Как раз накануне приезда Юрченко и бригады ЦРУ в Монреаль Валентина возвратилась из отпуска, который проводила в Москве. ЦРУ хотело, чтобы эта встреча состоялась как можно скорее, на тот случай если Советы знали об их отношениях. ЦРУ считало, что если действовать быстро, то у русских будет мало времени, чтобы организовать засаду.
План был прост: Юрченко придет в квартиру Валентины в обеденное время, когда ее муж будет в офисе и когда, вероятнее всего, в здании будет находиться небольшое количество людей. Канадская служба безопасности обеспечит оперативное прикрытие. Напротив дома будет бригада наружного наблюдения, поддерживающая связь с временным командным постом. В вестибюле здания под видом ремонтных рабочих будут дежурить работники службы безопасности, готовые вмешаться при первых признаках нештатного развития ситуации.
Когда Юрченко постучал в дверь квартиры, Валентина, похоже, его ожидала. Но его мечты тут же разбились вдребезги. Когда он предложил ей уйти с ним, она твердо отказалась. Позже Юрченко передал Меданичу ее слова. Она сказала, что любила полковника КГБ, а не предателя.
«В жизни я любила двух человек, — сказала она ему. — Моего отца и тебя. Отец умер, а теперь и ты в моих глазах мертв. Ты просто предатель».
Отказ был драматическим, истинно русским и абсолютно уничтожающим. Валентина даже не впустила Юрченко в квартиру. Весь разговор происходил на пороге и продолжался не более двух-трех минут. Голова Юрченко шла кругом, когда он возвращался к Меданичу и к жизни, теперь уже лишенной мечты.
Возвращаясь из Монреаля, Колин Томпсон не был уверен, что Валентина действительно когда-либо всерьез мечтала о совместной жизни с Юрченко. Томпсон в отличие от Меданича никогда не испытывал особых симпатий к Юрченко и не исключал, что его идея убедить Валентину бежать с ним была просто фантазией, которой он хотел скрасить свое одинокое существование русского перебежчика в Америке.
После короткой проверки от наружного наблюдения машина с Юрченко направилась в сторону границы. Канадцы облегчили эту задачу, перекрыв на время движение автотранспорта.
В машине, уносившей его от места сердечной драмы, Юрченко был неразговорчив. Он спокойно поведал Меданичу то, что ему ответила Валентина, но не стал делиться своими мыслями. Юрченко, постоянно помнивший, что он является офицером КГБ, не хотел откровенничать в присутствии незнакомого водителя. Меданич не настаивал, боль была слишком очевидна.
Когда они подъезжали к авиабазе в Платтсберге, пошел проливной дождь. Это были остатки тропического шторма, обрушившегося на северо-восток Соединенных Штатов. Погода соответствовала настроению Юрченко. Во время его пребывания в Монреале газета «Вашингтон таймс» опубликовала материал о его бегстве к американцам, и весь пресс-корпус Вашингтона ринулся по следу этой истории. У некоторых работников ЦРУ возникло ужасное подозрение, что источником утечки был сам Билл Кейси, который хотел каким-то позитивом сгладить скандал, разгоравшийся вокруг агрессивных действий ЦРУ в Центральной Америке, в частности минирования никарагуанских гаваней.
Юрченко узнал об этой утечке самым худшим способом. Он взял монреальскую газету и увидел там статью о самом себе как раз в тот момент, когда Валентина отвергла его. Он одновременно потерял и свою любовь, и свою анонимность, и его судьба показалась ему еще горше. В тот вечер в офицерском клубе Юрченко выпил коктейль. Это был единственный раз, когда он пил в присутствии Меданича. Но даже в этот раз он ограничился одной порцией
[26].
Наутро погода прояснилась, и они вылетали в Вашингтон при ослепительном солнце. На какое-то время настроение Юрченко поднялось, когда, стоя в дверях самолета, он вдыхал утренний воздух. Но по пути в Вашингтон он, похоже, боролся со своей судьбой. Он был уверен, что КГБ успел «промыть мозги» Валентине и настроить ее против него. Теперь впервые он должен был думать о своей жизни без нее.
Он обернулся к Меданичу.
— Вы холостой. Что это значит — быть холостяком?
— Я был женат, был холост, — осторожно ответил Меданич, не зная, какого ответа ждал от него Юрченко. — В том и другом есть свои преимущества.
В Вашингтоне настроение Юрченко заметно ухудшилось. Без мечты о Валентине ему стало тяжелее переносить клевету, которая, по его представлениям, на него лилась. Его недовольство утечками в прессу возрастало. Он считал, что ЦРУ выставило его напоказ, отсекая остававшиеся у него варианты.
К середине октября Меданич и другие пришли к выводу, что Юрченко нужен перерыв. Может быть, поездка на запад позволит ему отвлечься от своих проблем и забыть о Валентине. На этот раз рядом с ним не будет Меданича, который его успокаивал. Его место занял Колин Томпсон, отправившийся с Юрченко и сопровождавшей его бригадой в поездку на запад США. У Томпсона и Юрченко не складывались отношения, что почти с самого начала обрекло поездку на провал.
Прилетев в Феникс, Юрченко и его сопровождающие на машинах отправились в Большой Каньон, в Лас-Вегас, и в Каньон Брайса в штате Юта. Предполагалось, что это позволит Юрченко расслабиться и посмотреть страну, но путешествие только укрепило его опасения в том, что он был чужим в этой незнакомой ему культуре. Вдали от Вашингтона Юрченко обнаружил, что здесь его плохо понимают люди из-за его сильного акцента. Предупрежденный, что в Америке овсяная каша, подаваемая к завтраку, называется не «porridge», a «oatmeal», он оказался в замешательстве, когда официантка не могла понять, что он имеет в виду, заказывая «oatmeal». Это был первый жизненный опыт за пределами «пузыря», созданного для него ЦРУ, и он поставил его в тупик. Позже он признался Меданичу, что в тот момент он, гордый офицер КГБ, почувствовал себя беспомощным ребенком.
В Лас-Вегасе Юрченко смутился, когда его провожатые предложили найти ему проститутку. Стало ясно, что прелести Лас-Вегаса — азартные игры, секс и выпивка — были не для Юрченко.
Самым ярким эпизодом поездки стал случай, когда их машину на дороге остановили работники ФБР и предъявили Юрченко фотоальбом. ФБР вело энергичный розыск работника АНБ, выдавшего Советам тайну самой дорогостоящей операции по подслушиванию в истории США. Раньше Юрченко уже показывали фотографии работников АНБ, но безрезультатно. Теперь ФБР расширило круг, включив в него бывших работников АНБ. На этот раз Юрченко быстро опознал Рональда Пелтона, который уволился из АНБ еще до того, как пришел в советское посольство.
