Некоторые античные авторы посчитали историю о волчице откровенной выдумкой и, чтобы как-то объяснить её возникновение, объявили Акку Ларенцию блудницей, которая якобы отдавалась всем пастухам без разбора, отчего её впоследствии и назвали «волчицей»: «Добавляют, что выкормившая детей и давшая им сосцы была не волчицей, но, вероятно, женщиной — сожительницей Фаустула по имени Ларенция. Так как она предоставляла своё цветущее тело в общее пользование тем, кто проживал около Паллантия, то ей дали прозвище “Лупа”. Это эллинское древнее наименование, которым наделяются те, кто получает плату за любовные утехи — ныне они называются более пристойным именем гетер. Некоторые же неосведомлённые писатели сочинили миф о волчице, так как на языке латинского народа этот зверь зовётся “лупой”»125. Поэтому публичные дома в Риме и назывались «лупанариями». Впрочем, эта версия стала пользоваться популярностью в основном в позднеантичное время, особенно у христианских писателей, желавших всячески очернить основателя Рима, будто бы воспитанного распутной женщиной.
Однако ещё Плутарх, желая обелить Акку Ларенцию, утверждал, что её спутали с Ларенцией Фабулой, которая действительно была блудницей: «Римляне чтут ещё одну Ларенцию, и вот по какой причине. Однажды блюститель храма Геракла, не зная, по-видимому, чем себя развлечь, надумал сыграть с богом в кости, оговорившись, что если он выиграет, бог ниспошлёт ему милость, о которой он попросит, а если проиграет, то выставит богу щедрое угощение и приведёт красивую женщину. На таких условиях он бросил кости за бога, потом за себя и проиграл. Желая сдержать слово и честно выполнить уговор, он приготовил богу обед и, наняв Ларенцию, миловидную и ещё не предававшуюся блуду открыто, сначала потчевал её, постлав ложе в храме, а после обеда замкнул её там, словно бог действительно намеревался ею овладеть. Но рассказывают, что Геракл и в самом деле возлёг с женщиной, а затем приказал ей рано поутру выйти на форум, поцеловать первого, кто встретится на пути, и сделать его своим возлюбленным. Встретился же ей человек преклонного возраста, богатый, бездетный и холостой, по имени Тарутий. Он познал Ларенцию, привязался к ней и, умирая, оставил её наследницей большого и богатого имущества, большую часть которого Ларенция завещала народу. Она была уже знаменита среди сограждан и считалась любимицей богов, когда внезапно исчезла подле того места, где покоился прах первой Ларенции. Это место зовётся теперь Велабр...»126 Впрочем, хотя Ларенция Фабула и жила при римском царе Анке Марции, в большинстве случаев этих двух женщин всё же отождествляли.
Ещё в древности в честь Акки Ларенции были учреждены празднества — Ларенталии, отмечавшиеся римлянами 23 декабря и посвящённые ещё и Юпитеру. В этот день жрецы, в том числе и фламин Квирина, совершали перед её могилой, находившейся в Велабре, в низине между Палатинским и Капитолийским холмами, жертвоприношения127.
Итак, близнецы были усыновлены Фаустулом и Аккой Ларенцией и получили имена Ромул и Рем. Происхождение этих имён вызывало споры ещё у античных писателей. Так, например, Плутарх считал, что «имена Ромула и Рема — от слова, обозначающего сосок (гита. — М. Б.), ибо впервые их увидели сосавшими волчицу»128. То есть имя Ромул можно перевести как «Сосунок», «Молокосос», «Грудничок».
У Аврелия Виктора отмечено, что «Ромул получил своё имя от большой физической силы, так как известно, что по-гречески гота значит “сила”. Другой назван был Ремом, по-видимому, по причине своей медлительности, потому что людей с таким характером древние называли remores»129. Иногда считается также, что имя Рем (Remus) произошло от глагола rетоror и тоже означает «медлительный».
У Дионисия Галикарнасского и Аппиана имя Рем воспроизводится как Ром130, то есть сначала были Ром и Ромул. Сервий же, напротив, сообщает, что первоначально близнецов звали Рем и Ром, а имя Ромул появилось позднее как уменьшительно-ласкательное от Рома131. Поэтому римляне (Romani) и, очевидно, сам город Рим (Roma) были названы по имени Рома, то есть Ромула.
Среди современных учёных тоже нет единства. Некоторые из них считают, что не город получил название по имени Ромула, а напротив, сам Ромул получил название по имени города. Настоящее же имя Ромула якобы со временем было забыто.
Многие исследователи-этрускологи утверждают, что имя Ромул по своему происхождению является этрусским. Считается, что об этом, во-первых, свидетельствует название римской трибы Ромулия (Romulia; Romilia), которая находилась на правом берегу Тибра, то есть на территории Этрурии. Во-вторых, одна этрусская надгробная надпись конца VI века до н. э. из Орвието, этрусских Вольсиний, содержит имя в родительном падеже — Rumelnas, откуда учёные восстанавливают именительный падеж — Rum(e)l, соответствующий латинской форме имени Ромул (Romulus). Однако триба получила своё название позднее, когда она уже вошла в состав Рима, и явно была названа в честь Ромула, а не наоборот. А указанное имя в надписи из этрусского некрополя, скорее всего, принадлежало не этруску, а эмигранту из Рима, очевидно, выходцу из упомянутой уже трибы Ромулия.
Изображений Ромула и Рема не сохранилось, поэтому о их внешности ничего сказать нельзя. Впрочем, у Овидия есть указание на то, что в юности «пробивался пушок жёлтой у них бороды»132, то есть близнецы, вероятно, были блондинами.
Причуды судьбы
Пастушеская жизнь в VIII веке до н. э. была сурова и полна лишений. Жили близнецы на вершине Палатина в обычной сельской хижине, покрытой тростником, и помогали своим приёмным родителям пасти скот и ухаживать за молодняком133. Диодор Сицилийский отмечает, что когда Ромул и Рем повзрослели, то «значительно выделялись среди сверстников красотой и силой. Поэтому они надёжно охраняли все стада и легко отражали разбойников, убивая многих нападавших, а других захватывая живыми в плен. Они не только проявляли рвение в этих делах, но и пользовались дружбой всех пастухов в округе, принимая участие в их сходках и выказывая непритязательность и общительность своего нрава всем, кто нуждался в них. Поэтому все видели в братьях свою защиту, причём большинство народа подчинялось им, исполняя их распоряжения и собираясь незамедлительно в указанных местах»134. Ему вторит Плутарх: «С первых лет жизни мальчики отличались благородной осанкой, высоким ростом и красотой, когда же они стали постарше, оба выказали отвагу, мужество, умение твёрдо глядеть в глаза опасности, одним словом — полную неустрашимость. Но Ромул был, казалось, крепче умом, обнаруживал здравомыслие государственного мужа, и соседи, с которыми ему случалось общаться — по делам ли о пастьбе скота или об охоте, — ясно видели, что он создан скорее для власти, нежели для подчинения. Поэтому братья были в добрых отношениях со своей ровней и с теми, кто стоял ниже их, но с царскими надсмотрщиками, начальниками и главными пастухами, которые нимало не превосходили молодых людей силою духа, держались высокомерно, не обращая внимания ни на их гнев, ни на угрозы. Они вели жизнь, приличествующую свободным людям, считая, однако, что свобода — это не праздность, не безделье, а гимнастические упражнения, охота, состязания в беге, борьба с разбойниками, ловля воров, защита обиженных»135. Со временем Ромул и Рем собрали вокруг себя целую шайку юношей, вместе с которыми они наводили ужас на местных разбойников, нападая на них и отнимая награбленное136.
