. И каждым часом своего бездействия они помогали демократам консолидировать свои силы и укреплять уверенность в победе. Пока Ельцин и его сторонники стояли на этих бастионах, Михаил Горбачёв, все еще изолированный на своей черноморской даче, быстро терял свое влияние.
Парк Льюинсвиль, Маклин, штат Виргиния. Понедельник 19 августа 1991 года
В то время когда ЦРУ напрягало все свои силы, пытаясь понять развивающийся в Москве кризис, КГБ проводил очередную тайную операцию в нескольких милях от штаб-квартиры ЦРУ.
19 августа Роберт Хансен вышел к тайнику «Фло», расположенному под пешеходным мостом в лесистой части парка Льюинсвиль, поблизости от жилого фешенебельного района городка Маклин. Тот факт, что Хансен и его кураторы из КГБ были готовы проводить тайниковые операции практически в тени штаб-квартиры ЦРУ, показывал их уверенность в том, что они в любых условиях могут успешно противостоять деятельности американской контрразведки. За годы сотрудничества Хансен выдал русским многие секретные приемы, использовавшиеся ФБР против Советов, и помог им научиться избавляться от слежки.
И в этот день Хансен передал через тайник «Фло» несколько меморандумов ФБР о методах, применявшихся для ведения слежки за конкретным советским разведчиком. В дополнение к другим секретным документам, записанным на компьютерную дискету, Хансен включил свое эссе, которое он сочинил специально для советских кураторов.
Учитывая политическую нестабильность в Советском Союзе, предложил КГБ изучить историю города Чикаго. В частности, он писал, что Советы могут извлечь пользу из детального изучения деятельности легендарного мэра Чикаго Ричарда Дейли
[75], когда он железной рукой с помощью хорошо «смазанной» политической машины превратил Чикаго в «город, который работает». Может быть, Советам требуется вдохновиться политикой чикагского образца, чтобы восстановить порядок и стабильность?
В октябре КГБ поблагодарил «Б», отметив, что его «волшебный исторический экскурс» оказался на редкость своевременным.
«Вы когда-нибудь пытались заниматься предсказаниями? — писали ему. — Может быть, после выхода в отставку вы организуете собственное частное агентство разведки и предсказаний? В мире так много людей, желающих заглянуть в будущее».
Каир. 19 августа 1991 года, 20:00
Я только что прибыл из Тель-Авива в Каир для серии встреч.
Когда я вошел в свой номер в гостинице, телефон уже звонил.
— Милт? Это Билл Пикни.
Пикни сейчас был резидентом ЦРУ в Каире.
— Похоже, в Москве все разваливается, — сообщил он. — Банда старой гвардии отняла власть у Горбачёва. Я направляю к тебе работника с последней информацией и уже заказал билеты на следующий рейс в Вашингтон, если ты захочешь возвратиться сегодня вечером.
— О, черт возьми, — проворчал я, включая Си-эн-эн.
Через два часа я уже летел в Вашингтон.
10
Лэнгли. Вторник 20 августа 1991 года, 8:00
Когда я на следующий день, вернувшись из Каира, пришел в офис, советский отдел и Оперативное управление в целом возбужденно гудели, как потревоженные ульи. Некоторые члены старой гвардии переживали сладкое ощущение реванша, особенно те, кого я убрал из отдела. Они были правы, а я оказался не прав. Вот чего стоят идеи Бирдена об исторических переменах в Советском Союзе, а также его планы перестройки отдела и приспособления его к новым реалиям. Счастливые дни возвращались!
— Шеф, тебя трахнули, — сказал О’Рейли, когда я проходил мимо его кабинета.
Я вернулся, зашел в кабинет О’Рейли и плюхнулся в кресло напротив его рабочего стола. Взяв с его стола буддистское молитвенное колесо, я стал его раскручивать.
— Расскажи мне об этом, — попросил я.
— Вчера тут нашептывали, — ответил О’Рейли. — Бирден слишком рано свернул свои знамена, говорили они, а некоторые вообще выглядели просто счастливыми.
— А что ты думаешь? — спросил я О’Рейли.
— Они ошибаются, — ответил он, подавая мне стопку телеграмм. — Посмотри это, и ты поймешь, что на самом деле трахнули Крючкова и его банду.
К полудню 20 августа пьянящее чувство правоты как-то «рассосалось». Из поступавших разведывательных и открытых сообщений складывалось впечатление, что переворот захлебнулся и все больше походил на какую-то нелепую импровизацию. Что-то там явно не ладилось.
Разведывательная информация относительно специально отобранных добровольцев в Западной группе войск подтверждала этот вывод. Эти кадры были тщательно отобраны за несколько месяцев, но теперь они не были подняты по тревоге и по-прежнему сидели в своих казармах в состоянии такого же смятения и недоумения, как и весь остальной мир. Им просто было сказано подготовиться. Чуть позже им сообщили, что, возможно, придется в срочном порядке явиться в известные им центры подготовки. Так и не дождавшись приказа, большинство из этих добровольцев занялись своими обычными делами, а также толками и пересудами по поводу доходивших до них слухов.
Москва. 21 августа 1991 года, 9:00
Как и добровольцы Советской армии, Леонид Шебаршин с понедельника сидел у телефона и ждал приказа, который так и не поступил. Рано утром в понедельник ему позвонил председатель КГБ Владимир Крючков и попросил предоставить все ресурсы его Управления в распоряжение Чрезвычайного комитета. Шебаршин согласился и приказал внешней разведке заняться сбором информации об обстановке в Москве.
В течение дня он направлял Крючкову сообщения своих работников. Шебаршин также согласился поднять по тревоге работников военизированного подразделения ПГУ и приказал им собраться в Центральном клубе КГБ. Крючков, в прошлом начальник ПГУ, хотел, чтобы у него под рукой были надежные силы, которые можно было бросить на штурм Белого дома против «сброда», защищавшего Бориса Ельцина. Однако после первого звонка и лихорадочной активности понедельника наступила странная тишина. Больше Крючков не звонил.
