В соответствии с принятым в Политбюро жестким регламентом первым ответил на вступительные замечания Горбачёва грозный Андрей Громыко, бывший до прошлого года самым долговечным советским министром иностранных дел — 28 лет — и в настоящее время занимавший пост Председателя Президиума Верховного Совета. Год назад именно Громыко выступил с речью, в которой выдвинул кандидатуру нового советского генерального секретаря.
— Важно определить стратегическую цель. Мы слишком долго говорили о необходимости закрытия границ Афганистана с Пакистаном и Ираном. Опыт показал, что нам не удалось это сделать из-за сложного характера местности и существования сотен горных перевалов. Сегодня необходимо поставить стратегическую цель окончания войны.
В этот момент Горбачёв вмешался, чтобы поддержать тезис Громыко.
— Необходимо включить в решение пункт о важности окончания войны в течение одного, максимум двух лет, — сказал он.
Громыко продолжил там, где его прервали.
— С нашей стороны имела место недооценка трудностей в момент, когда мы согласились на оказание военной помощи правительству Афганистана. Социальные условия в Афганистане сделали невозможным быстрое решение проблемы. Отсутствовала поддержка населения — число призывников афганской армии равно числу дезертиров. Сейчас необходим более конкретный разговор с (президентом Афганистана Мухаммадом) Наджибуллой. Нужен какой-то план действий. Здесь, похоже, нужно наше участие, особенно в контакте с Пакистаном. Что же касается американцев, то они не заинтересованы в урегулировании в Афганистане. Наоборот, им выгодно, чтобы войнапродолжалась.
Горбачёв кивнул в знак согласия: верно. Однако на этот раз не стал прерывать выступавшего.
— Сейчас положение хуже, чем было год назад, — продолжал Громыко. — Одним словом, нам необходимо более активно искать политическое урегулирование. Наш народ вздохнет с облегчением, если мы сделаем шаг в этом направлении. Наша стратегическая цель — сделать Афганистан нейтральным и не допустить его перехода в лагерь противника. Но самая главная наша цель — закончить войну. Я согласен, что надо ограничить это периодом в один-два года.
В протоколе не было четко зафиксировано, как участники заседания отнеслись к этому заявлению. Следующим в соответствии со своим рангом выступил председатель КГБ Виктор Чебриков.
— По этому вопросу уже принималось много решений, — начал он. — Много было затрачено усилий, но, к сожалению, ситуация в Афганистане и в регионе остается сложной. Я согласен с предложением Михаила Сергеевича, что вопрос нужно довести до логического конца. Да, мы ставили вопрос о закрытии границ, и Андрей Андреевич (Громыко) частично прав, говоря о трудностях такой операции в силу географических и других условий. Но неспособность закрыть границу частично объясняется и тем, что не все необходимые меры были приняты. Сейчас противник меняет свою тактику. Он уходит в подполье. Нужно искать политическое решение проблемы. Военный подход за последние шесть лет не дал нам решения. Надо пригласить Наджиба в Москву для переговоров. Он тут никогда не был, и пришло время для откровенного разговора.
В этот момент в дискуссию вступил седовласый министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, быстро набиравший вес в кругу внешнеполитических советников Горбачёва.
— Сейчас мы пожинаем плоды принятых в прошлом поспешных решений. В последнее время было много сделано для урегулирования в Афганистане и в регионе. Наджиб взял на себя роль руководителя. Ему нужна практическая помощь, иначе мы будем нести политические издержки. Вы, Михаил Сергеевич, правильно сказали — два года. Однако ни мы, ни наши афганские товарищи не решили проблему создания афганского правительства, которое действовало бы без поддержки наших войск. Есть спор о том, кто должен обеспечить закрытие границ — армия или госбезопасность. Я поддерживаю предложение Виктора Михайловича (Чебрикова) о важности встречи с Наджибом.
— Мы можем дать указание товарищу Крючкову, который сейчас находится в Кабуле, — заметил Горбачёв.
— И товарищ Крючков, и товарищ (Юлий) Воронцов (высокопоставленный представитель МИД) — хорошие люди, — сказал Шеварднадзе, — но их беседы с Наджибом не могут заменить встречу Наджиба с генеральным секретарем.
— Концепция урегулирования существует, — вмешался Горбачёв. — Мы это установили, но практические вопросы остаются нерешенными.
Обернувшись к заместителю министра обороны Сергею Ахромееву, он спросил:
— Сергей Фёдорович, может быть, вы их решите?
Ахромеев, похоже, почувствовал, что для него это будет непосильным бременем.
— Нет, — прямо сказал он, — их невозможно решить.
В разговор включился руководитель Международного отдела и секретарь ЦК Анатолий Добрынин, в прошлом советский посол в Вашингтоне в период администраций от Кеннеди до Рейгана.
— Я выступаю за прием Наджиба в Москве. Можно прямо сейчас направить товарищу Крючкову указание о встрече с Наджибом.
— Скоро уже будет семь лет как в Афганистане ведутся военные действия, — заметил Ахромеев. — В этой стране не осталось ни одного клочка земли, который не побывал бы в руках советских солдат. И все-таки большая часть территории контролируется повстанцами. Правительство Афганистана имеет в своем распоряжении существенную военную силу: 160 тысяч человек в армии, 115 тысяч в милиции Царандоя и 20 тысяч в органах госбезопасности. Не было ни одной военной проблемы, которая, возникнув, не решалась бы, а результатов все-таки нет. Все заключается в том, что за военными результатами не следуют политические действия. В центре власть есть, а в провинции ее нет. Мы контролируем Кабул и областные центры, но на оккупированной территории мы не можем установить власть. Мы проиграли битву за афганский народ — правительство поддерживает меньшинство населения. Наша армия воевала там пять лет и в состоянии поддерживать обстановку на нынешнем уровне. Но при таких условиях война будет продолжаться долго. Для закрытия границ используется 50 тысяч солдат, но они не в состоянии перекрыть все перевалы, через которые идут грузы. Как я уже сказал, мы можем держать ситуацию на нынешнем уровне, но мы должны искать решение и выход, как сказал Андрей Андреевич (Громыко), раз и навсегда. Надо обратиться к Пакистану.
— Почему вы не даете возможности действовать Наджибу? — спросил Горбачёв заместителя министра обороны.
Ветеран дипломатической службы Юлий Воронцов, который должен был превращать размышления Политбюро в позиции для переговоров с американцами и пакистанцами, вежливо вмешался.
— Если позволите, несколько слов в продолжение мысли товарища заместителя министра обороны. Афганистан — крестьянская страна, но крестьяне меньше всех получили от революции. Правительство контролирует только пять миллионов населения из 18. Мне это объясняют тем, что контролируемые контрреволюционерами районы лучше снабжаются необходимыми товарами за счет контрабанды из Пакистана. Многие члены руководства НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана) безынициативны и привыкли ждать указаний от наших советников. Но товарищ Наджиб не таков. Он производит впечатление талантливого и решительного человека. Ему надо дать возможность принимать самостоятельные решения и не отвлекаться на второстепенные детали. И у него должна быть возможность самому создать свою команду.
