Дело еще более запуталось, когда подошедший к Шадрину полковник КГБ Игорь Кочнов сам решил стать шпионом ЦРУ
[32].
Дело Шадрина страшно усложнилось, в него оказались вовлечены ФБР, ЦРУ и РУМО, причем в разведсообществе США существовали противоположные версии относительно подлинной лояльности Шадрина, хотя он и его новая жена в конце концов стали американскими гражданами.
К середине 70-х годов КГБ потерял интерес к использованию Шадрина в качестве двойного агента. Вместо этого было решено его похитить и тайно вывезти в СССР как пленника шпионской войны. Местом операции была избрана Вена, где русские чувствовали себя вольготнее. Шадрина планировалось похитить в австрийской столице и усыпленного перевезти через границу в Чехословакию.
18 декабря 1975 года Шадрин вышел на встречу с представителем КГБ в Вене, затем согласился выйти еще на одну встречу, назначенную на 20 декабря. А потом он просто исчез.
Представители американских властей сначала попросили Еву держать в секрете факт исчезновения ее мужа, пока будут приниматься меры по его освобождению. В какой-то момент ей сказали, что госсекретарь Генри Киссинджер собирается поставить этот вопрос перед советским послом Анатолием Добрыниным.
Сначала Ева выполняла эти просьбы, но в конце концов ей стало ясно, что ее мужа отправили в Вену без достаточной подстраховки, а все ее вопросы на этот счет встречались ледяным молчанием.
В 1976 году, спустя несколько месяцев после исчезновения Шадрина, к этому делу было привлечено внимание лидеров двух сверхдержав. Когда президент США Джеральд Форд спросил советского генерального секретаря Леонида Брежнева о местонахождении Шадрина, Брежнев ответил, что Шадрин действительно встречался с представителями КГБ в Вене 18 декабря 1975 года для обсуждения вопроса о возвращении в Советский Союз, но на вторую встречу якобы Шадрин не пришел. Генсек также сказал, что не располагает другой информацией о Шадрине, но может заверить президента США, что в Советском Союзе его нет. Президент Картер тоже ставил этот вопрос перед Брежневым, но получил тот же ответ.
Судьба Шадрина оставалась тайной, пока Юрченко не внес ясность. Он сообщил ЦРУ, что Шадрин погиб в ходе неудачной попытки его похищения КГБ. Усыпленный, Шадрин был спрятан в багажнике автомобиля для провоза через австрийскую границу, но работники КГБ по ошибке дали ему слишком большую дозу, и когда они остановили машину и открыли багажник, чтобы проверить состояние пленника, он был уже мертв.
Рассказывая об этом, Юрченко предупредил сотрудников ЦРУ, что это был один из самых «жутких» секретов КГБ. Брежнев лгал двум американским президентам о Шадрине, и на карту был поставлен престиж главы государства. Юрченко четко дал понять, что если в Москве узнают, что он раскрыл правду о Шадрине, КГБ предпримет репрессивные меры против его семьи, включая конфискацию имущества. Юрченко, как и до него Шадрин, будет заочно приговорен к смертной казни. Неудивительно, что он боялся, что ему придется давать показания в суде. Может быть, ЦРУ старалось навсегда отрезать ему путь к возвращению домой?
Санта-Фе. 28 октября 1985 года, 15:30
Джек Платт сидел напротив Мэри Ховард в одной из комнат мотеля «Ла Кинта» в Санта-Фе. Платт, пожалуй, лучше, чем кто-либо другой в мире разведки, знал ее. Он считал ее очень трудолюбивой, но она полностью находилась под влиянием Эда. Однако он не был консультантом по вопросам супружества. Работа Платта заключалась в том, чтобы в течение нескольких месяцев подготовить молодых американцев для работы в условиях сложной московской обстановки. Тем не менее многие жены оперативных работников привязывались к нему и смотрели на «крутого» морского пехотинца, как на отца. Мэри была одной из таких жен, и ему нравился ее серьезный подход к трудной работе.
Он вспомнил, как хорошо она держалась, когда во время учебных занятий ФБР арестовало ее и Ховарда в Вашингтоне под видом захвата группы наркоторговцев. Супругам была поставлена задача: изъять тайниковый контейнер в виде пакета из-под молока, который по легенде был наполнен микропленками. Место тайника располагалось около морской пристани в районе Мэйн авеню. В тот момент, когда Ховард подбирал контейнер, оба были арестованы с применением насилия, типичного для ареста наркодельцов. Арестованных немедленно разделили, и Мэри затолкали в машину вместе с одним из агентов ФБР, известным своей способностью разыгрывать роль наркомана и наркоторговца. По пути в вашингтонский офис ФБР он держал ее в страхе своими стонами и жалобами водителю, что если его сейчас же не выпустят из машины, он станет блевать. Мэри переносила это со слезами на глазах, но молчала, даже когда агент ФБР вошел в комнату и объявил ей результаты лабораторного исследования молочного пакета, изъятого Ховардом, в котором якобы были обнаружены следы героина.
Тем временем в соседней комнате для допросов Ховард быстро раскрылся перед агентом ФБР, игравшим роль адвоката. Ховард был готов рассматривать «арест» как шутку, но его жена в соседней комнате держалась твердо. За поведение «под арестом» формальных оценок не ставилось, но Ховард был несколько уязвлен тем, что Мэри держалась более стойко. Платту нравилась эта молодая женщина с мягкими манерами, может быть, больше, чем ее муж. Но, в конечном счете, Ховард заслужил у Платта хорошую оценку, и тот дал добро на его командировку в Москву.
И вот теперь после бегства Ховарда Мэри старалась заставить себя жить с этим кошмаром и страшной правдой. ФБР установило за ней тотальное наблюдение, включая запоздавшее командирование в Санта-Фе сотрудников из специальной группы «наружников» из Вашингтона, на случай, если она тоже решит бежать. ФБР попросило Платта встретиться с Мэри, поговорить с ней по-хорошему и склонить ее к полному сотрудничеству.
Мэри понимала, что попала в очень неприятную историю. После побега Ховарда, в котором ему помогла, ФБР сказало ей, что будущее ее сына зависит от того, насколько полно она ответит на вопросы Бюро относительно обстоятельств контакта Ховарда с русскими. Мэри боялась, что если не пойдет Бюро навстречу, то ее сын останется не только без отца, но и без матери. И она начала говорить и даже прошла две тяжелых проверки на полиграфе.
Прежде чем оператор подключил Мэри к аппарату, Платт сказал ей: «Просто говори правду».
После проверки на полиграфе сотрудники ФБР убедились в том, что Мэри не совершила ничего криминального, поскольку в момент, когда помогала мужу бежать, не имелось ордера на его арест. Бюро было уверено, что Мэри не была вовлечена в шпионские дела мужа, хотя и сообщила важную информацию о его действиях. Платт видел, что ее силы восстанавливаются.
